Физик

Олег тоже остановился, прислонившись к шершавой, тёплой коре. Он всё ещё чувствовал себя лучше, чем накануне. Солнечный «заряд» и фокус на наблюдении вместо магических потуг явно пошли ему на пользу. Он меньше уставал и больше замечал. Он даже начал различать едва уловимые изменения в «фоне» леса – где-то воздух казался плотнее и прохладнее (низина? близость воды?), где-то – легче и теплее (склон, открытый солнцу?). Это было ещё не «чтение мира», но уже и не слепое блуждание.

Пока Марфа проверяла свои припасы, Олег поднял с земли большую шишку, почти идеальной формы. Он повертел её в руках. Знакомая с детства вещь, но здесь, в этом лесу, она ощущалась иначе. Не просто кусок дерева с семенами, а часть чего-то живого, несущая в себе память и силу старой сосны. Он вспомнил свои неудачные попытки согреть камень. А что, если попробовать… не согреть, а просто… поговорить? Не словами, а той самой искрой? Нащупать связь?

Он снова сосредоточился. Не пытаясь отдать энергию или что-то изменить. Просто направил своё внимание, свою «искру» на шишку в ладони. Представил её не как объект, а как… крошечную часть огромного дерева. И почувствовал ответ. Не голос, не мысль, а едва уловимое ощущение… тепла. Не физического, а какого-то внутреннего. И ещё – спокойствие. Глубокое, смолистое спокойствие векового дерева. Связь установилась легко, без малейшего усилия и без какой-либо отдачи энергии с его стороны. Он просто «подключился» к чему-то большему, и это большее позволило ему это сделать.

Он улыбнулся. Это было оно! Не пытаться ломать, а слушать и соединяться. Не отдавать своё, а чувствовать чужое, принимая его.— Марфа, — тихо позвал он. — Я… кажется, я понял. Немного.

Марфа повернулась, посмотрела на шишку в его руке, на его лицо.— Почувствовал? — мягко спросила она.— Да. Тепло… и покой. Без усилий. Просто… настроился.

— Вот, — в глазах Марфы блеснуло удовлетворение. — Вот это и есть начало языка. Не кричать свои слова, а слышать чужие. Не менять мир силой, а стать его частью, пусть и на мгновение. Шишка, камень, капля воды, искра огня – всё имеет свой голос, свою память. Научишься их слышать – сможешь и просить их о помощи. Не приказывая, а прося. И они откликнутся, если просьба твоя чиста и по делу.

Она снова тронулась в путь по склону.— Идём. Хорошо идёшь. Может, к Омутам придёшь не совсем пустым учеником.

Они поднимались всё выше. Лес здесь был светлее и суше. Вскоре склон стал более пологим, и тропа вывела их на небольшое плато, с которого открывался вид на долину внизу – море зелёных крон, подёрнутое лёгкой дымкой. Где-то там остались и деревня, и зачарованный ручей, и сломанный мост. Путь назад казался уже очень далёким.

И тут Олег услышал звук. Низкий, протяжный вой. Не волка, нет. Этот звук был… механическим? Ревущим? Он резанул по ушам, диссонируя с мирной тишиной соснового бора. Олег замер, пытаясь определить источник. Звук доносился откуда-то с той стороны холма, куда они поднимались.

Марфа тоже остановилась, её лицо стало серьёзным. Она прислушивалась, нахмурив брови. Вой повторился, теперь ближе и громче, к нему добавился какой-то скрежет и треск ломаемых деревьев. Словно что-то огромное и неуклюжее продиралось сквозь лес, не разбирая дороги.

— Что это? — прошептал Олег, чувствуя, как холодок страха снова ползёт по спине. Это точно не было звуком природы этого мира.

— Не знаю, — так же шёпотом ответила Марфа. Её спокойствие, казалось, впервые дало трещину. В её глазах появилось беспокойство. — Не из нашего леса этот звук. Чужой. Идём тихо. И будь готов ко всему.

Она свернула с едва заметной тропы и повела Олега прямо сквозь деревья, к краю плато, откуда, судя по звуку, приближалась неведомая угроза. Они двигались медленно и осторожно, прячась за широкими стволами сосен. Рёв и треск становились всё громче. Земля под ногами начала слегка вибрировать.

Олег чувствовал, как бешено колотится сердце. Что это может быть? Леший? Но голос Лешего он слышал – тот был другим. Какой-то огромный зверь, неизвестный даже Марфе? Или… тот самый «недобрый» путник, чей след они видели? Что за существо могло производить такой шум и ломать деревья на своём пути?

Они достигли края плато и осторожно выглянули из-за валуна, поросшего мхом. Внизу, метрах в ста от них, склон холма был изуродован. Деревья были вырваны с корнем или сломаны пополам, земля взрыта, камни выворочены. И сквозь этот хаос, оставляя за собой полосу разрушения, двигалось… нечто.

Это была машина. Огромная, неуклюжая конструкция из ржавого, лязгающего металла, отдалённо напоминающая лесозаготовительную технику из его мира, но гораздо более грубая и страшная. Она ползла на широких гусеницах, взрывая землю. Спереди у неё был какой-то механизм, похожий на гигантские челюсти или ковш, которым она сминала и вырывала деревья. Сверху торчала труба, из которой валил густой чёрный дым, отравляя чистый лесной воздух. И именно эта машина издавала тот самый рёв и скрежет. На боку её был грубо намалёван какой-то символ – чёрный круг с шипами.

— Что… что это такое?! — выдохнул Олег, чувствуя смесь ужаса и какого-то странного, неуместного узнавания. Машина. Технология. Здесь? В этом мире магии и леших?

— Погибель Леса… — прошептала Марфа. Её лицо было бледным, а в глазах плескался страх и гнев. — Железный Зверь. Говорили старики, что он явился с Гор Чёрных… Что слуга он Тёмному Хозяину… Но я не верила, думала – сказки, страшилки… А он – вот он… Живьём… Лес губит. Живое в мёртвое железо обращает.

Железный Зверь продолжал своё разрушительное движение, приближаясь к тому месту, где недавно проходила тропа, по которой они должны были идти. Если бы они не свернули, они бы сейчас оказались прямо на его пути.

Олег смотрел на это чудовище из своего прошлого, вломившееся в мир его настоящего, и чувствовал, как внутри закипает ярость. Это было неправильно. Отвратительно. Этот монстр не просто рубил лес – он убивал его, осквернял, заменяя живое мёртвым железом и ядовитым дымом.

— Надо… надо что-то делать! — сказал он, поворачиваясь к Марфе.— Что ты сделаешь, пришлый? — Марфа с горечью посмотрела на него. — Это железо. Оно магии не боится почти. И силы в нём… страшные. Механические. Бездушные. Уходить надо. Быстрее. Пока он нас не учуял.

Но Олег не мог уйти. Он видел, как машина приближается к той самой старой сосне, под которой они только что отдыхали, как её железные челюсти готовятся сомкнуться на вековом стволе. Что-то внутри него взбунтовалось. Нет. Нельзя.Он забыл про усталость, про осторожность, про уроки Марфы. Ярость и какое-то отчаянное чувство справедливости захлестнули его.— Нет! — крикнул он и, выхватив из-за пояса рунный тесак, выскочил из-за валуна.

— Олег, стой! Глупец! — крикнула Марфа ему вслед, но было поздно.

Олег бежал вниз по склону, спотыкаясь на корнях и хвое, сжимая в руке тяжёлый рунный тесак. Ярость придавала ему сил, заслоняя страх и разумные доводы. Он видел только громадную, уродливую машину, готовящуюся уничтожить старую сосну, которая только что поделилась с ним своим спокойствием. Это было личное.

Железный Зверь, казалось, не заметил маленькой фигурки человека, бегущей к нему. Его механические челюсти уже смыкались на стволе сосны. Раздался оглушительный треск – кора и верхние слои древесины поддались давлению металла. Ещё мгновение – и вековое дерево рухнет.