Фоллаут: Московский Гамбит
Шрифт:
Было еще темно, до рассвета оставалось часа два, не больше. Холодный, сырой туман стелился по земле, приглушая звуки и создавая вокруг атмосферу мистической нереальности. Где-то вдалеке, со стороны «Кванта», доносился монотонный гул работающих генераторов и редкие, отрывистые команды, усиленные мегафоном. Но здесь, в этой заброшенной части парка, царила почти полная тишина, нарушаемая лишь кваканьем болотных жаб-мутантов да шелестом ветра в голых ветвях деревьев.
Седой и Рыжий, найдя относительно сухое и укромное место под корнями огромного, вывороченного из земли дерева, устроили последний привал перед броском. Это было то самое затишье перед бурей, когда все сказано,
Они молча проверяли свое снаряжение. Каждый патрон, каждая таблетка антирадина, каждый метр импровизированной веревки из пожарного шланга – все это могло стать решающим фактором между жизнью и смертью. Седой тщательно протер тряпицей свой АКМС, проверил, как сидит на стволе самодельный «глушитель» из консервной банки. Рыжий, подражая ему, возился со своим СКС, его руки слегка дрожали, но он старался этого не показывать.
«Луч-2077» на руке Седого тускло светился зеленым, показывая заряд батареи – процентов шестьдесят. Хватит надолго, если использовать экономно. Схемы вентиляции и канализации «Кванта» были надежно сохранены в его памяти.
«Дядь Серёг… – вдруг нарушил молчание Рыжий, его голос в этой предрассветной тишине прозвучал особенно громко и неуверенно. – А… мы ведь можем оттуда не вернуться, да?»
Седой медленно поднял голову, посмотрел на него. Взгляд у парня был затравленный, испуганный, но в нем читалась и какая-то отчаянная решимость.
«Можем, Рыжий, – спокойно ответил Седой, не отводя глаз. – Даже скорее всего, не вернемся. Шансы у нас, прямо скажем, паршивые. Ты же видел их – Анклав, Воронцов этот… Это не «Трубные Дьяволы» и не кротокрысы. Это машина. Хорошо отлаженная, безжалостная машина для убийства.»
Он помолчал, потом добавил, уже мягче: «Но если мы не полезем в эту машину, чтобы попытаться вытащить оттуда хоть одну важную деталь, то другая машина – та, что медленно убивает «Маяковскую» – сожрет нас всех без остатка. Так что выбор у нас невелик, парень.»
«Я понимаю, дядь Серёг, – Рыжий сглотнул. – Просто… страшно как-то. Тот полковник… Воронцов… Он ведь не даст нам уйти, если нас поймают, да?»
«Не даст, – подтвердил Седой. – Такие, как он, пленных не берут. Особенно тех, кто пытается сунуть нос в их секреты. Но мы и не собираемся попадаться, верно?» Он криво усмехнулся.
«А ты… ты сам боишься, дядь Серёг?» – неожиданно спросил Рыжий, глядя ему прямо в глаза.
Седой на мгновение замер. Вопрос был прямым и очень личным. Он давно уже разучился говорить о своих чувствах, тем более о страхе. Страх был его постоянным спутником все эти годы, он научился жить с ним, контролировать его, не давать ему парализовать волю.
«Страшно всем, Рыжий, – наконец ответил он, его голос был ровным и глухим. – Только дураки не боятся. И мертвецы. Я пока еще ни тот, ни другой. Да, мне страшно. Страшно за тебя, щенок ты неопытный. Страшно за тех, кто остался на «Маяковской» и ждет нас, как последнего чуда. Страшно облажаться и подвести их всех.» Он усмехнулся. «Но больше всего я боюсь другого – сидеть сложа руки и смотреть, как все вокруг медленно умирает. Это хуже любой быстрой смерти в бою. Так что да, я боюсь. Но мой страх не мешает мне делать то, что я должен.»
Он посмотрел на Рыжего. «И твой не должен мешать тебе. Преврати его в злость, в ярость, в холодный расчет. Это лучший способ выжить.»
Рыжий молчал, обдумывая его слова. Он всегда видел в Седом только сурового, циничного и немногословного командира. А сейчас перед ним приоткрылся другой человек – уставший, несущий на своих плечах огромный
груз ответственности, но не сломленный. И это почему-то придало ему сил.«Если там внутри крысы размером с собаку, я первый сдаюсь,» – неожиданно для самого себя попытался пошутить Рыжий, вспоминая логово Крота.
Седой посмотрел на него, и в его глазах мелькнула тень улыбки. «Тогда молись, чтобы они были размером с кошку. И чтобы у них не было плазменных винтовок. Потому что наши самодельные глушители от такого точно не спасут.»
Напряжение немного спало. Они еще раз проверили оружие, подтянули ремни рюкзаков. Седой достал из кармана две таблетки Рад-Х.
«Держи. Прими сейчас. Куда мы лезем – неизвестно, но лишняя защита от радиации не помешает.»
Они проглотили таблетки, запив их последними глотками воды. В флягах оставалось совсем на донышке.
Седой поднялся. «Ну что, Рыжий. Пора нырять в эту помойку. Другого пути в рай у нас, похоже, нет.» Его голос звучал спокойно, почти буднично, но Рыжий уловил в нем стальные нотки.
Они подошли к люку. Седой достал из рюкзака короткий ломик, который они нашли в одном из заброшенных помещений на «Сове».
«Ты страхуешь. Если что – сразу огонь на поражение и уходи к НП. Ясно?»
«Ясно, дядь Серёг.» Рыжий вскинул свой СКС, готовый к любым неожиданностям.
Седой присел на корточки, вставил ломик в щель между крышкой люка и бетонным основанием и с усилием налег. Раздался скрежет ржавого металла, потом глухой стук. Крышка, тяжелая и неподатливая, немного сдвинулась с места. Седой поднапрягся еще раз, и крышка, издав протяжный стон, отвалилась в сторону, открывая черное, воняющее сыростью и гнилью, отверстие, ведущее в неизвестность.
Из глубины пахнуло холодом и чем-то еще, от чего у Рыжего неприятно засосало под ложечкой.
Затишье перед бурей закончилось. Начинался их отчаянный гамбит.
Глава 33
Глава 33: Час Икс
Ржавый скрежет металла о бетон прозвучал в предрассветной тишине оглушительно, как выстрел. Седой и Рыжий замерли, прислушиваясь. Но вокруг по-прежнему царила лишь тишина заболоченного парка да далекий, едва уловимый гул со стороны «Кванта». Похоже, их никто не услышал.
Седой налег на ломик еще раз, и тяжелая чугунная крышка люка, наконец, поддалась, со стоном отвалившись в сторону и открыв черное, зияющее отверстие, из которого пахнуло концентрированной сыростью, гнилью и застарелыми нечистотами.
«Ну, с новосельем нас,» – пробормотал Седой, направляя луч «Луча-2077» в темноту колодца. – «Похоже, апартаменты здесь не сильно лучше, чем у Крота.»
В свете фонаря виднелись скользкие, покрытые мхом ступени старой металлической лестницы, уходящей в непроглядную темень.
«Я первый, – как обычно, сказал Седой. – Ты прикрываешь сверху. Убедись, что крышку можно будет быстро вернуть на место, если что. И жди моего сигнала. Три коротких вспышки фонаря – все чисто, спускайся. Одна длинная – тревога, уходи немедленно.»
Рыжий молча кивнул, занимая позицию у люка и вглядываясь в окружающие кусты. Его СКС был наготове.
Седой перекинул автомат за спину, еще раз проверил крепление «Луча» на руке и начал спуск. Ступени были скользкими и ненадежными, некоторые опасно шатались под его весом. Внизу было темно, как в могиле, и пахло так, что слезы наворачивались на глаза. Наконец, его ноги коснулись чего-то твердого, но вязкого. Он посветил себе под ноги. Это был толстый слой ила и какого-то мусора на дне широкого коллектора. Посредине медленно текла мутная, вонючая жижа.