Фигуры

Повинуясь ее мысленным командам, водитель свернул в проезд между глухими стенами каких-то складов, где уже стоял наготове обшарпанный грузовичок. Там водитель с напарником споро выгрузили часть канистр, а на их место забрали с грузовичка несколько почти таких же, только с темно-серыми крышечками вместо белых. Затем оба забрались обратно в кабину и отправились дальше по привычному маршруту. На пассажирку они, как и раньше, не обращали никакого внимания. Грузовик отправился следом.

Свернув с дороги на накатанный колесами тяжелой техники узкий проселок, фургон и грузовичок обогнали неторопливо пылящий пустой самосвал и остановились в небольшом распадке. Здесь у них было, как минимум, пять-семь минут, пока водитель идущего навстречу груженого самосвала, с которыми они всегда расходились на участке, где дорога расширялась, не начнет беспокоиться и не поедет сам проверять.

Эта часть плана далась ей тяжелее всего. Распадок был совершенно открытым и прекрасно просматривался сверху. Это совершенно противоречило ее опыту, поэтому надо было постоянно напоминать себе, что здесь не ведется наблюдения с воздуха и нет никаких следящих камер.

Как и ожидалось, водитель самосвала, идущего на рудник, остановился, увидев стоящие впереди две машины. Он нетерпеливо приоткрыл дверцу, чтобы узнать, что случилось, и фигура в плаще вихрем взлетела на подножку.

Теперь начиналось сложное. Надо было не только взять под контроль водителя самосвала, не отпуская двоих в фургоне, но и сделать для него привязку, а потом держать ее до нужного момента. К счастью, подходящая привязка нашлась - забавный человечек в кепочке с длинным козырьком и в огромных потешных ботинках, висящий перед лобовым стеклом.

Закончив, Раэнке устало оттерла пот со лба. Дальше самосвал покатил вперед, за ним фургон, постепенно отставая. Грузовик развернулся и, не торопясь, отправился назад, на место рандеву. Один человек из него занял место внутри фургона, устроившись прямо среди канистр. Везунчик был настоящим профессионалом и никому другому не доверил свой опасный груз.

Разминувшись по дороге с несколькими гружеными породой самосвалами, две машины подъехали к руднику. Им оставалось сделать последний поворот и проехать сотню метров вдоль забора к контрольно-пропускному пункту, где у ворот постоянно дежурила парочка вооруженных охранников. Самосвал ехал впереди, фургон отстал от него на триста метров, максимальное расстояние, которое могла держать Раэнке.

С рычанием самосвал одолел последний подъем. Теперь ему надо было немного притормозить перед поворотом, но именно в этот момент Раэнке резко выдернула привязку. Водитель самосвала вздрогнул как от внезапной боли и тут же застыл, будто парализованный. Его стеклянный взгляд намертво прикипел к болтающемуся перед глазами человечку, руки словно приклеились к рулю, ноги сами собой нажали на педали. Тяжелая машина, наращивая скорость, пропустила поворот и поперла вперед по бездорожью, протаранила двухрядный проволочный забор и двинулась дальше, давя и разбрасывая в стороны штабеля досок, труб и прочей оснастки, а затем провалилась передними колесами в канаву, но и там продолжала взревывать и шевелиться. Поднялась суматоха.

В этой ситуации охранники не стали проверять хорошо знакомый им фургон. Раэнке даже не пришлось на них влиять. Они, кажется, сами не обратили внимания на то, что людей в кабине не двое, а трое. Тем лучше, впереди еще предстояло много работы.

Время для диверсии было с расчетом выбрано в самом начале сумерек, когда уже темнеет, но недостаточно темно, чтобы включились прожектора. Застрявший самосвал, все еще не перестававший рычать и дергаться, по-прежнему приковывал всеобщее внимание. Поэтому никто не обращал внимания на человека в спецовке, деловито разносящего канистры с водой, закрытые большими пластиковыми крышками темно-серого цвета. И уж точно никто не замечал скользящую рядом с ним тень в плаще с капюшоном.

Везунчик не торопился, но и не терял зря времени. По одной канистре к цистернам с технической водой и баку с горючим. По парочке внутрь котельной и в здание администрации. Последнюю - к караулке. Каждый раз, ставя канистру, Везунчик осторожно отвинчивал крышку, что-то делал внутри и закручивал ее обратно.

До дюжины полных канистр с белыми крышками еще оставались внутри, среди валяющихся пустых, но водитель и его напарник по приказу Раэнке прекратили выгрузку и заняли свои места. Везунчик забрался внутрь, закрыв за собой дверцы, и фургон двинулся в обратный путь. Один из охранников дернулся было к нему, но вдруг потерял к машине всякий интерес. Ворота распахнулись.

Взрывы начали раздаваться ровно через пять минут - один, потом сильный сдвоенный, еще два один за другим и, после непродолжительной паузы, еще два. И наконец, почти минуту спустя, последний, восьмой. Водитель фургона и грузчик не обратили на них ровным счетом никакого внимания.

Выехав с проселка на шоссе, фургон остановился рядом с грузовичком, понуро стоявшим на обочине. Двое перебрались в грузовичок, который, как ни в чем ни бывало, поехал прочь. Фургон так и остался стоять. Раэнке, чтобы перестраховаться, погрузила водителя и его напарника в глубокий сон.

А за холмами, между тем, поднимались в небо густые клубы дыма, растворяясь в наступающих сумерках. С железнодорожной станции с завыванием сирен мчались пожарная машина, санитарный фургон и полицейский автомобиль с проблесковой мигалкой. Но они безнадежно опоздали.

Глава 15. Герой

– Нам нужен герой!
– веско произнес Эерган.
– Положительный герой, который вызывал бы симпатию у зрителей и создавал у них положительное отношение к кронтскому народу. И, желательно, не один!

Во время заседаний Комиссии инструктор Канцелярии Совета Пятнадцати больше молчал, прислушиваясь к тому, что говорят другие, и говорил редко, но всегда по делу. Вот и сейчас после его слов все сразу зашевелились.

– Совершенно верно!
– первым поддержал посланца из Метрополии директор киностудии, совершенно лысый, потный и, похоже, недовольный тем, что его заставили придти на службу в выходной день.
– Народу нужны герои! Хорошие и, как говорится... гм... разные! Но, если можно... я бы хотел большей конкретизации задачи! В этом... гм... меморандуме все сказано... гм... весьма кратко. Может, уважаемый... гм... светлоликий... гм... консультант... внесет ясность?!

Директор определенно испытывал затруднения, но Бон Де Гра не собирался ему помогать. Точно с такими же проблемами сталкивалась добрая половина кээн, с которыми ему приходилось общаться на заседаниях Комиссии. Официально в ее состав он не входил, считаясь постоянным консультантом. Но его титул руи и знак ордена "За заслуги", который он постоянно носил в петлице, делали его самым важным лицом в Комиссии. С ее членами - весьма и весьма высокими особами - он держался подчеркнуто на равных и, более того, получал от них аналогичное обращение. И при всем при этом оставался зеленокожим лопоухим кронтом. Многим имперцам это рвало шаблон в клочья и напрочь.

Дождавшись, пока смущенное блеяние директора совсем утихнет, Бон Де Гра наклонился вперед, к микрофону, совмещенному с записывающим устройством.

– Как известно, из всех видов искусств для людей главным остается телевидение. Они получают от него большую часть информации об окружающем мире, а герои популярных сериалов в некотором смысле становятся им ближе, чем иные родственники. Порой люди склонны переносить в реальную жизнь те отношения и тех персонажей, которых они видят на экране. Поэтому я считаю, что создание положительных образов кронтов в фильмах и телесериалах будет способствовать улучшению восприятия и всего моего народа!...