Феникс

– Тут родилась одна идея... Раз мы не можем одолеть войска Судьи, то нам ничего не остается, как попытаться одолеть самого Судью. В конце концов, без Судьи его войска -не более, чем хлам. Без его команд все остановится.

– Уж не хотите ли вы вызвать Судью на поединок?
– усмехаюсь я.

– Вроде того, - спокойно отвечает брат.

Я отбрасываю раковину так, что она, как юла, вертится на зеркальной глади стола.

– Слушай, Андрей, но ведь для такой битвы с Чудовищем нужна соответствующая фигура героя. Святогор-богатырь, ну, я не знаю, Родомысл какой-нибудь... Наконец, Георгий-Победоносец! Короче, небесный воитель, не чета нам с тобой.

Андрей встает с кресла, обходит стол, наклоняется надо мной, опершись рукой о спинку моего кресла.

– Не так страшен черт, как его малюют. Вот смотри: чтобы победить военную машину, возглавляемую Гитлером, надо иметь аналогичную и даже более мощную. Но чтобы убить самого фюрера, достаточно только подойти к нему поближе... Я понятно объясняю? Сам по себе Адольф отнюдь не богатырь, жалкий, неудавшийся художник, до ужаса боящийся микробов. Но, используя рычаги власти, мощь вермахта, люфтваффе и кригсмарин, он стал всемогущим. По крайней мере, на какое-то время...

Брат отходит, меряет комнату шагами, то и дело запинаясь о ковер.

– Подойти поближе, ха-ха!
– я источаю яд сарказма.
– Тебе известен случай, когда диктатор допустил бы такую глупую промашку?

– Цезарь, например...
– Андрей усаживается на ковер.

– Ну, тогда нравы были проще... А вот Гитлера уже не смогли убить, сколько ни пытались. Не говоря уже о Сталине... С Гитлером вообще весьма показательный пример... Ты знаешь историю покушений на него?

– Более или менее...
– уклоняется брат.

– Ха! Это же фарс! Провидение смеялось, буквально издевалось над заговорщиками. Неудачи шли за неудачами. То техника подводила, то случайные люди мешали, то фюрер спонтанно менял программу поездки или присутствия. И это притом, что не было недостатка в самоубийцах-фанатиках, готовых, обнявши фюрера, унести его на тот свет. (Рассматривались даже и такие варианты.) Эти неудачи так истощили силы заговорщиков, что в отчаянии за дело взялся начальник штаба резервных войск полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, покалеченный на африканском фронте, - однорукий, трехпалый, одноглазый! С третьей попытки или с пятой, он подложил бомбу почти под самые ноги Гитлера - и... Ничего! Мало того, словно в насмешку, нога Адольфа, которая до взрыва предательски дрожала, после покушения пришла в норму! Весь мундир - в лохмотья, а его хозяин живехонек, цел и невредим!..

– Ну, если бы фон Штауффенберг не ополовинил заряд по причине своей физической ущербности, может, и уничтожили бы гада...
– брат показывает, что он тоже немного знает историю.

– Не уверен. Мне кажется, бесноватого охраняли некие силы, - возражаю я.

Тут на лице Андрея возникает гримаса, каковая всегда предшествовала выниманию конфеты - сути идеи, - когда выброшена словесная обертка.

– С моей подачи, в генштабе родилась отчаянная мысль: заслать в Логово диверсионную группу с целью физического устранения Судьи. Мы выловили из гущи боя весьма не рядовую кибернетическую особь, занимавшуюся сбором разведданных, починили и снабдили новым пакетом программ. Теперь робот нацелен на борьбу со своим бывшим хозяином.

Андрей посмотрел на одну из стен, она превратилась в огромный экран. Возникло изображение механоида - летающего танка, размером с трехэтажный дом.

– Это один из особо приближенных порученцев, - комментирует Андрей, в то время как трехмерное изображение кибера медленно вращается вокруг продольной оси.
– У него высокий статус в киберократическом обществе Змия. Имеет доступ ко всем секретным уровням Раковины, в том числе - к "телу" Хозяина. Во всяком случае, может приблизиться к "бункеру" на нужное нам расстояние: примерно до километра или даже сотни метров. Этого достаточно, чтобы физическое тело Судьи, его кибернетический мозг, оказались в зоне гарантированного поражения.

Андрей поднимается с ковра, подходит к экрану, указывая на робота.

– В корпусе механоида установлена капсула с автономным магнитным полем, которое удерживает в подвешенном состоянии несколько сотен килограммов антивещества. При его аннигиляции, мощность взрыва будет эквивалентна 250 миллиардам тонн тринитротолуола.

– Это ж сколько хиросим?
– интересуюсь я.

– До хрена. Посчитай на калькуляторе... Ты говорил о богатыре.
– Андрей поворачивается ко мне, пальцем указывая за спину: - Вот он. Уж, по крайней мере, этот будет посильней несчастного полковника вермахта.

– Неплохая задумка. Ну а я-то здесь причем?

– Видишь ли, мы, конечно, можем послать робота, доверившись только нашим новым программам. Но программа, даже самая надежная, не дает стопроцентной гарантии от сбоев. А у нас нет времени на ошибки. Значит, механоида должен вести кто-то из нас. Причем непосредственно. Дистанционное управление в данном случае не сработает. В Раковине гасятся ксюмеон-волны, посредством которых мы обычно управляем своими органопроекциями. Мозг робота снабжен протеиновой основой, за которую могло бы уцепиться переселенное сознание. Так что остается только переместить с помощью транспсихатора сознание диверсанта в "тело" тяжелого боевого робота...

– То есть, ты хочешь сказать: вынуть душу из странника и пересадить её в робота с мозгом на протеиновой основе? Именно так и произошла моя Реинкарнация? Ведь мою душу человека внедрили в тело странника...

– Ну, не так вульгарно, но, в общем, да... Теперь нужен доброволец. Желающих много, но подходит только один. Армейский и жизненный опыт плюс творческая фантазия...

– Договаривай уж. Этим диверсантом должен стать я?