Физик

Его слова били точно в цель, озвучивая самые большие страхи Олега.— Я знаю, что это опасно, — тихо ответил Олег. — Поэтому я и здесь. Чтобы научиться. Не ради фейерверков. А чтобы… чтобы не навредить. Ни себе, ни другим.

— Благородно, — сарказм в голосе Ворона стал ещё гуще. — Вот только благими намерениями обычно вымощена дорога в самое пекло. Ладно. Марфа тебя привела, значит, слово её пока весомее моих сомнений. Но слушай сюда, пришлый Олег.

Он ткнул пальцем в грудь Олега, не сильно, но ощутимо.— Первое: не лезь не в своё дело. Занимайся своими омутами, медитируй хоть до посинения. Но не суй нос в дела долины и её обитателей.— Второе: если твоя «искра» снова начнёт буянить – не здесь. Уйди в горы, подальше от долины, и взрывай там сколько влезет. Но если из-за тебя сюда явятся незваные гости – пеняй на себя. Я тебя защищать не стану. Скорее, помогу им избавиться от проблемы.— И третье: не мешай Ярине. Она… ей хватает своих забот. Держись от неё подальше.

Последнее требование прозвучало особенно резко. Олег нахмурился.— Я и не собирался никому мешать. Я просто хочу учиться.

— Вот и учись, — Ворон отступил на шаг, его взгляд оставался холодным и тяжёлым. — Сиди у своей воды. Слушай тишину. И молись своим богам, чтобы твоя сила спала и дальше. Так будет лучше для всех. Особенно для тебя.

Он развернулся так же резко, как и подошёл, и широким шагом направился прочь от озера, его тёмная фигура быстро растворилась в тенях ущелья.

Олег остался стоять у кромки воды, чувствуя, как колотится сердце. Встреча оставила неприятный осадок. Угрозы, сарказм, подозрительность… и знание о том, что произошло на склоне. Ворон был опасен. И он явно не рад был его появлению. Особенно его насторожило требование держаться подальше от Ярины. Почему?

Он посмотрел на неподвижную гладь Омута. Тишина и покой этого места были нарушены. Вместо того чтобы спокойно начать обучение, он приобрёл потенциального врага или, в лучшем случае, очень недружелюбного надзирателя.

«Партия собралась», — с горькой иронией подумал Олег, вспоминая строки из своего плана. — «Травница, воин и физик… Звучит как начало былины. Или анекдота».

Он снова опустился на колени у воды. Нужно было успокоиться. Не дать гневу и страху разрушить то хрупкое равновесие, которое он начал обретать. Он закрыл глаза, пытаясь снова погрузиться в тишину воды, отогнать образ Ворона и его колючие слова. Но теперь это было сложнее. Тишина озера казалась такой же глубокой, но на её поверхности теперь плавали тревожные мысли. Обучение будет трудным. Гораздо труднее, чем он предполагал.

Прошло несколько дней. Олег жил у Омутов Тихих. Он устроил себе скромное убежище под нависающими ветвями старой ивы, недалеко от озера – простую лежанку из мха и лапника. Дни он проводил у воды, следуя советам Марфы и своим собственным ощущениям.

Утро начиналось с «принятия» тепла восходящего солнца, которое пробивалось сквозь горные пики и дымку долины. Потом он шёл к озеру. Он не пытался медитировать часами – сил на долгую концентрацию всё ещё не хватало. Он просто сидел у воды, иногда касаясь её рукой, иногда просто глядя в её неподвижную гладь. Он учился слушать её тишину, её глубокий покой. Он представлял, как эта тишина входит в него, успокаивает его искру, помогает найти внутреннее равновесие.

Это было медленно. Очень медленно. Иногда ему казалось, что ничего не происходит. Он всё ещё чувствовал слабость после того выброса силы. Его искра была спокойной, но слабой. Любая попытка сделать что-то большее, чем просто «почувствовать» тепло камня или тишину воды, вызывала лёгкое головокружение и напоминала о той страшной пустоте.

Он старался применять и свои «физические» навыки наблюдения. Изучал растения вокруг озера, камни, поведение редких насекомых, игру света на воде. Он пытался понять экосистему этого места, его ритмы. Он заметил, что вода в озере не совсем стоячая – был едва заметный приток из ручья у Скалы Плача и такой же незаметный отток в другом конце озера, где начиналась небольшая речка, уходящая вглубь долины. Это была система, находящаяся в динамическом равновесии. Как и должно быть в природе.

Иногда он видел Ярину. Она приходила к озеру или бродила по склонам долины, собирая травы. Они обменивались короткими приветствиями, иногда – несколькими фразами о погоде или о травах. Ярина была неизменно мягкой и доброжелательной, но держалась чуть отстранённо, словно помня предупреждение Ворона (или просто не желая мешать его уединению). Олег тоже старался её не беспокоить, хотя её спокойное присутствие действовало на него благотворно. Она казалась живым воплощением гармонии этого места.

Ворона он видел реже. Иногда тот появлялся у озера, молча наблюдая за Олегом с другого берега своим тяжёлым взглядом, потом так же молча уходил. Иногда Олег замечал его тёмную фигуру на склонах долины – Ворон двигался быстро и бесшумно, словно тень, явно патрулируя или выслеживая что-то. Он не заговаривал с Олегом, но его присутствие ощущалось постоянно – как молчаливое напоминание о том, что Олег здесь чужой и под надзором.

Марфа не появлялась. Олег верил её слову, что она где-то в долине, но не пытался её искать или звать. Он должен был пройти этот этап сам.

Однажды, сидя у озера и пытаясь «услышать» воду, он почувствовал не только её тишину, но и что-то ещё. Какую-то… боль? Тихую, застарелую печаль, скрытую под покровом внешнего спокойствия. Словно вода помнила не только века тишины, но и какие-то давние горести. Это было мимолётное ощущение, но оно поразило его. Вода помнит. Вода чувствует.

Он попытался осторожно «спросить» воду – не словами, а намерением, искрой – что это за печаль? Ответа не было. Только всё та же глубокая, мудрая тишина. Он понял: он ещё не готов к таким разговорам. Он едва научился слушать шёпот, куда ему до понимания глубинных тайн.

Он встал и решил немного пройтись вдоль речки, вытекающей из озера. Нужно было размять ноги и проветрить голову. Он шёл по берегу, наблюдая за течением воды, за игрой света на камнях. Он чувствовал себя немного сильнее с каждым днём, но прогресс в «обучении» казался незначительным. А время шло. И где-то там, за пределами этой долины, Железный Зверь мог чинить свою клешню, а Тьма – собирать силы.

Он отошёл довольно далеко от озера, когда услышал впереди тихий всплеск и приглушённый стон. Звук был негромким, но в тишине долины прозвучал отчётливо. Олег замер, прислушиваясь. Стон повторился, на этот раз громче, и в нём явно слышалась боль.

Инстинкт пересилил осторожность. Олег бросился вперёд, огибая заросли ивняка у реки. За поворобом он увидел источник звука.

На мелководье, у самого берега, барахталась фигура. Это был Ворон. Он лежал на боку, наполовину в воде, и пытался подняться, но одна нога была неестественно вывернута, а лицо искажено от боли. Рядом с ним на берегу валялся его меч, а чуть дальше виднелись следы борьбы – примятая трава, несколько сломанных веток. И ещё – несколько крупных, трёхпалых следов на влажном песке, явно не принадлежащих человеку.

— Ворон! — крикнул Олег, подбегая ближе. — Что случилось?!

Ворон с трудом поднял голову. Его лицо было бледным, на лбу выступила испарина.— Ящер… речной… — прохрипел он. — Здоровый, гад… Из засады напал… Ногу сломал, кажись… Ушёл, тварь, но может вернуться…

Олег быстро оценил ситуацию. Нога Ворона действительно выглядела плохо – явный перелом голени. Крови было немного, но боль, очевидно, была сильной. И опасность возвращения «ящера» была вполне реальной. Нужно было действовать быстро.