Физик

Он лёг на подстилку из еловых веток, которую успел приготовить, пока Марфа варила ужин, и укрылся плащом. Тело ныло от усталости, но ум был ясным. Костёр тихо потрескивал, Марфа сидела неподвижно у огня, погружённая в свои мысли или наблюдая за лесом. Снаружи доносились звуки ночи – уханье совы, далёкий треск сучка, шелест ветра в вершинах. Впервые за всё время в этом мире он не чувствовал острого страха перед ночью в лесу. Была настороженность, была усталость, но было и растущее чувство… правильности происходящего. Он на своём месте. На трудном, непонятном, но своём пути. С этой мыслью он и провалился в глубокий сон без сновидений.

Олег проснулся от запаха дыма и чего-то травяного. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что чувствует себя… отдохнувшим. Не полностью восстановившимся, конечно – мышцы всё ещё помнили вчерашнюю усталость – но тяжесть из головы ушла, и той сосущей пустоты внутри, что преследовала его весь прошлый день, не было. Словно за ночь его «батарейка» немного подзарядилась. Наверное, и правда место было особенное, да и невидимый контур Марфы сработал.

Солнечные лучи уже пробивались под каменный навес, играя на остывших углях костра. Марфа сидела неподалеку на камне, от неё исходил тот самый травяной аромат – она заваривала в котелке какой-то напиток.— Проснулся, пришлый? — сказала она, не оборачиваясь. — Хорошо спал. Место это силы даёт, если душа спокойна.

Олег сел, потянулся. Кости приятно хрустнули. Он чувствовал себя гораздо лучше.— Да, спасибо, Марфа. И месту спасибо.

— Пей, — Марфа протянула ему деревянную кружку с тёмным, дымящимся отваром. — Лесные травы. Силы придадут, ум прояснят. Немного.

Олег осторожно отпил. Напиток был горьковатым, но с приятным хвойно-мятным послевкусием. Он почувствовал, как тепло разливается по телу, прогоняя остатки сна.

— Сегодня пойдем неспешно, — сказала Марфа, когда они закончили свой скромный завтрак из остатков вчерашней еды и травяного отвара. — Торопиться нам некуда, а тебе нужно учиться не только силу тратить, но и беречь её, и замечать то, что мир тебе сам показывает, без нужды его пытать.

Она поднялась и подошла к краю каменного навеса, где солнечный свет падал ярче всего.— Вот, смотри. Солнце встало. Чувствуешь его тепло? Не просто кожей. А… нутром. Той самой искрой, но не тянись к нему, не пытайся его ухватить или понять. Просто… позволь ему коснуться тебя. Как ты греешься у костра. Прими его тепло. Это тоже сила. Дар небесный. Просто прими.

Олег встал рядом, подставив лицо утреннему солнцу. Он закрыл глаза и попытался последовать совету Марфы. Не анализировать спектр излучения, не думать о термоядерных реакциях. Просто чувствовать тепло. Не только кожей, но и той точкой внутри себя, которая отвечала за «искру». Он не пытался что-то сделать, не напрягался. Просто стоял и позволял солнечному свету проникать в него. И он почувствовал — лёгкое, приятное тепло не только на коже, но и где-то глубже. Его «искра», едва тлевшая после вчерашнего, словно чуть ожила, затеплилась ровнее, спокойнее. Это не придало ему какой-то сверхъестественной силы, но ощущение было приятным, умиротворяющим. И, главное, совершенно не затратным по энергии. Он не отдавал, а принимал.

— Получается? — тихо спросила Марфа.— Кажется… да, — ответил Олег. — Теплее стало… внутри.

— Вот. Первый шаг. Учиться принимать дары. Солнце, вода живая, дыхание ветра, сила земли под ногами – мир постоянно делится силой. Нужно лишь открыться этому, не захлопываться в своей скорлупе.

Затем Марфа указала на влажную землю у ручья, где отпечатались какие-то следы.— А теперь – глазами смотри. Да умом своим острым думай. Кто здесь ночью был? Давно ли? Что делал? Лес – он как книга открытая, если знаешь азбуку.

Олег подошёл ближе. Он не был следопытом, но логически мыслить умел. Следы были некрупные, парные, с острыми коготками. Явственно виднелись отпечатки подушечек. Зверёк прошёл от леса к ручью и обратно.— Зверь какой-то… Небольшой. Хищник, судя по когтям. Может, куница? Или ласка? Прошёл недавно – земля ещё влажная, а края следов чёткие, не оплыли. К воде ходил, напиться. И ушёл обратно в ту сторону, — он указал на густой кустарник.

Марфа внимательно выслушала, потом присела на корточки, всматриваясь в следы.— Куница, верно. И не просто напиться ходила. Видишь, здесь след глубже? Задними лапами оттолкнулась. И вот тут, у самого куста, земля чуть примята иначе. Мышку она тут сцапала, видать, что неосторожно к воде вылезла. И ушла с добычей. Лес живёт своей жизнью. Охотится. Прячется. Важно это видеть. Не только следы зверя, но и его намерение, его путь.

Она поднялась.— Твоя физика, Олег, она ведь тоже про наблюдение? Про то, как из малых знаков понять большие законы? Здесь так же. Только знаки другие. Не цифры и формулы, а следы на земле, сломанная ветка, крик птицы, направление ветра. Учись читать эту книгу. Она тебе больше расскажет, чем прямые вопросы к духам, да и силы твои сбережёт.

Олег задумался. Наблюдение… Анализ… Поиск закономерностей… Это ему было знакомо и понятно. Марфа предлагала использовать его сильные стороны, его привычный образ мышления, но применить их к этому новому, живому миру. Не пытаться сразу колдовать, а сначала – понять. Увидеть связи.«Физика не про конфликты, а про закономерности», — вспомнил он свои слова ученикам. Может, и здесь так же?

Они собрали свои нехитрые пожитки и двинулись дальше. Олег старался смотреть по сторонам внимательнее, подмечая детали, которые раньше ускользали от его внимания: как растут лишайники на стволах деревьев (обычно с северной стороны, но здесь как будто было какое-то отклонение?), как по-разному шелестит листва разных деревьев, какие птицы поют в тени и какие – на солнце. Он пытался не просто смотреть, а понимать, почему это так. Связывать наблюдения в общую картину.

В какой-то момент он заметил странно обломанную ветку на молодом дубке у тропы. Не спилена, не засохла, а именно обломана, причём недавно – излом был свежим, светлым.— Марфа, смотрите, — позвал он. — Ветка… как будто кто-то большой прошёл и задел неловко? Не похоже на зверя.

Марфа подошла, осмотрела ветку, потом внимательно оглядела землю вокруг.— И верно, — кивнула она. — Не зверь. Человек шёл. Или… не совсем человек. Высокий. Не здешний, раз тропы не чует, ветки ломает. И шёл недавно. Может, час назад, не больше.

Она коснулась излома, провела пальцем.— И не к добру он шёл. Чувствуешь? Воздух здесь… колючий остался. След злого умысла.

Олег прислушался к своим ощущениям. Он не почувствовал ничего явно «злого», но была какая-то… заноза. Неприятное, царапающее ощущение, как от фальшивой ноты в знакомой мелодии.— Да… что-то… не так, — неуверенно согласился он. Он заметил след. Он смог почувствовать «неправильность». Маленький, но успех.

— Пойдём осторожнее, — решила Марфа. — И по другой тропе свернём. Нечего нам с недобрыми попутчиками встречаться.

Она повела его в сторону от основной тропы, по едва заметному проходу меж деревьев. Олег чувствовал себя чуть увереннее. Он не просто плёлся за ведуньей, он участвовал в пути – наблюдал, замечал, анализировал. Он всё ещё был учеником, слабым и неопытным в магии, но он не был беспомощен. У него был его ум, его глаза и уши. И это, как оказалось, тоже было немаловажно в этом мире. Путь к Омутам Тихим продолжался, и он казался уже не таким безнадёжным.

Они свернули на узкую, едва приметную тропинку, которая вела вверх по склону холма, поросшего вековыми соснами. Земля здесь была сухой, устланной толстым слоем рыжей хвои, которая приглушала шаги. Воздух пах смолой и солнцем, которое пробивалось сквозь высокие кроны гораздо щедрее, чем внизу. Ощущение «колючести», оставшееся от недоброго путника, постепенно рассеялось, сменившись чувством покоя и древней силы, исходящей от могучих деревьев.

— Здесь чисто, — сказала Марфа, останавливаясь передохнуть у основания самой большой сосны, чей ствол едва могли бы обхватить двое мужчин. — Старые сосны худого не подпустят близко. Можно идти спокойно.