Физик

Олег старался следовать совету Марфы. Он вглядывался в переплетение ветвей, в узоры мха на камнях, в следы на влажной почве. Вот камень, похожий на спящего зверя. Вот дерево, изогнутое так, будто оно кланяется кому-то невидимому. Он заметил странные зарубки на стволе одной из сосен — не похожие на метки дровосека, скорее на какой-то забытый язык символов.

— Марфа, смотри, — тихо позвал он, указывая на знаки. — Это они? Старые знаки?

Старуха подошла, прищурилась.— Отчасти. Это — предупреждение. Знак, что мы входим в Его владения. Дальше — нужно быть осторожнее в словах и мыслях. Лесной Хозяин слышит не только ушами.

— Мыслями? — Олег нахмурился. Физик в нём протестовал. Мысль — это электрохимические процессы в мозгу. Как их можно "услышать"? Но потом он вспомнил ту искру между пальцами, вспомнил голос, прозвучавший из камней капища. Здесь действовали иные принципы. — Как… как радиоволны? Невидимые, но несущие информацию?

Марфа усмехнулась, её морщинки собрались у глаз.— Ты пытаешься уложить большое в малое, Олег. Мир здесь… живой. Как твоё тело. Когда ты думаешь о боли — тело её чувствует. Когда ты думаешь с опаской — лес её чувствует. Твои мысли — это тоже сила. Искра. Намерение. Хозяин чуток к таким вещам. Он не любит лжи и злого умысла. Но и пустого любопытства тоже не жалует.

Они продолжили путь. Олег старался думать… ни о чём? Или о чём-то правильном? Но что здесь считалось правильным? Уважение? Да, пожалуй. Он шёл, стараясь ощущать под ногами каждый корень, каждую веточку, словно здоровался с лесом. Он думал не о страхе перед Лешим, а о том, как устроено это место, как течёт здесь энергия, как связаны деревья и камни. Он вспоминал свои лекции о взаимодействии сил, об экосистемах, но пытался добавить к этому новое измерение — чувство, намерение, "дух".

Вдруг Марфа резко остановилась. Она подняла руку, прислушиваясь. Олег замер тоже. Тишина стала абсолютной. Даже шелест листьев, который казался вечным фоном, стих. И в этой тишине он услышал — тихий, едва различимый треск сухой ветки где-то справа. А потом — слева. Словно кто-то невидимый обходил их по кругу.

— Он наблюдает, — прошептала Марфа. Её голос был спокоен, но Олег почувствовал, как по его спине пробежал холодок. — Не показывай страха. Но и дерзости не показывай. Иди. Ровно. Дыши.

Тропа перед ними раздваивалась. Одна тропа выглядела утоптанной, широкой, почти манящей. Другая — узкой, едва заметной, уходящей в густые заросли орешника. Олег инстинктивно шагнул было к широкой, но Марфа мягко удержала его за рукав плаща.— А ну-ка, пришлый. Почувствуй. Куда ведёт настоящая тропа? Где путь, а где обманка?

Олег закрыл глаза. Он попытался отогнать логику, которая кричала, что широкая тропа — правильная. Он вслушался в тишину, в свои ощущения. Та искра внутри, тот тихий гул напряжения — куда он тянулся? Он представил себе поток энергии, ищущий путь наименьшего сопротивления. Широкая тропа казалась… пустой. Фальшивой. А вот узкая, неудобная… от неё исходило едва уловимое тепло, знакомое по амулету на груди.

— Туда, — сказал он, открывая глаза и указывая на узкую тропинку. — Там… правильнее.

Марфа кивнула с одобрением.— Верно мыслишь. Или верно чувствуешь. Здесь это одно и то же. Хозяин любит такие проверки.

Они свернули на узкую тропу. Едва они сделали несколько шагов, как позади, там, где начиналась широкая тропа, раздался громкий треск и звук падения чего-то тяжелого. Олег обернулся — ствол старого, гнилого дерева рухнул, перегородив ложный путь. Ловушка.

— Вот тебе и Леший, — пробормотал Олег, чувствуя, как сердце колотится быстрее. Он только что избежал неприятностей, доверившись не глазам, а чутью. Это было… странно и волнующе одновременно.

— Он не злой, Олег, — сказала Марфа, продолжая идти. — Он — порядок. Он испытывает тех, кто входит в его дом. Хочет знать — не сломают ли, не навредят ли. Мы почти пришли. Чувствуешь? Воздух стал другим.

И Олег почувствовал. Воздух стал легче, чище, словно они вышли к роднику. И звон колокольчика, тот самый, что он слышал при пробуждении, стал ближе, отчётливее. Он доносился откуда-то из глубины поляны, скрытой за стеной древних елей.

Они подошли к краю этой стены. Перед ними открывалась небольшая, залитая мягким зеленоватым светом поляна. В центре её стоял огромный, замшелый валун, похожий на сидящего медведя. У подножия валуна бил родник, вода стекала по мху тонкими серебристыми струйками. А рядом с валуном, прислонившись к нему спиной, сидел… никто? Место казалось пустым, но Олег чувствовал взгляд. Пристальный, изучающий, древний, как сам лес.

— Вот и пришли, — тихо сказала Марфа, останавливаясь на краю поляны. — Дальше — твой разговор. Помни мои слова. Говори с уважением. И не лги.

Олег глубоко вздохнул, поправил плащ и шагнул на поляну. Звон колокольчика стал громче, он висел прямо в воздухе, казалось, исходя отовсюду и ниоткуда.

Поляна встретила Олега звенящей тишиной, которая была громче любого крика. Колокольчик не умолкал, его переливы пронизывали воздух, вплетаясь в странное ощущение напряжения, исходящего от центрального валуна. Олег сделал ещё несколько шагов, останавливаясь в паре метров от камня-медведя и бьющего у его подножия родника. Он чувствовал взгляд — не глазами, а всей кожей. Он был изучающим, древним, беспристрастным, как взгляд самой природы, видевшей рождение и смерть тысячелетий.

Нужно что-то сказать. Не молчать, как испуганный кролик. Олег откашлялся, стараясь, чтобы голос не дрожал.— Здравствуй, Хозяин Леса, — начал он, слегка склонив голову. Уважительно. Как учила Марфа. — Меня зовут Олег. Я… пришлый. Издалека. Марфа привела меня сюда. Я не ищу здесь зла и не несу его с собой. Я лишь пытаюсь… понять. И найти свой путь.

Тишина в ответ. Только звон колокольчика и тихое журчание родника. Но взгляд не исчез, он словно стал плотнее, проникая под плащ, под кожу, в самые мысли. Олег чувствовал, как его оценивают, взвешивают каждое слово, каждое намерение. Он подумал о своей "искре" — той непонятной силе внутри. Стоит ли говорить о ней? Или это будет воспринято как хвастовство?

«Что ищешь ты, дитя иного мира?»

Голос возник не в ушах. Он прозвучал прямо в сознании — глубокий, шелестящий, как кроны старых дубов на ветру, с отголосками треска сучьев и журчания воды. Не мужской и не женский. Голос самого леса.

Олег вздрогнул от неожиданности, но постарался сохранить самообладание. Отвечать. Честно.— Я ищу… смысл, наверное, — выдохнул он. — Там, откуда я пришёл, я его потерял. Был учителем, учил законам мира… физике. Потом стал… никем. Пустым местом. Здесь… я снова чувствую, что мир живой. Что есть что-то большее. Марфа сказала… что во мне есть искра. Я не знаю, что это значит. Но я хочу научиться. Не разрушать. Понимать.

Он запнулся, подбирая слова. Как объяснить физику тому, кто и есть часть мира?— Законы… они ведь есть везде. Сила притяжения, потоки энергии… У вас это, наверное, называется по-другому. Духи? Воля? Но суть… суть ведь в равновесии? В том, как всё связано? Я хочу это понять.

Снова молчание. Но на этот раз оно было другим — не испытующим, а скорее… задумчивым. Олег почувствовал, как лёгкий ветерок коснулся его лица, принёс запах влажного мха и сосновой смолы. Словно Леший принюхивался.