Флинг

– Это потому, что ты хотел заняться утренним сексом. Ты же знаешь, я люблю поваляться в постели по выходным, – сказала Тара, пытаясь оправдаться.

– Это не просто утро. Всякий раз, когда я этого хочу, ты не хочешь! Как будто я должен читать мысли.

– Тебе не обязательно читать мои мысли, Колин. Ты должен читать мое тело. Я – открытая книга.

– У меня больше шансов понять «Улисса»! И почему только женщины такие сложные… – вздохнул Колин.

– Это не такая уж большая тайна, Колин. Нам нужно чувствовать себя желанными и оцененными по достоинству. И спонтанность никогда не бывает лишней.

– Ну тогда говори заранее, чего хочешь, чтобы я мог спланировать что-нибудь спонтанное.

– Ну и какой в этом смысл? Инициатива должна исходить от тебя! Даже в таком простом деле, как покупка мне цветов.

– У меня аллергия на пыльцу!

– Ну, а у меня аллергия на оправдания! Раньше ты всегда покупал мне цветы на нашу годовщину. Букет раз в год тебя не убьет. Но ты так расслабился, что даже не обращаешь на меня внимания. А потом ноешь, что вот, мол, твой отец был скупердяем. Да ты сам такой же, весь в него! Пойми же!

– Не сравнивай меня с моим отцом, – твердо сказал Колин. – Знаешь, Тара, ты действительно не понимаешь, насколько хорошо устроилась. Другие мужчины выходят из дома и пропивают или проигрывают свои деньги – просто пускают их на ветер. Я же свои откладываю, чтобы нашим детям не пришлось расстраиваться рождественским утром. Немного признательности бы не помешало! И давай не будем забывать, что это я заплатил за ЭКО.

– Я ценю все это, Колин. Правда. Мне просто нужно чувствовать, что обо мне заботятся, что я желанна. Достаточно любого жеста внимания! Признайся, ты перестал рассматривать меня в сексуальном плане, как только мы начали пытаться завести ребенка, – сказала Тара.

– Неправда.

– Разве? Ты постоянно старался добежать до финиша как можно скорее. Ты напрочь забыл, что для меня это еще и секс. По правде говоря, было бы забавнее пытаться забеременеть с отбивной из индейки.

– Прости, что меня не заводят все эти разговоры об овуляции, гормонах и менструальных циклах… – пробормотал Колин.

– Да прояви же немного сочувствия, Колин! Хотя бы один раз! Я бы хотела, чтобы у мужчин были месячные. Когда ты начал видеть во мне мать своих потенциальных детей, то перестал заботиться о том, чтобы доставить мне удовольствие, – сухо констатировала Тара.

– На самом деле это довольно распространенное явление, – вставила доктор Берк. – Фрейд называл это комплексом Мадонны-Блудницы. Это когда мужчины видят в женщинах либо девственных матерей для продолжения рода, либо падших женщин для удовольствия. Это устаревший взгляд на женскую сексуальность, но многие мужчины все еще смотрят на женщин таким образом. Они даже ссылаются на это как на причину, по которой стремятся к внебрачным отношениям. Им нужна Жена и Другая женщина.

Колин знал, что доктор Берк права. Возможно, у него действительно был тот комплекс, который она описала. Возможно, именно поэтому он скачал «Флинг». Просто Тара не стремилась к тому, чтобы ее принимали такой, какой хотел видеть ее он. Он ощущал желание Клэр даже через телефон. Их первый разговор возбудил ее так же сильно, как и его. Они оба испытали взаимное влечение, скрепленное общим грехом. Может быть, именно из-за этой порочности им обоим и было так хорошо. Может быть, чувство вины добавляло сексу немного привлекательности. Может быть, он все-таки был добрым католиком.

– Ладно, я слышу, что ты говоришь. Но, Тара, ты всегда считала, что я из тех, за кого выходят замуж, а не с кем заводят интрижку на одну ночь. Так что женщины тоже разделяют мужчин похожим образом. Почему же у них нет комплексов?

– Ты же вроде бы говорил, что мы, женщины, и без того слишком сложны? – Тара вскинула бровь.

– Я понимаю вашу точку зрения, Колин, – сказала доктор Берк. – Но если вы оба видите друг друга вот такими десексуализированными, то возникает вопрос, не был ли кто-то из вас неверен…

В комнате сразу же воцарилась тишина.

Колин почувствовал, как участился его пульс. На самом деле он не довел свой роман до конца, так что формально скрывать ему нечего. Но подбирать слова придется осторожно. Если у него начнут раздуваться ноздри, у Тары возникнут подозрения.

– Я никогда не спал ни с кем, кроме своей жены, – наконец сказал Колин.

– И я занималась сексом только со своим мужем, – добавила Тара.

– Это здорово. Но я полагаю, что у вас обоих были случаи искушения? – продолжала допытываться доктор Берк.

– Ну фантазировать о других людях – это не измена, – сказал Колин.

– Нет, но это может привести к желанию превратить фантазию в реальность. Любить – значит иметь, а желать – значит хотеть. Вот почему брак требует усилий! Трудно желать того, что у тебя уже есть. Желание подпитывается запретным, – объяснила доктор Берк.

– Но тогда как нам вернуть ту химию, которая была между нами раньше? – спросила Тара.

– Видите ли, когда мы рассуждаем о химии между двумя людьми, то на самом деле говорим о химических веществах, выделяющихся в теле, – начала доктор Берк. – Когда мы испытываем сексуальное влечение, наш организм вырабатывает гормоны: тестостерон или эстроген. Это подпитывает наше сексуальное влечение чувством, которое мы обычно называем похотью или вожделением. Когда это влечение перерастает в нечто большее, мозг выделяет гормон дофамин. То, что мы считаем романтической любовью, на самом деле – просто доза дофамина, которую вы получаете от общения с кем-то. Но, конечно, это не бесконечно, и как только так называемая фаза медового месяца заканчивается, уровень дофамина начинает падать, и он заменяется тем, что мы называем окситоцином. Это химическое вещество – то, что вызывает связь между двумя людьми, чувство близости, сопричастности. Окситоцин – это замечательно, но ничто не сравнится с дофамином. Вопрос в том, смогут ли два человека вернуться к фазе медового месяца и снова испытать тот изначальный порыв первой любви. Я разработала стратегию, которая помогает в этом. Это все изложено в моей книге «Романтизация романа».

Колин снова закатил глаза. Он уже знал, что Тара купит и эту книгу. А ведь им нужен совет, а не список для чтения!

– Не стесняйтесь, – саркастически усмехнулся он. – Хуже уже не будет.

– Романтичность – это умение воспринимать жизнь такой, какой она должна быть, а не какая есть. Видеть жизнь через очки с розовыми стеклами. Когда вы только пришли в мой офис, вам обоим очень хотелось указать на недостатки друг друга, а не на достоинства. Я хочу сказать, что у вас обоих есть выбор, как смотреть на партнера: нацеливаетесь ли вы на незначительные недостатки или отмечаете то, за что полюбили партнера. Иногда нам нужно совершить путешествие в прошлое, чтобы переоценить настоящее и вновь обрести надежду на будущее. Вот что значит романтизировать романтические отношения, – объяснила доктор Берк.

– Думаю, мы оба можем это сделать, – сказала Тара, улыбаясь Колину.

– Я собираюсь дать вам задание на эту неделю.

– Список литературы и домашнее задание? – Колин вздохнул.

– Не будь таким мальчишкой, Колин! – сказала Тара, хлопнув его по руке.

– Не волнуйтесь, задание простое. Это должно быть романтическое свидание в ночи. Колин, представьте, что вы потеряли что-то в прошлом и поэтому строите машину времени, чтобы вернуть потерянное. Дело не в том, чтобы жить в прошлом. Речь о том, чтобы вернуть магию прошлого в настоящее.

Колину не понравилось, что доктор Берк объясняла ему словно ребенку, но, надо признать, ее метафора действительно вызвала некоторое волнение.

– Ладно, – уступил он. – Но как нам перенести прошлое в настоящее?

– Посмотрев очень важный фильм, – сказала доктор Берк.

– Если назовете Mamma Mia, я устрою самосожжение, – фыркнул Колин.

– Фильм, о котором я говорю, – это ваше свадебное видео, – уточнила доктор Берк. – Многие записывают свадебные кассеты, а потом оставляют их пылиться до конца брака. Люди не понимают, что ностальгия – мощный афродизиак. Я хочу, чтобы вы увидели на экране тех людей, которыми были раньше. Ту пару, которой вы были раньше.