Финал
Шрифт:
Несколько дней спустя Хью навещает меня в моей комнате. И Роза приходит с ним. Её совершенно не мучает чувство вины. Она отступает в сторону и позволяет Хью контролировать разговор. Но я вижу гордость, сияющую в ее глазах. Ненависть. Ненависть, которую я никогда не испытывала, даже с Джереми, даже когда он был Стоунхартом, прожигает мое тело. Все это направлено на нее. Ее обман, ее хитрость. Преступления, которые она совершила против Джереми, когда он был еще мальчиком.
Она плохой человек. Она мразь. Верность, доверие, сострадание ничего не значат для Розы.
– Сюда, Лилли, - говорит он.
– Смотри сюда. Не на Розу. Тебе нельзя с ней разговаривать.
Я отрываю глаза, охваченная ненавистью. Я никогда не испытывала ничего подобного со Стоунхартом. Ни разу.
Хью улыбается.
– Очень хорошо, - говорит он.
– Мне нужна твоя помощь.
Я вздергиваю подбородок.
– Что?
– Мне нужно, чтобы ты написала моему сыну. Для этого есть причина, - он пожимает плечами, а его проницательные глаза продолжают танцевать.
– Твой Джереми не так верит видеозаписям, в отличие от других.
– Что ты хочешь от меня услышать?
– спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
Я сжимаю кулаки, делая все возможное, чтобы не поддаться искушению напасть на Розу на месте. Я вырву ей глаза. Манипулирующая сука! Я знаю, что могу схватить ее и Хью, даже в моем истощенном состоянии.
Но двое охранников, заглядывающих в комнату? Они уничтожат меня. Я не хочу, чтобы меня еще раз изнасиловал их лидер.
– Напиши ему, что о тебе заботятся. Напиши Джереми, что ты в безопасности на данный момент, - он лезет в карман и достает пакет с моими темно-каштановыми волосами.
– Твое письмо будет сопровождаться вот этим.
Роза делает шаг вперед и кладет рядом со мной листок бумаги и кусок темного угля.
– Мы не могли рисковать тем, что ты поддашься искушению с ручкой, - говорит она, улыбаясь своей материнской улыбкой.
– Я вижу ненависть в твоих глазах, Лилли Райдер.
Она смеется.
– Все мы знаем, ты могла попытаться напасть на меня с ней.
Абсолютная правда. Я думаю, поднимая кусочек затвердевшего пепла.
– Джереми не поверит мне, пока я не узнаю, чего ты хочешь, - говорю я Хью.
– Как он может поверить в то, что я в безопасности? Он не идиот. Я здесь уже больше месяца!
– Возможно, выбор слова "в безопасности" было неудачным.
– признает Хью.
– Как насчет "еще жива"? Станет ли от этого лучше?
– Более реалистично, - ворчу я, впиваясь в них взглядом.
Роза делает шаг вперед. Она обращается к Хью.
– Можно?
– спрашивает она.
– Да пожалуйста.
– Лилли, - улыбается мне Роза.
– Ты всегда хотела, чтобы я называла тебя по имени. Не так ли? Похоже, твое желание наконец исполнилось.
Она подходит ближе к кровати и садится на корточки, глядя на меня большими невинными глазами.
– Ты действительно должна понять. Я не испытываю к тебе злобы. Я тебе не враг. Я твой друг.
Она протягивает руку и касается моего колена. Я отстраняюсь.
– Разве ты не помнишь?
– Как ты можешь так говорить?
– шиплю я.
Ненависть и отвращение сжимают мои внутренности, как огненная челюсть дракона.
– Все это время это была ты. Вот кого я не должна была
упускать из виду. Ты была причиной всего этого, - внутри меня всё кипит.– Это из-за тебя Джереми вырос таким. Полный отвращения. Полный ненависти. Ты разрушила его детство, забрала его дом.
Она смеется и прижимает руку к груди.
– Кто? Жалкая старуха как я? Нет, Нет, нет, Лилли, - она качает головой.
– Я помогла Джереми стать мужчиной. Ты должна быть благодарна мне. Без меня ты никогда бы не испытала богатства жизни, которую ведешь.
– Жизнь, которую я вела, - возражаю я.
Она снова улыбается и похлопывает меня по ноге.
– Это и не должно было длиться вечно, моя дорогая. Этим всё и должно было закончиться с тобой, разбитая, сломленная, в канаве. Если не от рук Джереми..., - она издает слабый смешок, - так от его отца. Это ли не ирония, дорогая?
Она встает.
– Джереми считал, что ты достойна его, - говорит она.
– Он ошибался. Я была единственной женщиной, равной ему. Он должен быть наказан за то, что заставил меня поверить в смерть моего дорогого Хью.
Она кладет руки на плечо Хью.
– Когда он вернулся ко мне после стольких лет, я снова обрела цель. С Хью и Эстебаном я ударю Джереми в самое больное место. Стоунхарт Индастриз. А ты, его маленький, драгоценный цветочек..., - в её словах слышится насмешка.
– ...станешь не более чем дополнительной жертвой, развалиной, трупом, брошенным гнить на обочине. Мы используем тебя, чтобы вонзить кол глубоко в сердце Джереми. И, о да, дорогая, ты будешь сотрудничать. Потому что то, что женщина может сделать с другой...бледнеет по сравнению с жестокостью, которую может причинить мужчина. Твое пребывание в темноте с Джереми ничто по сравнению с тем, что я позволю им сделать с тобой здесь. Только женский ум может знать, как причинить тебе боль больше всего.
Она отворачивается.
– Напиши Джереми это письмо. Хью будет диктовать. И не думай, что ты выберешься отсюда живой, мисс Райдер. К сожалению, это не так.
На следующий день после того, как я написала письмо Джереми, ко мне приходит громила.
– Кто-то впадает в отчаяние, - усмехается он, бросая дневную газету на кровать рядом со мной.
Я вижу свою фотографию на первой странице. "Награда была удвоена".
Проходит еще неделя, а я не приближаюсь ни к...ну, ни к чему. Я схожу с ума, сидя взаперти в этой маленькой белой комнате. Меня мало кормят, но и голодать я не собираюсь. Я получаю чистую воду каждый день. Снаружи что-то назревает. Нечто большое. Я чувствую это. Тишина на всех фронтах только усугубляет ожидание.
Громила - единственный человек, которого я вижу на этой неделе. Он приносит мне еду и воду, но ничего больше. Он не сказал ни слова после того, как отдал газету несколько дней назад. Я прочла её от корки до корки. Вознаграждение Джереми за любую информацию обо мне абсурдна. Такая сумма денег заставляет меня задаваться вопросом: почему никто не пришел? Ответ пугает меня. Это потому, что я заперта где-то настолько далеко, что никто не может прийти. Джереми, со всеми его ресурсами, охраной, наблюдением и всем остальным, не может найти меня.