"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Он зачитал:

– «Ты – как тень лисы. Но лиса – не в лесу. Внутри чайника».

Валя моргнула.

– Это про загадочность, – пояснил он. – Лиса – символ обмана и страсти. Чайник – центр домашнего уюта. А ты – загадочный уют с потенциалом.

Она кивнула. Рефлекторно. Словно в автоответчике души включилась функция «поддержка неловких собеседников».

Артемий начал листать дальше.

– А вот это – про наш общий путь. – Он прочитал с выражением:

– «Путь начинается. Ты – как шлем Дарта Вейдера. Только мягче».

– Шлем? – не выдержала Валя.

– Он защитный. Но при этом опасный. И глянцевый.

Кляпа в голове фыркнула.

– Я видела космические баталии, – прокомментировала она. – Но чтобы кто—то надевал уши ради секса – такое впервые.

Артемий между тем потянулся к рюкзаку, достал оттуда две пижонские палочки для еды и протянул одну Вале.

– Я заказал суши. Сет «Путь к сердцу кунаичи». Там роллы в форме сюрикенов. Очень тематично.

Валя взяла палочку двумя пальцами, будто это был экспонат из кунсткамеры.

– Я не умею ими есть.

– Это только усиливает твою харизму. Беспомощность – новое эротическое.

Суши принесли. На деревянной дощечке были разложены фигуры, напоминающие окровавленные звёздочки. Один из роллов был в форме сердца с васаби, выложенным по краям в виде лепестков.

– Это ты, – сказал он. – Моё сердце в васаби.

Валя попыталась не засмеяться, но звук всё же вырвался – нечто среднее между икотой и хрипом.

– Ты случайно не преподаватель?

– Почти. Я веду поэтический кружок при клубе восточной культуры «Окаме—ро». Нас всего шестеро. Один из нас рисует эротические комиксы, другой – шаман. Остальные пока определяются.

– А ты кто?

– Я – мост между мирами.

На этом месте Кляпа просто замолчала. Даже она. Потом, через паузу, в которой затих ветер истории, произнесла:

– Слушай, если я когда—нибудь начну нести такую чушь – просто запиши меня на УЗИ мозга.

Валя потянулась к бокалу, не спрашивая, что внутри. Глотнула. Горько, крепко, сладко – всё сразу. Возможно, рис. Возможно, хлорка.

– Я рад, что мы совпали, – мечтательно продолжал Артемий. – Мне кажется, твоя энергия говорит по—японски. Она говорит: «ватакаши ва сэнсэй дэсу». Это значит: я – учитель. Или женщина. Там всё сложно.

Он достал вторую тетрадь, уже с наклейками покемонов.

– А это моя книга хайку в жанре «семейная эротика». Тебе обязательно нужно прочитать. Особенно вот это: «Ты открылась мне. Как кошелёк в день аванса. Легко. Прозрачно».

Валя потёрла переносицу. Не потому, что болела голова – просто хотела убедиться, что лицо ещё на месте.

– Убей меня, – прошептала она.

– Что? – вскинулся Артемий.

– Ух ты. Глубоко, – мгновенно выкрутилась она. – Это ты сейчас придумал?

Артемий засмущался.

– Нет, но я могу записать. У меня есть блокнот для внезапных откровений.

– А у меня – для внезапных побегов, – прошептала Валя, снова только себе.

Он подвинулся ближе. Слишком быстро. В глазах зажглось что—то, напоминающее смесь страсти и рецензии.

– А теперь, если ты не против, я хотел бы прочитать отрывок из своего фанфика. Это про любовь между демоном—трактористом и принцессой саке. Там очень чувственно.

Кляпа в голове взвизгнула.

– Если он сейчас начнёт с фразы «в её глазах отражался его комбайн» – я сдаюсь. И, честно говоря, даже я немного боюсь узнать, что будет дальше.

Артемий не просто предложил пойти к нему – он озвучил это с такой торжественной интонацией, будто приглашал её на паломничество в храм культурных взаимопроникновений.

– У меня там фикус, кот, колонка с саундтреками из «Унесённых призраками» и постель, застеленная простынями с принтом сакуры. Мне кажется, мы должны завершить энергетическую композицию.

Валя смотрела на него с тем выражением, с каким человек смотрит на недоеденный суши—сет в конце смены: вроде бы всё уже перебродило, но выкидывать жалко.

– Ладно, – сказала она.

Сама не поверила. Не потому что хотела. Потому что в этот момент ей показалось: если уж погружаться в бездну нелепости, то по уши, с бантом. А ещё потому, что Кляпа в голове начала аплодировать. Внутренне. С притопом.

– Вот это поворот, – раздалось в черепной коробке. – Спонтанность – моя любимая форма сопротивления. Браво, Валя. Идём смотреть, как выглядит жилое пространство человека, у которого на груди висит катана и уверенность.

Дорога до квартиры прошла под саундтрек Артемия: он рассказывал про японские каллиграфические школы, свои детские фанфики на тему «Человек—паук и гейша», рассказывал о том, как однажды почти поступил в театральное, но не прошёл по конкурсу из—за «слишком живой мимики». Валя кивала. Периодически. Чаще – автоматически.

Квартира находилась в хрущёвке, на первом этаже, с ковриком с надписью «Добро пожаловать в дзэн». Обои были в облачках, тусклая люстра – в виде восьмилучевой звезды.

– Снимай обувь, – сказал Артемий. – Но оставь саму себя. Здесь мы – только духи.

– Ага, – ответила Валя, уже входя, – я как раз себя сегодня дома не застала.

Он провёл её в комнату, где первое, что бросилось в глаза, – это много. Много всего. Мягкие игрушки: покемоны, няшные кролики, один почему—то с торсом Будды. Полки с мангой, фигурки с вырезанными мышцами, коробка с лего—злодеями из «Наруто». На стене висели два световых меча, один горел. Второй —, видимо, переживал.

– Проходи, – сказал он с мягкой улыбкой. – Располагайся на татами. Это, конечно, не настоящее, но я делал сам. Из туристических ковриков.

– Вижу, – кивнула Валя, – ты человек глубоко текстурный.

– Спасибо, – просиял он. – Я так редко слышу искренние комплименты.

На столике стояла чаша с леденцами, три свечи в форме панд и термос с подписанным маркером словом «инфуз».

– Что в термосе? – спросила она.

– Мой авторский чай. С лемонграссом, чертополохом, двумя видами корицы и одной тайной.

– Звучит как шутка с последствиями.

Он смеялся. Тонко, с придыханием. Потом приглушил свет и включил колонку. Из неё заиграл инструментальный трек с флейтой, монотонный, как дыхание усталого буддиста.