Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Большие чувства по отношению к умершим и ушед­шим в прошлое отражены в рембрандтовских лицах ста­рых ученых, что придает этим жизням религиозное ве­личие, о котором турист в северную часть города (быстро проскакивающий в вагоне) никогда и не подозревал. По­зади многих захудалых небольших магазинов или, воз­можно, над угловыми салонами располагаются общества по изучению литературы на языке евреев (хибрю), где со­бираются иудейские ученые и философы, которые застав­ляют радоваться сердце писателя и артиста.

Седовласые, с бакенбардами, печальные старики, многие кз которых познали только горечь жизни, - од­нако такова их судьба по воле Всевышнего, что они при­падают к молельному покрывалу и к Библии, чтобы за­быть Кишинев - их жизнь в учении и молитве в рамках ужасающей бедности опровергает ложь о том, что иудей живет только ради денег.

Я часто вращался среди этих знающих людей, соби­рая крупицы мудрости, которые падали из уст пожилых людей, в благодарность за то, что мое иудейское лицо и кровь обеспечивали мне преимущество сидеть среди них и разговаривать с ними. Так или иначе, мои прогулки по Ист-Сайду подобны успокоению после бури в северной части города.

Много раз я чувствовал, как мое сердце замирало -от того, что я был среди моего народа, среди настоящих иудеев, - и, покидая северную, театральную часть го­рода, землю, которая заставляет верить и беспокоить­ся, я искал небольшие школы, где настоящие прекрас­ные старые люди, которые жили оптимизмом и питали свои души верой, преподавали мне урок терпения и люб­ви к человечеству.

Есть что-то беспокоящее и вдохновляющее в том, когда старый человек, проживший три библейских сро­ка, кладет руку вам на плечо и говорит на языке идиш: «Это Божья воля». Я завидовал глубокому умиротворе­нию этих старых ученых, живущих в прошлом и не обес­покоенных думами о будущем. Их иудейский взгляд на жизнь столь же прекрасен, как и прост. Он не придает значения ни земле, ни небесам. Он смотрит на землю и видит зло, преобладающее среди людей; он думает о не­бесах и размышляет о высшем счастье «будущего состо­яния», и это заставляет человека бороться за то, чтобы принести небеса на землю, установить справедливость и равенство таких благословенных условий на земле, которые столь во многом связаны с небесами.

Их иудейский взгляд на смерть в равной степени прекрасен. В отношении тех, кто умер, они не чувству­ют печали. Однажды сорвав вуаль, которая разделяет известное и неизвестное, однажды войдя в тень или, вер­нее, в сияние солнца потустороннего мира, они лучше понимают и другую жизнь. Означает ли смерть вечный сон или вечную жизнь, но те, кто оставил нас, попав в руки безжалостной смерти, успокаиваются в условиях, которые не дают оснований выжившим беспокоиться о своих ушедших навсегда любимых.

В патетической главе книги «Старый Странный Тор­говый Дом», в которой Диккенс описывает смерть Ма­ленькой Нелли, он заставляет Учителя произнести та­кие мудрые слова, к которым могут прибегнуть все те, кто скорбит о своих, ушедших в мир иной. «Если бы, -сказал он, - одно обдуманное желание, выраженное тор­жественными словами над ложем, могло бы вернуть ее к жизни, кто из нас произнес бы его?»

Диккенс взял эту мысль из Талмуда.

Толкование этого трудного пассажа из Талмуда или оттачивание эпиграммы - это как пища и вино для муд­рых старых литераторов, и это не порок в их жизни, кото­рый не может быть излечен, или благословение, которое не может быть подтверждено цитатой из любимой книги, наблюдать за их занятием и преданностью, непоколеби­мой далее шумом вокруг них, настолько удивительно из-за веры, которая позволила им жить более ста лет без лю­бых других интересов в жизни, кроме их Бога и их книг.

Сквозь затуманенные окна школ масса грязных зда­ний представляется им как холмы Палестины, а грохот проносящихся поездов надземки, звон трамваев и шум уличного движения их не беспокоят, поскольку они жи­вут в прошлом.

Явный иудей из модных омаровых ресторанов в се­верной части города - шумный отталкивающий тип, который является прямым источником явно антисе­митского настроения, - знает и не проявляет никакого беспокойства об утонувшем студенте своей же расы. Последнее в равной степени очевидно и в отношении явного иудея, о котором с презрением упоминают как об отступнике (предателе своей веры). Однако в то время как первый заметен в мире денег и успеха как объект оскорблений и ненависти, последний живет среди книг, в неизвестности и незаметно, извлекая из Талмуда ра­дость оттого, что богатые не могут купить и побеспо­коить его из-за любви к человечеству.

Дети этих старых людей находятся в тесном контак­те со своими отцами и дедами. Современная Америка с ее возможностями для всех вырвала их из религиозной атмосферы и послала их в северную часть города, что­бы они стали адвокатами, артистами и художниками.

Иудейский комедиант из водевильного театра, кото­рый по ночам доводит зрителей до крика своими идио­мами на идиш, в девяти случаев из десяти является сы­ном грамотного человека, и хотя блеск Бродвея и успеха захватывает его, он не живет больше дома, но внутри своего сердца он остается иудеем и никогда не забывает древний народ. Он будет рассказывать много историй о своих родителях своим друзьям неиудеям, показывая и преувеличивая многие их характеристики, но он очень болезненно воспринимает, если слышит то же самое от неиудея. Однако в конце концов комичный иудей на со­временной сцене - это только воображаемый этюд.

В этих старых людях из Иудеи нет абсолютно ниче­го юмористического. Даже в самом грязном окружении, где вы обнаруживаете их за молениями или исследова­ниями, их отношение можно назвать спокойным досто­инством - достоинством, усиливающимся их исключи­тельно древним возрастом.

В небольшой темной подсобке магазина по прода­же птичьего мяса я заметил несколько пожилых людей, что-то изучающих. Один старый человек в возрасте 104 года объяснял более молодому человеку около шестиде­сяти лет отрывок из Талмуда, в чем последний сомневал­ся. Этот человек помоложе оставил свою тележку у две­ри, полностью забыв о товарах на ней, которые могут исчезнуть, и тот очевидный факт, что сотни неопрятных детей окружили его тележку и занялись его товарами.

Другие пожилые люди были в школе, а за их печаль­ными лицами просматривался магазин с птичьими туш­ками, подвешенными зашей. Один из стариков, изучавших Талмуд, время от времени откладывал свою толстую Биб­лию, чтобы выполнить работу в магазине, и затем возвра­щался к своим стихам, завернув тушку птицы в газету. В этом нет абсолютно ничего смешного, но мне бы очень хо­телось, чтобы некоторые из моих друзей неиудеевувидели, как мало настоящий иудей думает о деньгах и бизнесе.

Иногда, когда я испытывал полный стыд от поведе­ния мужчин и женщин с иудейскими лицами, но без иудаизма в их сердцах, в общественных местах, я желал бы, чтобы простая познавательная жизнь стариков с Восточной Стороны могла бы стать стандартом, по ко­торому судили бы о нашей расе, и чтобы лучше знали, что сказано в Талмуде и что столь четко отражено в сти­хах раввина Майерса: «Какой путь прямой и мудрый че­ловек должен для себя найти? Тот, который сам он очень уважает и почесть человечества может принести».

Публикация от 7 мая 1921 г.

79. ПРЯМОЕ ОБРАЩЕНИЕ К ИУДЕЯМ ПО ИУДЕЙСКОЙ ПРОБЛЕМЕ

79. ПРЯМОЕ ОБРАЩЕНИЕ К ИУДЕЯМ ПО ИУДЕЙСКОЙ ПРОБЛЕМЕ

«Едва ли это может быть случайным, что антаго­низм, направленный против иудеев в достаточной сте­пени повсюду в мире, возникает там, где иудеи и неиу-деи оказываются взаимосвязанными. И поскольку иудеи являются обычным элементом подобной ситуации, то перед лицом этого представлялось бы вероятным, что причину следует искать в них, а не в весьма разнообраз­ных группах, которые ощущают этот антагонизм'.

Джесси X. Холмс, «Америкен Хибрю» («Евреи Аме­рики»).

Это - откровенное обращение к иудеям Соединен­ных Штатов. Без извинений, без лести, совсем без стра­ха перед всем, чем они могут угрожать или что смогут сделать, эта попытка предпринята для того, чтобы поставить перед ними иудейский вопрос как их вопрос, их, чтобы его признать, их, чтобы его рассмотреть, их, чтобы решить его.

Это совсем не вопрос издательства «Диарборн Ин-депендент». Настоящая статья стала просто носителем нежелательных фактов, которые должны быть оконча­тельно использованы в этой стране.