"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
После супермаркета Валентина поклялась себе, что если ещё раз ощутит хотя бы намёк на «будильник» – сдастся в ближайший монастырь или хотя бы в колл—центр. Но клятвы были сказаны в пространстве, где реальность уже давно смеялась в лицо логике.
Она втиснулась в маршрутку №532 с видом человека, который решил: «Сейчас я просто поеду домой и никого не убью, даже морально». Села на последнее сиденье, к окну, зажала сумку между коленями, натянула капюшон и отключила лицо. Внутри пульс всё ещё гулял с барабаном, но дышалось уже ровнее. Пять минут – и всё будет хорошо.
И тут щёлкнуло.
Как будто кто—то нажал на кнопку с надписью «ВОЗБУЖДЕНИЕ ВНЕ ГРАФИКА». Резкий, липкий толчок – где—то между желудком и грудиной, пошёл вверх, разливаясь по груди и коже, как горячее молоко, влитое в пластиковую бутылку. Валентина подскочила буквально на полсантиметра, но даже это движение заметили двое пенсионеров впереди, которые тут же прижали к груди свои сумки, как будто предчувствовали: сейчас будет что—то неприличное, а им некуда деваться.
Она сглотнула, поправила ворот свитера, резко откинулась назад – и тут же поняла, что ошиблась. Спина упёрлась в холодный, вибрирующий металл стены маршрутки, и всё тело отозвалось как по команде – подкашиваясь, пульсируя, сжимаясь. Ноги начали вести себя странно – одна дёргалась, как будто у неё была отдельная тревожность, другая – застыла, как ножка торшера, который не знает, включён он или нет.
– Нет, – прошептала Валя себе под нос. – Нет—нет—нет…
А будильник внутри только разогревался. Дыхание сбилось. Лицо начало краснеть – не как у человека, а как у выключателя, который кто—то включил на полную мощность. Лоб вспотел, шея дрожала. Она прижалась к стеклу, изобразив «человека, страдающего от головной боли», но вышло что—то между «просветлённой монашкой» и «участником скрытого шоу».
– Валюша… – с нежным скрежетом отозвалась Кляпа. – Валюша, это шанс…
– Заткнись, – прошипела Валентина, сжав зубы.
– Он смотрит на тебя, – продолжала Кляпа, игнорируя протесты. – Водитель. Видишь? Вот. Бровь повёл. Это феромонная заинтересованность.
– У него тик! – прошипела Валя.
– А у тебя – возможность. Подойди. Скажи: «Мне нужен билет до рая». Или «Ваш автобус едет к зачатию?» Или хотя бы «У вас тут жарко, как в сексе».
– Ты психопатка.
– Я инструктор. У нас тут программа. Отвечай: хочешь завести руль в любовный занос?
Валентина не знала, плакать или смеяться. Слёзы уже собирались где—то под веками, но смех опережал их, как чайник перед кипением. Руки дрожали. Ладони вспотели. Сумка на коленях зажата так, будто она – последний барьер между ней и падением в бездну. Колени начали жить своей жизнью: то сжимались, то расходились, как будто решали, идут ли они на кастинг в танцевальную академию.
Сосед слева – мужчина в спортивной куртке с запахом шаурмы и сигарет – посмотрел на неё с лёгкой тревогой, потом отвернулся и прижался к окну, шепча, как мантру: «Только не я, только не я…»
А Валю трясло.
И не от холода. И не от страха. А от той самой волны, которую можно назвать и жаром, и оргазмом, и сатаной с розовым бантом. Внутри всё било током. Взгляд не фокусировался. Плечи подрагивали. Всё тело кривилось, будто режиссёр постановки – любитель японского экспрессионизма и плохих шуток.
– Просите остановить, – подсказала Кляпа. – Сейчас.
Или мы тут родим двусмысленность.Валентина резко наклонилась вперёд и, дрожащим голосом, выдохнула:
– Остановите… пожалуйста… мне нужно… выйти.
Водитель вздрогнул, пожал плечами и, не оборачиваясь, буркнул:
– Тут нет остановки.
– Я рожаю, – выдохнула Валя.
Тормоза завизжали. Водитель ударил по ним с такой силой, будто в салоне завелись инопланетяне.
Дверь распахнулась, и Валентина вылетела из маршрутки, как пробка из бутылки шампанского. Правая нога запуталась на ступеньке, левая спасала честь семьи. Она выбежала на тротуар, споткнулась, выпрямилась и пошла, пошатываясь, как агент под прикрытием после провала миссии.
Внутри всё ещё трясло. Волна возбуждения не отступала, она теперь гуляла по телу, как музыкальная импровизация без финала. Колени подгибались. Затылок вспотел. Дыхание сбивалось. И Кляпа внутри щебетала:
– Ну скажи же, это была премьера века?
– Я тебя сдам, – прошипела Валя, – в полицию, в зоопарк, в ад – куда угодно.
– Лучше в следующее приключение.
И она пошла. Нет – поплыла. По тротуару, с лицом покрасневшего баклажана, с походкой человека, которому забыли сказать, что шоу уже закончилось.
Квартира встретила Валентину, как старый коврик у двери: безразлично, с запахом сырости и лёгким осуждением. Свет в прихожей моргнул, словно решил – «ладно, зайди, только недолго». Валя ввалилась внутрь, сбросила обувь, не целясь, попала по пакету с макаронами и приземлилась на диван так, как падает человек, которого предали не враги, а собственные ноги.
Сумка упала рядом. Пальто осталось висеть на плечах, как плащ покинутого супергероя. Волосы прилипли ко лбу. Губы пересохли. Взгляд уехал на уровень мебели. Валя сидела и пульсировала. В буквальном смысле – дрожала, как микроволновка, в которой забыли выключить функцию «буря в жопе».
– Всё, – сказала она в пространство. – Я больше не человек. Я мембрана для стыда. Я нерв в оболочке из унижения. Я…
Тут зазвонил телефон. Звук был таким мерзким, как будто кто—то включил хруст пакетиков с кетчупом на полной громкости. Экран мигал: Мама.
Валентина поморщилась, прижала ладони к лицу, как будто пыталась остановить старение или хотя бы диалог. Потом всё же взяла трубку – с той решимостью, с какой берут кредит в валюте.
– Да?
– Валюша, ты где? – прозвучал голос матери с тем надрывом, который обычно бывает у людей, разбивающих яйца прямо на полу. – Я звонила тебе в телеграм, ватсап, в скайп, даже в старые одноклассники заходила! Почему ты не отвечаешь?
– Потому что я… – Валя замялась. Пыталась найти слово, но всё, что приходило в голову, попадало под статью.
– У тебя всё хорошо?
– Мама, я только что чуть не кончила в маршрутке.
– Что?
– Я сказала – кашлянула в маршрутке. Простыла. Голос садится.
Мать ненадолго зависла. Потом продолжила:
– Слушай, ты можешь сегодня сходить в школу? У Насти родительское собрание. Я не успеваю, у меня тут отчёт, Света заболела, Татьяна Петровна взяла больничный, а если я не сдам, меня сожрут живьём. Ты же всё равно дома?