Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Произойдет также и определенное разделение меж­ду самими иудеями. Они не все евреи, которые так на­зывают себя сегодня. Существует татарская ветвь в так называемом иудействе, которая абсолютно несовмести­ма в расовом отношении с настоящими израильтянами;

существуют и другие чужие ветви, полностью отлича­ющиеся от настоящих евреев; однако до настоящего вре­мени эти ветви удерживались, поскольку иудейским ли­дерам нужны были большие толпы необразованных людей, чтобы реализовать свои цели в мире. Однако сам иудей признает наличие некоторого чуждого элемента; и это есть первый шаг в движении, которое поставит иудейский вопрос на совершенно иную основу.

То, о чем иудеи Соединенных Штатов начинают ду­мать, указано в нижеследующем письме, одном из мно­гих (его автором является иудей):

«Господа!

Поскольку вы верите в доброе дело, - сказал д-р Джонсон, - нет никаких оснований, почему вы должны чувствовать себя обязанным защищать его, поскольку своим способом защиты вы можете нанести своему делу большой вред.

Вы оказываете иудеям очень большую службу, спа­сая их от самих себя.

Это требует и храбрости, и нервов, и ума, чтобы выполнить и продолжать подобную работу, и поэтому я восхищаюсь Вами».

К письму был приложен чек, который предписывал издательству «Диарборн Индепендент» отправить его по адресу еще одному лицу, имя которого носит явно выра­женный иудейский характер.

Совершенно очевидно, что единство не может быть достигнуто праведником, который мягко проталкивает или подавляет свою правду, так же как и носителем прав­ды, который энергично отрицает, что правда есть прав­да, однако оба вместе почитают правду, рассказывая о ней и признавая ее. Когда это видят иудеи, они могут взяться за работу по донесению правды и могут сами выполнить ее. Эти статьи преследуют единственную цель: во-первых, иудеи могут увидеть правду для себя и о себе; во-вторых, неиудеи могут видеть фальшивость теперешней иудейской идеи и проявить достаточно здравого смысла, чтобы не стать его жертвами. Если как иудеи, так и неиудеи увидят свою ошибку, то открыт путь для сотрудничества вместо определенной конкуренции (не коммерческой, но моральной), которая столь катас­трофически сказалась на иудейских фальшивых амби­циях в эти долгие века.

Итак, что касается начала этой статьи: по этим при­чинам издательство «Диарборн Индепендент» скрупулез­но избегало даже появления критики иудеев относи­тельно их религии. Иудейская религия, как полагает большинство людей, неопровержима. Однако когда иудей проводит кампанию против христианской рели­гии и когда в весьма доступной манере он навязывает свою собственную религию публике со сцены театра и в других публичных местах, то он должен сам корить себя за то, что публика задает вопросы.

Совершенно невозможно подобрать крупнейший театр в Соединенных Штатах, водрузить Звезду Дави­да вверху на прекрасной сцене над всеми флагами и другими символами, прославляя ее в течение недели со всеми дикими пророчествами и всевозможными глупы­ми осуждениями мира, пением гимнов в честь ее и всяческим восхвалением ее, не вызывая настоящего любопытства. Однако иудейские театральные поста­новщики при отсутствии протеста со стороны Анти-диффамационного Комитета, осуществляли это в боль­шем или меньшем масштабе во многих городах. Ска­зать, что это бессмысленно, значит использовать не­достаточно сильные слова.

«Коль Нидре» - это иудейская молитва, названная по ее начальным словам «Все клянутся» (коль нидре). Она основывается на следующей декларации Талмуда.

«Он, который желает, чтобы его торжественные обе­щания и клятвы не имели никакого значения, встает в начале года и заявляет: «Все торжественные обещания, которые я сделаю в течение года, не будут иметь ника­кого значения».

Было бы приятно иметь возможность утверждать, что это одна из странностей темноты, которая окуты­вает Талмуд, однако факт состоит в том, что «Коль Нид­ре» - это не только древняя любопытная вещь; это и со­временная практика тоже. В переизданном томе «Праз­дничные Молитвы», опубликованном в 1919 г. издательством «Еврейская (Хибрю) Паблишинг Компани» в Нью-Йорке, молитвы представлены во всей полноте:

«Все молитвы, обязательства, клятвы или прокля­тия, обещания людей всех имен, которые мы произнес­ли, поклялись или связали себя с этого дня искупления до следующего дня искупления (при наступлении которого мы надеемся на счастье), мы отрекаемся зара­нее ото всех них, все должны быть прощены, отменены, аннулированы и не должны иметь последствий; они не должны связывать обязательствами, не иметь никакой силы; клятвы не должны считаться клятвами, обяза­тельства не должны быть обязательными, присяга не должна считаться присягой».

Если бы это странное заявление было бы выкопа­но из туманного прошлого, оно едва ли заслуживало серьезного внимания, однако, поскольку оно являет­ся частью переизданного иудейского молитвенника, изданного в Соединенных Штатах в 1919 году, и од­ним из высоких моментов иудейского религиозного празднования Нового Года, его нельзя легко отменить после того внимания, которое было однажды привле­чено к нему.

Иудеи этого действительно не отрицают. В начале года, когда известный иудейский скрипач прибыл в Нью-Йорк после триумфального турне за границей, он был окружен тысячами своих поклонников из Ист-Сайда и смог успокоить их крики только тогда, когда взял свою скрипку и сыграл «Коль Нидре». Затем люди рыдали, как изгнанники при звуках песен своей родины.

По этому инциденту читатель видит (хотя это и труд­но понять неиудею), что имеет место глубоко укоренив­шееся сентиментальное отношение к «Коль Нидре», ко­торое означает одно из самых священных приобретений иудея. Столь незащитимо аморальная вещь, как «Коль Нидре», полностью разрушительная для общественного доверия, и тем не менее даже самые искренние усилия нескольких действительно сильных духом иудеев оказа­лись безуспешными в деле удаления его из молитвенни­ков, за исключением нескольких единичных случаев. Музыка «Коль Нидре» вполне известна и является древ ней. Достаточно просмотреть статью «Коль Нидре» в Ев­рейской Энциклопедии, чтобы понять затруднение со­временного иудея: он не в состоянии отрицать; он не может защищать; он не может отказаться от него. «Коль Нидре» - здесь и остается.

Если бы молитва была просьбой о прощении за на­рушение клятв в прошлом, то нормальные люди вполне могли бы понять это. Клятвы, обещания, обязательства и обеты нарушены иногда из-за слабости воли к их вы­полнению, иногда из-за забывчивости, иногда из-за про­стой неспособности сделать то, что мы должны сделать. В этом отношении человеческий опыт не является ни иудейским и ни неиудейским.

Однако молитва есть святое обещание, данное в таинстве синагоги, что никакое обещание не должно быть обязывающим, и более того, оно там и сям оказы­вается нарушенным прежде, чем бывает выполненным.

Диапазон действия молитвы составляет «с этого дня искупления до следующего дня искупления».

Молитва обращена полностью в будущее, «мы рас­каиваемся заранее во всех них».

Молитва разрушает общую почву доверия между людьми - «клятвы не должны считаться клятвами; обя­зательства не должны быть обязательными, божба не должна считаться божбой».

Не требуется никаких доказательств, чтобы пока­зать, что данная молитва действительно определяет правила веры и поведения иудеев, которые произносят ее, с ними невозможно поддерживать обычные обще­ственные и деловые отношения.

Следует иметь в виду, что здесь нет никакого сход­ства с так называемым христианским «притворством», христианское «притворство» возникает в основном у людей, придерживающихся более высоких идеалов, чем те, которых они способны достигнуть, и на словах ис­поведуют более высокие принципы, чем демонстрирует их собственное поведение. Иными словами, если ис­пользовать схему Браунинга, возможности человека превышают его способности; так всегда бывает, когда человек больше, чем глупец.

Однако «Коль Нидре» оказывает влияние в проти­воположном направлении. Считается, что в обычном ок­ружении человека, согласно общепринятой морали ули­цы и рынка, обещание принимается за обещание, обя­зательство принимается за обязательство, а долг есть долг - в простом слове человека содержится некоторая общественная ценность при том допущении, что его ка­чество обеспечивается высокими моральными намере­ниями. А это создает условия для падения такого каче­ства ниже этого уровня.