"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Пара секунд, и ситуация на поле боя изменилась чуть меньше, чем полностью. В небе над нами появилась воздушная армада не меньшего размера, чем моя собственная. Там были вперемешку драконы, фениксы, птицы рух, ангелы, грифоны, пегасы, элементали, джинны, даже пара дирижаблей — просто всё, что умеет летать.
На земле выстраивались шеренги пехотинцев. Под прикрытием щитоносцев, латников и массивных полуголых огров разворачивали свитки, поднимали посохи, брались за руки и чертили на земле какие-то фигуры маги. Расчёты стреляющих машин спешно наводили свои агрегаты, уже взведённые готовые к бою.
Разношёрстные стрелки, целясь, натягивали тетивы луков и поднимали арбалеты. Хищно блестели металлом
Прошло всего какое-то мгновение, и раздался первый одинокий звон спущенной тетивы. За ним — ещё и ещё, и всё это слилось в единый сплошной гул, к которому тут же добавились частые раскатистые хлопки выстрелов огнестрельного оружия. Чёрная колючая туча взметнулась в воздух и начала разделяться на отдельные росчерки, каждый из которых устремлялся к своей цели.
Ещё мгновение спустя всё вокруг раскрасилось разноцветными сполохами — вражеские маги немного замешкались и начали действовать позже стрелков. Запылали стремительные фаерболы, начали мелькать молнии и падать с небес булыжники. Кого-то, задержавшегося на земле, опутывало корнями, кого-то подбрасывало каменными шипами, кто-то проваливался в щели и лужи трясины.
Вокруг началась свалка. Летящие навстречу друг другу существа врезались друг в друга. Какая-то мантикора сцепилась с птицей рух, остервенело хлестая её своим хвостом, два дракона врезались друг в друга и закружились так, что то один, то второй оказывался сверху. Феникс, выкормыш Алёнки, получил ядро в грудь — и рухнул вниз, теряя перья…
А к нам с Птицей устремилось сразу не менее десятка вражеских летунов.
Я активировал очередной накопитель, восстанавливая уже дважды подряд высаженный под ноль запас маны. Похоже лёгкой прогулки, как я надеялся, всё-таки не получалось…
Глава 11
Услышав знакомый свист, Астр вжал голову в плечи.
Зря — гибкая змея кнута на сей раз метнулась не к нему, а хлестнула по обнажённым плечам идущей впереди девушки. Та вскрикнула и сбилась с шага, но тут же засеменила вперёд, звеня тяжёлыми цепями и жалобно всхлипывая.
Эта демонстрация покорности ей совершенно не помогла — свистнуло ещё несколько раз, одинаково вспарывая влажный ночной воздух и тонкую белую кожу. Видимо, погонщик решил выместить на пленнице всю накопившуюся злобу за то, что вместо долгожданного привала его заставили снова гнать пленников куда-то посреди ночи, да ещё и в ту сторону, откуда они только недавно пришли.
На лице вечно хмурого погонщика играла скупая, злая улыбка. Она всегда появлялась, когда он начинал избивать кого-то — и никогда больше. Сейчас мужчина получил заслуженную компенсацию за беспокойство и необходимость работать и потому был почти счастлив. Наполненная десятками шагов и звоном цепей ночь перестала казаться такой уж скверной и безвозвратно испорченной, а настроение резко взлетело вверх.
Взгляд колючих злых глаз погонщика из-под серой грязной чалмы, тонкая ниточка крепко сжатых губ под такими же тонкими аккуратными усиками — всё это было слишком хорошо знакомо скованным цепью пленникам. То, как страшный кнут поднимался и опускался раз за разом, разбрызгивая кровавые капли, говорило об одном — этот страшный человек не остановится, пока его жертва не упадёт без чувств, и хорошо, если она после этого встанет.
Резкий окрик главного погонщика внезапно оборвал эту феерию боли и страха. Караван встал — а это шло вразрез с тем приказом, который они получили. Экзекуция завершилась, едва начавшись, заставив человека в чалме сквозь зубы выругаться и опустить уже занесённую руку.
Астр следил за происходящим боковым зрением, опустив взгляд в землю — так, чтобы не дай Лес никто не заподозрил, куда на самом деле он смотрит. Ему совершенно не улыбалось тоже попасть под раздачу, а прямо брошенный взгляд легко мог вызвать гнев погонщика.
Так же не следовало копошиться и быть нерасторопным, поэтому Астр прибавил шаг, догоняя «мотивированную» девушку — конечно, настолько, насколько позволяла цепь.
Избитая пленница тоже была уже знакома с реалиями новой жизни. Всхлипывая и вздрагивая от причиняющих боль неосторожных движений, она тем не менее не стала просить пощады — знала, что это бесполезно. Вместо этого она заковыляла, шатаясь, вперёд, прекрасно понимая, что если будет тормозить движение, церемониться с нею никто не будет, и это жестокое избиение кнутом покажется ещё цветочками.
Спутанные светлые волосы девушки напоминали маму, и Астр против воли всхлипнул, потрогав пустое место на поясе. Злая, непрошеная слеза скатилась по исхудавшему и покрытому синяками лицу.
Астру было плохо. И не потому, что его схватили и потащили неведомо куда бесчеловечные работорговцы, для которых забить кого-то до смерти или распять рядом с дорогой на виду у всех было в порядке вещей.
Главная беда заключалась в том, что он не выполнил и никогда не сможет выполнить последнюю волю матери. У него отобрали предсмертный, а потому и самый ценный её подарок — кинжал, который необходимо передать чернокнижнику Аламару. Зачем и почему это надо сделать, Астр не задумывался, знал только — это очень важно, если в такой момент мать попросила его об этом…
Над самым ухом раздалось ржание коня погонщика, заставив отшатнуться и сжаться — но быстро удаляющийся стук копыт возвестил о том, что жестокий человек выбрал себе цель где-то в другом конце колонны. Кнут снова свистнул, но уже безопасно, далеко.
Услышав ненавистный пугающий звук, девушка впереди совсем сгорбилась, стараясь стать незаметной. Астр же поспешил прибавить шаг, чтобы тоже не навлечь на себя гнев работорговцев. И всё-таки рискнул обернуться.
Ему показалось, что он даже видит его — свой кинжал, на поясе только что ускакавшего погонщика. Скорее всего, так и было — ведь именно он обыскивал Астра, когда его взяли во время переправы через брод. Именно этот мерзкий тип изучал его, лишённого одежды, своими холодными глазами и пальцами, лез в зубы, больно щипал, заставлял нагибаться и приседать, оживлённо обсуждая при этом новое приобретение с соратниками и часто повторяя какое-то непонятное и не знакомое слово «бача».
Тогда весь в караване было всего несколько человек, но с тех пор он значительно увеличился, с каждым днём становясь всё больше и больше. Несмотря даже на то, что далеко не все выдерживали постоянные марши впроголодь. И несмотря на то, что не все доживали до утра во время привалов — те, кто их схватил, любили отцепить от общей цепи понравившихся пленников и забрать в свои шатры вечером. Далеко не все оттуда потом выходили… А те, кто выходил, лучше бы так там и оставались.