"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Раймонд поморщился:
– Значит, ты предлагаешь действовать?
Зеркон посмотрел на него так, что тот невольно напрягся:
– Я предлагаю решение, – медленно произнёс он.
– И какое же? – спросил Симеон.
Зеркон сделал ещё один шаг, его фигура приблизилась к столу, но так и осталась вне освещения, словно даже свет не желал касаться его.
– Мы нашли ту, кто сможет стать владычицей нового острова.
Раймонд замер.
– Ты хочешь сказать, что…
Зеркон поднял руку, не позволяя ему договорить.
– Она уже здесь. На Земле. Мы возьмём её.
Эти
В подземном зале повисла тишина, но она уже не была той гнетущей пустотой, что застыла здесь после появления Зеркона. Теперь воздух был насыщен скрытым раздражением. Раймонд прищурился, взглянув на демона с плохо скрываемым возмущением. Его рука нервно сжалась, сигарета в пальцах лопнула пополам, но он не обратил внимания.
– Как вы могли выбрать демоницу без нас? – его голос прозвучал глухо, но в нём угадывался гнев.
Зеркон не ответил сразу. Он позволил этим словам повиснуть в воздухе, давая им растечься по стенам, проникнуть в каждого из присутствующих. Затем на его губах мелькнула усмешка – короткая, почти невидимая, но она была куда страшнее холодного спокойствия, с которым он говорил раньше.
И вдруг он засмеялся.
Не громко, не зло, а просто – насмешливо, с лёгкой тенью брезгливости. Смех этот разлетелся по залу, ударился о колонны и распался эхом в сводах. Раймонд нахмурился, Симеон едва заметно поджал губы, остальные сектанты застыли, не решаясь даже шевельнуться.
– А на что вы вообще способны? – спросил Зеркон, когда его смех стих. – Вы не можете даже Миркана остановить.
Раймонд резко вдохнул, но не сказал ни слова.
– Вы, – демон сделал короткий шаг вперёд, и его тень скользнула по полу, будто сама двигалась за ним, – строите систему, в которой беззащитны перед теми, кого должны контролировать. Вы потеряли базу, вы потеряли Аурелиуса, вы теряете власть, а теперь ещё и требуете, чтобы с вами советовались?
Симеон откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы:
– Мы не требуем, мы лишь…
– Вы бессильны, – перебил его Зеркон, наклоняя голову набок. Слова эти прозвучали спокойно, но от этого они ударили сильнее. – Мы взяли то, что нам нужно, – продолжил он, его голос вновь обрёл прежнюю холодность. – Потому что вы не смогли.
Раймонд стиснул челюсти, его пальцы сжались так, что костяшки побелели:
– Миркан – вне системы. Мы…
– Миркан – всего лишь один из тех, кто понял, что ваша система рухнула, – усмехнулся Зеркон. – Как и триста второй отдел.
Симеон хмуро взглянул на него.
– Ты сам сказал, что у них есть оружие, но пока они не угрожают нам напрямую.
– Пока, – кивнул Зеркон. – Но если вы и дальше будете цепляться за иллюзии контроля, то скоро вас самих вовсе не останется.
Раймонд поднялся, бросив на демона тяжёлый взгляд.
– Если мы так бессильны, то почему ты пришёл сюда?
Зеркон усмехнулся, но не сразу ответил.
– Потому что даже у марионеток иногда бывают полезные роли, – наконец сказал он. – Даже когда они не осознают, что давно уже потеряли нити.
Симеон склонил голову, молча наблюдая за
выражением лица демона. Он не торопился с выводами, но в его глазах появилось что—то новое – то ли подозрительность, то ли понимание.– И что ты хочешь от нас? – спросил он.
Зеркон улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего человеческого.
– Дать вам возможность сохранить хоть какую—то власть, – ответил он. – Вопрос в том, способны ли вы воспользоваться этим шансом.
В воздухе повисло напряжение. И теперь уже сектанты понимали: их положение хуже, чем они могли себе представить.
Глава 19
Сознание Дмитрия пробуждалось медленно, будто его вытаскивали из вязкого тумана. Тело ощущалось невесомым, неестественно лёгким, но вместе с этим липким, словно пропитанным тягучей, невидимой субстанцией. Мысли расплывались, будто он находился не в своём разуме, а внутри чужого, переполненного голосами, неразборчивыми, но назойливыми. Они шептали, пронизывая сознание, словно капли ядовитого дождя, падающие в затхлый колодец памяти.
Он попытался вдохнуть, но воздух был густым, тяжелым, словно его можно было пить. В груди сдавило, и в какой—то миг ему показалось, что лёгкие больше не принадлежат ему. Они просто висели в пустоте, не подчиняясь командованию. Паника заколола виски, но внезапно – будто чья—то невидимая рука отпустила его – он смог втянуть этот проклятый воздух.
Запах… вонючий, прелый, пропитанный чем—то сладким и тошнотворным одновременно. Как забродивший мёд, как влажное дерево, прогнившее до самого сердца.
В памяти всплыл бордель, затянутый в мягкий полумрак, напоенный ароматами духов и вина.
Мягкий полумрак комнаты, запах духов, касание тёплой женской кожи. Вино, пролитое на простыни, и прикосновение тонких пальцев, холодных и нежных. А потом… потом глаза. Те самые, которые внезапно утратили человеческую теплоту. Почерневшие, бездонные, как колодцы, ведущие в самую бездну.
Дмитрий помнил, как её губы расползлись в улыбке, слишком широкой, слишком неестественной. Как кожа начала пульсировать, будто под ней ползали живые, голодные твари. Как её ногти вонзились в его запястья, и прежде, чем он успел закричать, мир разорвался.
Будто кто—то выдрал его из привычной реальности, словно грязную куклу, не нужную больше ребёнку. Дмитрий падал в бесконечную бездну, где не существовало ни верха, ни низа, а вокруг простиралось лишь вязкое, бесформенное ничто. Он не мог определить направление падения, потому что исчезли границы пространства, оставив только ощущение бесплотного скольжения в пустоте.
Ощущение тела исчезло. Вокруг него была только бесконечная тьма, размытая, как глубины океана, когда туда не проникает свет. Он не знал, как долго он падал. Минуту? Час? Год? Время здесь не имело смысла. Оно размазалось по пространству, перетекая, как мёд, лениво, но неумолимо.
И вдруг его тело резко наткнулось на вязкую, податливую поверхность, которая будто стремилась вобрать его в себя, не позволяя осознать момент удара.
Не о землю, не о камень, но о что—то податливое, живое. Оно обхватило его, приняло в себя, и на мгновение он почувствовал, как его сердце перестало биться.