"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Мда-а-а-а, – растянуто, с ехидцей протянула Кляпа у неё в голове, будто облизывая каждую букву, – вот и открыли учебный год по курсу «Как трахнуть себе мозги за одно родительское собрание»!
Валя, не в силах сопротивляться внутреннему голосу, уткнулась лицом в подушку и что—то бессвязное забормотала. По ощущениям, она теперь была не человеком, а ходячим комком вины, счастья, ужаса и чего—то ещё липкого и тёплого, чему стыдно было признаваться даже себе.
– Никогда раньше не думала, что ты способна на такое, – не унималась Кляпа, весело чмокая губами, как старуха с рынка. – Обычно при виде мужика ты только внутреннюю проверку устраивала: «Чист ли карман? Имеет ли паспорт? Вакцинирован
Валя простонала, ткнувшись лбом в колени. Хотелось то ли рвануть на улицу в одних трусах и босиком, то ли заползти под кровать и выть до Рождества. Пульс стучал где—то в пятках. Ноги подгибались даже от мысли о том, что это было не сон.
Всё было настоящее. Реальное. С запахами, звуками, сбивчивым дыханием и теплом, которое до сих пор будто висело на коже.
– Да у тебя, Валюша, на него уже не красная ручка, а красная точка между ног загорелась! – хохотнула Кляпа, катаясь от удовольствия по всем извилинам её мозга. – Теперь при слове «домашка» ты не тетрадки тискать будешь, а бельё своё рвать на британский флаг!
Валя зажмурилась. Её лицо горело так, будто кто—то незаметно подложил туда печку.
– Ещё не зачёт, но уже уважаю, – снисходительно подытожила Кляпа, словно главная судья на конкурсе первых сексуальных провалов. – А знаешь, чего тебе не хватает, Валюша? Погладить резюме на Павла Игоревича: «Опыт работы – с одной ученицей; квалификация – вставить пятёрку там, где раньше была двойка!»
Валя затряслась от смеха и ужаса вперемешку. Её трясло, как котёнка, случайно свалившегося в ведро с краской. Она сидела в своей душной комнате, среди плюшевых подушек, серых стен и запаха вчерашней жареной курицы, и вдруг с какой—то обречённой ясностью поняла: всё, пути назад нет. Ни один медитативный марафон по саморазвитию не вытравит из неё тот момент, когда Павел Игоревич улыбнулся – и она, Валентина Всепорицательная, развалилась на части, как карточный домик под напором весеннего ветра.
Кляпа, почуяв момент слабости, только сильнее запрыгала по мозгам:
– Валюша, ты глянь на себя! Лицо, как после трёх попыток завести вибратор без инструкции! Волосы дыбом, глаза стеклянные, губы дрожат… Только надпись на лбу не хватает: «Ищу работу в сфере оральных услуг – рекомендательные письма приложу лично!»
Валя взвизгнула, запихнула лицо в подушку и захрипела от неловкого смеха.
Холодный воздух из приоткрытого окна тронул её распалённую кожу, а где—то за стенкой в квартире у соседей кто—то тихонько включил телевизор. Начались новости. Вале было плевать. В её личных новостях уже случился катаклизм, ураган и землетрясение.
Причём эпицентр был ровно между ног.
Она встала и начала метаться по комнате, хватаясь то за подушку, то за плед, то за плюшевого медведя, подаренного самой себе в тринадцать лет. Медведь смотрел на неё с осуждением, будто тоже был на родительском собрании и всё видел.
– Эге—гей! – протянула Кляпа, явно не собираясь оставлять Валю в покое. – Валюша, ты так мечешься, будто под тобой кровать загорелась от непотребных фантазий! Давай уже, укладывайся куда—нибудь, а лучше сразу на все четыре стороны – чтобы наверняка!
Валя упала обратно на диван, натянула на себя плед, словно дурацкий щит, и уставилась в потолок. Потолок ответил ей жёлтым пятном от старого потопа. Всё, что раньше казалось унылым бытом, теперь будто издевалось над ней: вот тебе, Валентина, реальность. Вот тебе взрослые отношения. С плесенью на потолке, с пятнами на скатерти и с головой, набитой такими фантазиями, что впору вызывать экзорциста.
Внутри всё бурлило, взрывалось, клокотало, как кастрюля
борща, забытая на плите. Сердце било тревогу: дыньк—дыньк—дыньк, как бракованный дверной звонок.– Ой, глянь на себя! – хохотала Кляпа. – Жопа на взводе, мысли набекрень, грудь прыгает сама по себе! Вот это я понимаю – подготовка к контрольной по горизонтальному положению!
Валя застонала, закутавшись в плед до самых глаз. Как же это всё могло случиться? Как так вышло, что её, Валентину Порядочную, Валентину Правильную, Валентину «мама мной гордится», разворотило на первом же в жизни родительском собрании?
– Потому что, Валюша, – важно проговорила Кляпа, с шутовским придыханием, – природу не обманешь! Сколько бы ты ни носила свои серые пиджачки, сколько бы ни красила губы бежевыми помадами и ни прятала косичку в тугой хвостик – глубоко внутри всегда сидела маленькая развратница с дипломом отличницы! И вот она вылезла – с песнями, плясками и чётким запросом: «Хочу секса с класруком младших классов!»
Сердце Валентины стучало где—то в глотке, мешая нормально дышать. В голове вертелись обрывки воспоминаний: Павел Игоревич поправляет галстук, Павел Игоревич щурится от солнца, Павел Игоревич говорит ей: «Вы, Валентина, очень ответственная…»
И как только он сказал это слово – «ответственная» – её мозг коротнуло, а тело само пошло вперёд, словно кто—то незримо подтолкнул её в спину.
– Ага, ага, ответственная! – кивала Кляпа, фыркая от смеха. – Ответственная за собственный оргазм! Молодец, горжусь! Диплом в студию!
Валя всхлипнула и закусила губу. Её трясло от внутренней бури, и единственное, что она могла сейчас делать, – это сидеть, кутаясь в плед, как в последнюю иллюзию безопасности.
– Ой, вижу, кто—то теперь при слове «домашка» тискает не тетрадки, а белье на себе! – торжественно подытожила Кляпа, сделав паузу, как будто ждала аплодисментов. – Ещё не зачёт, но уже уважаю!
Валя мечтательно разглядывала фотографии Павла Игоревича в его профиле ВКонтакте и, как водится у влюблённых дураков, проваливалась в каждую пиксельную ямку с головой и попой. Пальцем листала, взглядом цеплялась, фантазией подрисовывала усы, плащ и себе – кольцо на безымянном. В воображении уже шла школьная линейка, где он, Павел Игоревич, вместо речи для родителей вдруг наклонялся к ней и шептал нечто совершенно несообразное – что—то между «вы молодец» и «раздевайся». А вместо букета – протягивал ключ от своей квартиры.
– Ну что за инфантилизм, Валюша, – с рыданием и одновременно омерзительным наслаждением простонала Кляпа, – пора уже мечтать не о тетрадках, а о горячих простынях, где твой Павлуша будет ставить не пятёрки, а глубокие зачёты с пересдачей на завтрак!
Экран трепетал под её пальцем. И вдруг – тыдыщ. Прямо в лоб. В глаз. В копчик судьбы. Валя случайно лайкнула его старую фотографию. Старую. Древнюю. 2015 года. Там, где он в дурацкой футболке, с гитарой на коленях, и с таким выражением лица, будто сейчас начнёт петь про метель и твою маму. А теперь – бум! – уведомление полетело ему, и всё, весь мир знает: Валентина официально с ума сошла.
В панике она попыталась отменить лайк. Палец скользил, потел, предательски не попадал. Клавиши телефона прыгали, как крысы на пожаре. Нажала не туда – открылась следующая фотка. Потом видео. Потом семейное. Потом она вообще случайно написала комментарий: «)))». Какой? Зачем? Почему три скобки? Почему без текста? Почему она вообще родилась?!
– Всё, милая, подписалась, – выдала Кляпа с тем удовольствием, с каким пишут доносы в имперских романах. – Открыла пособие по половому воспитанию, да сразу на странице с практикой! Теперь вся школа знает, что ты лайкаешь педагогов! Хочешь – ещё и скинуть ему мем про ручку в пенале?