Флинг

– Ну с таким же успехом я могу есть все, что захочу, учитывая, что я – неваляшка.

– Не уверен, что это в точности те слова, которые я произнес.

– Ну куда уж мне, бревну, понять ваши гибкие речи, – сказала Тара со злорадной улыбкой.

Колин знал, что она делает. Он не называл ее ни бревном, ни неваляшкой! Она нарочно интерпретировала его слова так, чтобы сыграть роль жертвы. Это он стерпеть не мог. Он посмотрел налево и увидел новую табличку. Слова были стилизованы в запутанной художественной манере ужасным волнистым шрифтом.

– «Не радуйся… Беспокойся»? – сказал он, прищурившись.

– «Не беспокойся, будь счастлива»! – пояснила Тара с раздражением, которого не смогла скрыть. – Просто хотела добавить немного уюта. Ты же знаешь, это то место, где мне положено быть.

– Вообще-то мне следовало бы повесить таблички с моим винтажным пивом в моем мужском логове! – сказал Колин, игнорируя ее замечание.

Тара чуть не поперхнулась.

– Прости, твое… что?

– Мужское логово. Учитывая, что мое место – на диване, это новое название комнаты.

– Это что-то вроде рабочего названия? Потому что в последний раз, когда я проверяла, это называлось гостиной, – сказала Тара, закатывая глаза.

– По-моему, мои пивные таблички лежат в сарае… Надо бы пойти и забрать их, – продолжал Колин, хорошо зная, что Тара ненавидит его коллекцию.

Когда они только переехали в этот дом, она запретила их – точно так же, как Колин запретил эти безвкусные кухонные цитаты. В то время они пошли на компромисс и согласились повесить на стену только рисунки без текста. Но теперь Тара нарушила условия перемирия, так что Колин был готов ответить огнем на огонь.

– Отлично! Почему бы тебе заодно не прибраться там? – предложила Тара.

– Думаю, для начала я сосредоточусь на обновлении гостиной, – самодовольно ответил Колин.

– Что ж, будем надеяться, ты не умрешь от дурного вкуса.

– Какая это была бы ирония!

– Что именно?

– Умереть в гостиной, – ответил Колин, делая еще один глоток. – Должен сказать, диван невероятно удобный! Я провел там одну из лучших ночей за последние годы и прекрасно выспался.

– Как интересно! Я как раз собиралась сказать то же самое. Я проснулась буквально заряженной энергией. Уже и забыла, каково это – спать в комнате, где никто не храпит, – сказала Тара, добавив фальшивый смешок для пущего эффекта.

– Приятно для разнообразия проснуться на правильной стороне кровати, не так ли?

– Наконец-то хоть в чем-то мы оба согласны! С другой стороны, ты же знаешь, как говорят… «Если мужчина согласен с тобой, ты, вероятно, сказала какую-то глупость».

– Не могу не согласиться, детка.

У Тары было много излюбленных поводов для обид, но в самом верху списка стояло это словечко – «детка». Колин знал это, и она знала, что он знает. Ей хотелось сорваться и закричать, но она сдержалась и не доставила ему такого удовольствия. К счастью, у Колина тоже было ласкательное имя, которое он презирал.

– Рада это слышать, сладенький! – медленно произнесла Тара, пристально глядя ему в глаза.

Колину пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не поморщиться и ответить ей таким же пристальным взглядом. Он чувствовал себя так, словно попал в спагетти-вестерн, в сцену мексиканской дуэли с собственной женой.

Тара знала, что в этом фарсе «око за око» они так и будут ходить кругами, а потому достала телефон, давая понять, что продолжение ей неинтересно. Она открыла «Флинг» – посмотреть, не онлайн ли Джек. Зеленый огонек не горел, но Тара все же решила отправить ему сообщение – своего рода прелюдию к главному событию вечера.

Клэр: Хочу показать тебе несколько фотографий сегодня вечером.

Она отложила телефон и с удовольствием отпила вина. Ей нравилось, что Колин понятия не имеет ни о ее эротических фотографиях для другого мужчины, ни о переписке, которую она ведет у него на глазах.

Колин почувствовал, как в кармане неслышно завибрировал телефон.

Он достал его и прочитал сообщение от Клэр. Сердце тут же застучало живее. Ему нравилось переписываться с ней под носом у жены. Нравился этот риск, опасность! Он жил двойной жизнью у нее на глазах, и его пьянил ударивший в кровь адреналин. Пряча телефон под столом, чтобы не видела Тара, он напечатал ответ.

Джек: Это все, о чем я думал весь день. У меня тоже есть кое-что для тебя.

Тара снова посмотрела на свой телефон и увидела сообщение от Джека. Она громко, по-девичьи рассмеялась, чтобы досадить Колину, давая понять, что не участвует в их разговоре за ужином.

Клэр: Не могу дождаться, чтобы показать их тебе. Мой муж доводит меня до белого каления!

Джек: Я разделяю твою боль! Но жить с тобой двойной жизнью – это то, что помогает мне держаться.

Клэр: Сегодня в то же время?

Джек: 23:11. Буду на месте.

Клэр: Тогда и поболтаем!

Тара закрыла приложение и издала еще один театральный смешок, чтобы позлить Колина. Какая-то часть ее не могла поверить в то, что она делает. Заниматься сексом с виртуальным любовником во время ужина со своим ничего не подозревающим мужем казалось таким трансгрессивным, таким смелым! Но она точно знала, что имел в виду Джек. Это тоже заводило ее. Чистое безрассудство! Только бы дождаться 23:11…

Покончив с едой, Тара взяла свое вино и направилась к двери.

– Приятного вечера, сладенький! – пропела она, давая понять, что ее ночь никак не связана с Колином.

– И тебе того же, детка! – ответил Колин, демонстрируя, что ему все равно.

Глава 15

Ожидая, пока часы пробьют 11:11, Колин решил выполнить свое обещание и повесить ретро-таблички из пабов в своем мужском логове. Он вышел на задний двор и открыл дверь гаража. Его тут же встретила стена пыли, и он сделал мысленную пометку позже принять антигистаминный препарат. В поисках табличек Колин перерыл едва ли не все коробки. Вот почему Тара доводила его своими постоянными просьбами убраться в гараже! Все ее коробки были снабжены этикетками, но Колин ее любви к организации хранения не разделял.

Он перевел взгляд на пыльное покрывало, скрывавшее что-то большое. Откинув его, Колин обнаружил свой мотоцикл «Триумф-Бонвиль» 1988 года выпуска. Какой красавец! И прямо на сиденье стоял ящик с его пивными табличками.

Джекпот!

Колин отпихнул несколько коробок ногой и выкатил мотоцикл из гаража. Мотоцикл был его любимицей, но, к сожалению, стареющей. Его сделали в Бонвиле, и поэтому Колин назвал его Бонни. Сам он, конечно же, был Клайдом. Хотя мотоцикл стоял в гараже, на корпусе виднелись следы ржавчины, и было ясно, что поработать с ним придется немало. Как и сам Колин, Бонни не избежала жестокого прикосновения времени. Он задумался. Мотоцикл, на котором он когда-то чувствовал себя бунтарем, неукротимым отступником, десять лет простоял в пригородном гараже. В этом было что-то неправильное…