Фоллаут: Московский Гамбит
Шрифт:
«Почти пришли, – наконец прошептал Седой, останавливаясь у очередной ржавой решетки, перегораживавшей их путь. – Судя по плану, это выход в коридор третьего этажа, сектор «Гамма». Как раз то, что нам нужно. «Спецхран «Заря» должен быть где-то здесь.»
Он осторожно поддел решетку ножом. Та, к счастью, была не закреплена и легко поддалась. Седой выглянул наружу.
Коридор был узким, стерильно-чистым, ярко освещенным люминесцентными лампами. Стены были облицованы гладким белым пластиком, пол покрыт каким-то серым, антистатическим материалом. Никаких признаков разрухи или запустения, которые они видели в других частях «Кванта».
«Чисто, – прошептал Седой, спрыгивая на пол. – Но камеры повсюду. Двигаемся быстро и только по моей команде.»
Рыжий последовал за ним. Они оказались в длинном, пустом коридоре. Тишина здесь была почти абсолютной, нарушаемая лишь тихим гулом вентиляции да их собственным учащенным дыханием.
Проходя мимо одной из дверей без опознавательных знаков, Седой вдруг замер. Дверь была слегка приоткрыта, и из щели доносился приглушенный звук – не то бормотание, не то тихая ругань. Он осторожно заглянул внутрь.
Это была небольшая комната, похожая на бывшую кладовку или архив. Полки были завалены какими-то старыми папками и коробками. А на стене, прямо напротив двери, висел большой, выцветший довоенный плакат. На нем улыбающийся белозубый мальчуган в сине-желтом комбинезоне с цифрой «101» на спине показывал большой палец вверх, а подпись гласила: «Волт-Тек: Мы строим будущее! Под землей!»
«Волт-Бой… – Седой криво усмехнулся. – Иронично. Строили будущее под землей, а получили вот это…» Он обвел рукой окружающую их стерильную, но враждебную обстановку. – «Наверное, это какой-то чудак из Анклава повесил, для поднятия боевого духа. Или просто издевается.»
Они двинулись дальше, сверяясь с планом на «Луче». «Спецхран «Заря» – кабинет 312-Б. Это в конце следующего коридора, налево,» – прошептал Седой.
Добравшись до нужного поворота, они увидели то, что искали. Массивная стальная дверь, гораздо более внушительная, чем остальные, с электронным замком и небольшой табличкой: «Объект «ЗАРЯ». Посторонним вход строго воспрещен. Уровень доступа – Альфа.» Рядом с дверью, на стене, – еще одна камера, направленная прямо на них.
«Похоже, это оно, – сказал Седой. – Теперь самое сложное – как туда попасть, не подняв на уши всю базу.»
Он внимательно осмотрел дверь и замок. Обычными отмычками тут было нечего делать. Электронный замок требовал специальной карты-ключа или кода.
«Камера… – Седой посмотрел наверх. – Если мы ее вырубим нашей ЭМИ-штуковиной, это может вызвать тревогу. А может, и нет. Но другого выхода я пока не вижу.»
Он достал последнюю самодельную ЭМИ-«гранату». «Рыжий, будь готов. Если что-то пойдет не так – уходим тем же путем, каким пришли. Быстро.»
Седой взвел часовой механизм и, выбрав момент, когда камера на мгновение отвернулась в сторону, метнул «гранату» так, чтобы она упала как можно ближе к камере и электронному замку. Снова тихий хлопок, сноп искр… Камера дернулась и застыла, ее объектив безжизненно уставился в стену. Красный огонек на панели электронного замка погас, сменившись на короткое время желтым, а потом снова красным.
«Не сработало, – с досадой прошептал Седой. – Замок слишком хорошо защищен. Но камера, похоже, вырубилась.»
Он подошел к двери и внимательно осмотрел ее еще раз. В нижней части двери, почти у самого пола, он заметил
небольшую, едва заметную щель – видимо, для вентиляции или для протяжки каких-то кабелей. Щелью была слишком узкой, чтобы в нее можно было что-то увидеть, но…Седой присел на корточки и тихо позвал: «Профессор Давыдов?»
Тишина.
Он позвал еще раз, чуть громче: «Артемий Борисович Давыдов! Вы здесь?»
Из-за двери донесся какой-то шорох, потом старческий, дребезжащий кашель.
«Кто… кто здесь?» – раздался слабый, неуверенный голос. – «Если это опять ты, Воронцов, со своими дурацкими экспериментами, то можешь катиться к черту! Я тебе уже все сказал!»
Седой и Рыжий переглянулись. Голос! Это был голос профессора!
«Профессор, это не Воронцов, – как можно спокойнее и убедительнее сказал Седой, прижимаясь губами к щели. – Мы с «Маяковской». Станция метро такая. Мы пришли за вами. Помочь.»
За дверью снова воцарилась тишина. Потом тот же старческий голос, но уже с нотками подозрения и недоверия: «С «Маяковской»? Помочь? Это что, новая уловка Анклава? Решили поиграть в «добрых спасителей»? Можете не стараться, я на это не куплюсь.»
«Мы не из Анклава, профессор, – настойчиво продолжал Седой. – Нас прислала Ирина Петровна, начальник «Маяковской». Нашей станции грозит гибель, у нас вышел из строя генератор. Вы – наша последняя надежда.» Он вспомнил слова Крота. «Вы ведь работали над проектом «Заря»? Компактные термоядерные реакторы? Нам нужны ваши знания.»
За дверью снова помолчали. Потом профессор спросил, и в его голосе прозвучала какая-то странная смесь горечи и любопытства: «Откуда… откуда вы знаете про «Зарю»? Это же было… так давно… И совершенно секретно.»
«Есть люди, которые помнят, профессор, – ответил Седой. – И есть те, кому эти знания сейчас жизненно необходимы.»
Он услышал, как за дверью что-то упало, потом шаркающие шаги приблизились к щели.
«Если вы действительно не от Воронцова… – голос профессора звучал теперь совсем рядом, но все так же неуверенно. – То как вы собираетесь меня отсюда вытащить? Эта дверь заперта почище, чем Форт Нокс. А если вы поднимете шум… нас всех здесь и прикончат.»
«Мы попробуем что-нибудь придумать, профессор, – сказал Седой. – Но сначала скажите, вы один там? Есть охрана внутри?»
«Один… – вздохнул Давыдов. – Если не считать этой проклятой камеры под потолком, которая смотрит на меня круглые сутки, да двух вертухаев, которые приносят мне еду и выводят в туалет под конвоем. А так – да, почти полная свобода творчества, – в его голосе прозвучала горькая ирония. – Работаю над их «игрушками», пока не сдохну от тоски или от их экспериментов.»
Седой посмотрел на Рыжего. Тот кивнул. Камера внутри – это плохо. Но если охрана только снаружи…
«Профессор, – сказал Седой. – У нас мало времени. Та камера, что была снаружи, мы ее временно вывели из строя. Но скоро ее могут починить или поднять тревогу. Вы можете как-нибудь открыть дверь изнутри? Или помочь нам ее открыть?»
За дверью снова помолчали. Потом Давыдов ответил, и в его голосе впервые прозвучала нотка надежды, смешанной с отчаянием: «Открыть… я… я не знаю. Здесь все на электронике. Но… но если вы сможете подать напряжение на вот этот резервный силовой кабель… – он, видимо, что-то показывал на своей стороне двери, – …то я смогу попытаться замкнуть цепь аварийного открытия. Рискованно… но, может, получится.»