"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Через пятнадцать минут Валя уже сидела на кровати с телефоном в руках, ощущая, как из—под пальцев утекает контроль над собственной жизнью. Приложение загрузилось быстро. Кляпа бодро прокручивала меню, щёлкала по настройкам, а Валя даже не пыталась остановить процесс. Было ощущение, что её используют как живую сим—карту.
– Фото профиля… – задумалась Кляпа. – Вот это, где ты ещё в очках и с кружкой. Интеллектуальная, загадочная. Прямо «я читаю Булгакова и стесняюсь своей страсти к БДСМ».
– Это я на работе, – простонала Валя. – У меня там была температура.
– Именно!
Следующее фото было хуже: Валя в джинсах с высокой талией, стоящая на фоне занавески с цветами.
– Вот это просто конфетка. Подпись: «Порядочная, но это не точно».
– Кляпа, – Валя закрыла лицо рукой. – Я не переживу это.
– Ты переживала налоговую. Ты переживала начальника. Ты пережила себя в офисе в июле без кондиционера. Значит, справишься и с лайками.
Кляпа с хищным энтузиазмом заполнила анкету: интересы – «всё, что связано с людьми, кроме самих людей», цели – «размножение, но с эстетикой», место работы – «информационные потоки» (потому что бухгалтерия – это грустно).
– О, пошли первые кандидаты! – оживилась Кляпа. – Так, этот слишком фотогеничен. У него, по—моему, скулы настроены на экспорт. Пропускаем.
– Умоляю, хотя бы фильтр по профессии включи, – прошептала Валя. – Я не переживу бариста—философа даже в теории.
– Так. Вот этот. Брови как будто нарисованы чернителем для шин. Зато честный взгляд. Пишет, что ищет «человека, способного на диалог». Звучит как приглашение на семейную терапию, но в этом есть потенциал.
Валя закрыла глаза. Казалось, что она не участвует в этом, а просто сдана в аренду интерфейсу.
– Вот этого лайкаем. Он выглядит как человек, который не задаёт лишних вопросов и умеет варить суп.
– Тебе суп нужен или сперма? – процедила Валя.
– Первое не мешает второму, – парировала Кляпа.
Следующий кандидат был особенно выразителен. Фото в полумраке, у стены, где на фоне свисал меч, а в описании значилось: «Поэт. Гик. Аниме—фетишист. Временно в Москве. Без политических взглядов, но с интересом к духовной геометрии».
– Вот он! – Кляпа чуть не заорала. – Артемий. Ты только посмотри! Он как раз из тех, кто сперва читает тебе хокку, а потом – договор аренды на отношения.
– Он в костюме лисы.
– Значит, знает, что такое импровизация. Бери. Это наш человек.
Валя попыталась что—то сказать, но не успела: Кляпа уже свайпнула вправо. Через десять секунд – уведомление.
– Матч! – ликование внутри черепа было оглушающим. – Мы назначаем встречу. Завтра. В кафе с видом на канал. Он сам предложил.
– Канал чего? Панамы? Я не готова к таким поворотам.
– Всё будет под контролем, – с сочувствием пообещала Кляпа. – Почти всё.
Она прокручивала список мужчин дальше, приговаривая с интонацией сомелье:
– У этого выражение лица, будто он нашёл налоговую декларацию вместо любовного письма. Бери, надёжный!
За час до выхода Валя открыла шкаф, постояла с открытой дверцей, потом снова закрыла. Через минуту повторила попытку, на этот раз с тихим стоном. Выбор был между «девичьей строгостью», «серым, как офисный ксерокс»
и третьим вариантом – платьем с мультяшным принтом в стиле аниме, которое когда—то ей подарили в шутку. Оно лежало на самой нижней полке, свернутое, как компромат.– Нет, – сказала она и тут же достала его.
– Да! – восторженно прокомментировала Кляпа. – Вот оно! Идеальный выбор! Яркое, вызывающее, с принтом, который кричит «я не боюсь быть собой, даже если собой быть стыдно».
– Это позорище, – прошептала Валя, держа платье на вытянутой руке, будто опасаясь, что оно укусит. – Меня в этом либо арестуют, либо запишут на фестиваль.
– Именно. Нам нужна культура, крик, экспрессия! В этом ты как гремучая смесь школьницы, куклы и бунтарки. Мужчины любят такое. Особенно те, кто носит маски енотов. И лис.
Валя натянула платье, глядя на себя в зеркало с выражением «и за это мне ещё жить». Всё сидело как—то неуверенно – подол цеплялся за колготки, рукава собирались гармошкой, а общий вид напоминал «переоделась по ошибке в чужом гардеробе».
– А макияж? – уточнила она, уже почти без надежды.
– Минимум. Пусть видит, на что идёт.
Путь до кафе занял двадцать семь минут и одну внутреннюю истерику. Валя шла, как на казнь, стараясь держаться в тени домов и прятаться за людьми с собаками. Один таксист, притормозивший у тротуара, приподнял бровь и хмыкнул, явно решив, что перед ним анимешница в депрессии.
Кафе оказалось на набережной, с видом на грязноватый канал и цветами в пластиковых кашпо. За стеклом Валя увидела его – Артемия. И сразу поняла, что это он, потому что никто больше в этом городе не пришёл бы на свидание в полном костюме героя из аниме: с ушами, хвостом и жилетом цвета энергетического напитка. На груди – значок с иероглифами. Поверх всего – очки в красной оправе и цепочка с маленькой катаной.
– Я ухожу, – прошептала Валя.
– Ты идёшь, – сказала Кляпа. – Это золото. Это не свидание, это культурологический эксперимент.
Артемий, завидев её, вскинул руку и помахал с такой искренней радостью, будто увидел своего персонажа из сна. Он даже встал и слегка поклонился, словно был уверен, что родился в Киото, а не в Мытищах.
– Привет! – голос у него был звонкий, с театральным переливом, как будто он одновременно играл, преподавал и взывал к Луне. – Ты как раз вовремя. Я заказал нам саке. Правда, его нет в меню, но я настоял. Впрочем, они принесли рисовую водку. Надеюсь, энергетически совместимую.
– Я… – Валя села, стараясь не выглядеть человеком, который сдался ещё до начала битвы. Стул оказался неожиданно низким, платье – неожиданно коротким, колени – неожиданно публичными.
– Ты выглядишь точь—в—точь, как я тебя представлял, – радостно заявил Артемий. – Только чуть грустнее. Это хорошо. Грусть делает людей реалистичными. Я не доверяю тем, кто улыбается с утра.
– Я просто не выспалась, – буркнула Валя.
– Это тоже поэтично. Недосып – мой любимый источник вдохновения.
Он раскрыл блокнот, перевязанный лентой с принтом в виде лапок, и торжественно объявил:
– Я написал тебе хокку. Два. Одно – о твоём приближении. Другое – о твоей ауре.