"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Теперь я.
Он начал декламировать, но не сбавляя движения:
– Звезда в животе. Ты как сакура на льду. Скользко. Но красиво.
Валя почувствовала, как весь этот вечер официально стал материалом для стендапа. Она тихо рассмеялась – сначала внутри, потом губами, потом всё тело отозвалось лёгкой судорогой, которая, к его счастью, могла быть воспринята как волна наслаждения.
Он, не останавливаясь, прошептал:
– Скажи ещё одно. Хокку. Любое.
Она почти машинально выдала:
– Лапша по стене. Кот спит в миске с квашеным. В комнате июль.
Он
– Это… это было глубже, чем я ожидал, – прошептал он. – Ты… ты почти как синтоистка.
– Я просто из Выхино, – ответила Валя и сжала его бёдра, давая понять, что разговор окончен, и пора уже позволить телу заняться своим.
Он ускорился. Дыхание стало прерывистым, звук в горле – глухим. Движения обрели напряжённую чёткость, в которой не было ничего агрессивного, но чувствовалась почти медитативная концентрация. Она чувствовала, как всё внутри него собирается – не вокруг желания, а вокруг намерения. Не слиться – выразиться. Произойти. Случиться. Быть.
Комната шуршала тканью, дыханием, тихим стоном пластика под спиной. Где—то в углу робко пискнул плюшевый покемон, как будто он один не понял, что сейчас происходит. И Валя подумала, что если кто—то и смотрит на них сверху, то он точно сбился с плана.
Движения становились всё более напряжёнными, будто в нём нарастало не просто желание, а необходимость завершения – почти биологическая. Он напрягался, ускорялся, сжимал её запястья, словно хотел зафиксировать этот момент, вытянуть из него хоть каплю вечности. Но вечности не вышло.
Кожа под его пальцами чуть вспотела, грудь подалась вперёд, подбородок задрожал. Он закрыл глаза, вдохнул слишком резко – как будто по команде – и в следующую секунду застонал. Не глухо, не сдержанно, не мужественно. Пискляво. Высоким, неожиданным, почти мультяшным голосом, как будто в него вселился анимешный персонаж, не справившийся с эмоцией.
Это был звук, к которому невозможно было быть готовой. Валя на секунду напряглась, потом расслабилась, потом вновь напряглась, пытаясь понять, смеяться ли, сочувствовать или просто отстраниться. Он продолжал стонать коротко, с паузами, и каждый раз звук поднимался чуть выше, будто пробирался по лестнице вверх, стараясь не споткнуться об иронию момента.
Когда всё стихло, он замер. Его тело обмякло с торжественной усталостью героя, выполнившего сложную миссию. Он тяжело дышал, чуть повиснув над ней, потом медленно опустился рядом и прикрыл глаза, будто это была последняя сцена в спектакле, где зритель обязан аплодировать стоя.
Валя лежала, глядя в потолок. Потолок был неровный, с трещинкой, похожей на логотип ретро—телевизора. Она не чувствовала ничего. Ни злости, ни отвращения, ни даже усталости. Ни вспышки, ни тепла, ни даже капли того, что по идее должно было там быть. Внутри было пусто, как в упаковке от конфет после затяжной депрессии.
Тело не отзывалось. Всё было будто бы сделано по инструкции, пункт за пунктом, галочка за галочкой, но эффект остался за границей ощущений. Даже в голове не было мыслей – только лёгкое
дребезжание, как от телевизора, включенного на пустом канале.– Это было… – начал Артемий, но не договорил.
Он повернул голову и посмотрел на неё с тем выражением, в котором перемешались надежда, восторг и гордость за исполненное. Она повернулась к нему – медленно, с лицом, которое не отражало ничего, кроме вежливой нейтральности.
– У тебя милый голос, – произнесла она.
Он улыбнулся, не уловив интонации. Валя снова уставилась в потолок.
В голове молчала даже Кляпа. Возможно, единственный раз за всё время.
Артемий лежал на спине, раскрасневшийся, с улыбкой человека, который только что пережил нечто вроде духовной левитации, но ещё не решил – записывать ли это в дневник или сразу делиться в чате кружка по хайку. Валя тем временем натягивала плед до подбородка, как броню – не столько от холода, сколько от реальности.
Он повернулся на бок, глянул на неё – взгляд был задумчивым, сияющим, словно в голове у него уже играла торжественная музыка из финальной сцены японской дорамы. Потом вдруг резко подался вперёд, порылся под кроватью и, сияя вдохновением, как школьник на выставке робототехники, вытащил прямоугольный кейс с надписью на ломаном английском: «Ultimate Companion System: Samurai Edition».
– Это… – начал он, с предвкушением, – эксклюзив. Только в Японии и на одном складе в Амстердаме. Прямо с фестиваля кибер—интимной эстетики.
Он раскрыл кейс. Внутри, как будто на бархатной подложке, лежало нечто, что выглядело одновременно как промышленный инструмент, арт—объект и оружие ближнего боя. Фиолетовый корпус с рельефным рисунком, футуристическая рукоять с подсветкой, на наконечнике – голова лисы, вращающаяся с подозрительной скоростью и периодическим щелчком. Вокруг основания мигали диоды, а сбоку торчал рычажок, который при активации начал издавать короткие звуки на японском – бодро, словно собирался читать прогноз погоды.
Потребовалась пара секунд, прежде чем до Вали дошло, что это не арт—объект и не игровая реквизита, а откровенно реалистичный фаллоимитатор, выполненный в стилистике киберпанковской фэнтези. Ни один здравомыслящий человек не стал бы изготавливать такой агрегат просто для красоты. Тут всё говорило: «мы не шутим». Устройство было предназначено для непосредственного, активного, физического участия – и в мыслях промелькнула чёткая картинка: кто—то, где—то в Японии, всерьёз испытывал это на практике.
– Это Кибервибромолот Ультра—Самурай X9000, – произнёс Артемий с благоговейной интонацией. – Голосовое управление. Три режима. Есть встроенная подсветка и музыкальное сопровождение. При желании – можно синхронизировать с дыханием партнёра.
Он включил первый режим. Голова лисы загудела, вспыхнула синим и начала крутиться в такт до боли знакомому мотиву из опенинга «Наруто». Из—под кровати мигнул слабый отблеск света – видимо, устройство подключилось к чему—то через Wi—Fi.
– Это… – начала Валя, но не смогла подобрать слова. – Это не секс. Это какая—то олимпиада по безумию.