Формалин
Шрифт:
Сердце колотится так, что пульсация ощущается даже в кончиках пальцев. Учитель давит ладонями мне на спину, прижимая к себе:
– Кэйлин, я ведь хочу облегчить тебе обучение. Ты ведь понимаешь, что я могу повлиять на твою успеваемость и…
Я беру себя в руки, грубо толкая мужчину. Отхожу назад, сильнее прижимая к груди рюкзак. Монтез поднимает ладони:
– Все в порядке, Кэйлин. Ты должна понять, что это неплохое решение, я ведь видел твои оценки. Твои родители не смогут оплатит тебе пересдачи, да-да, я так же взглянул на «дело» твоего отца и матери, - этот
Но, тогда, отчего мои коленки дрожат, а глаза слезятся? Если я такая сильная и уверенная в себе, тогда, почему сейчас мне тяжело дышать и шевелиться?
Роняю вздох, чувствуя, как одна слеза все же вырвалась, когда мужчина сделал шаг в мою сторону. Качнула головой, шире открывая рот.
Мне.
Резко трогаюсь с места, быстро перебирая вялыми ногами. Учитель не следует за мной.
Мне так стыдно.
Открываю дверь, толкая её руками, и выхожу в коридор, понимая, что уже не в силах скрыть эмоции.
Мне так стыдно за себя.
Грубо вытираю глаза, быстро шагая к выходу.
Мне стыдно за мою слабость. Ведь я вечно задираю нос, но на деле, ничем не лучше других.
Сворачиваю за угол, биясь плечом о парня, в котором узнаю Дилана. О’Брайен с каким-то раздражением смотрит на меня:
– Глаза тебе для чего даны?
Я шмыгаю носом, гордо подняв голову:
– А тебе мозги для чего? – рычу, отворачиваясь. Мне вовсе не хочется с кем-то сейчас говорить. Только не в этом состоянии.
Шокировано распахиваю рот, когда Дилан довольно грубо хватает меня за плечо, поворачивая к себе лицом. Смотрю на него, корчась от боли.
Не понимаю: то я его раздражаю, то он сам меня трогает. Чего этот тип, черт возьми, вообще хочет?! Я не могу понять его! Не могу!
А хочу ли? Я устала от него и его причуд. Мне и своих теперь хватает.
Выдергиваю руку, окидывая О’Брайена темным взглядом, после чего отворачиваюсь, продолжая идти.
Он промолчал. Ничего не сказал.
***
Мистер Монтез вернулся за свой стол, спокойно продолжив проверять работы. Все произошедшее было обыденным, ведь он понимал, что ему за это ничего не будет. Это не впервой.
Дверь открывается, и мужчина растягивает рот в улыбку:
– Все же, ты сделала правильный выбор, - смотрит на вошедшего, немного смутившись.
========== Part 14. ==========
Печаталось под: Zack Hemsey – The Way (Instrumental)
Единственное, чего мне хотелось бы сейчас, - это вернуться домой и, наконец, увидеть родителей. Мне стыдно говорить такое им, но их присутствие поддержит меня морально.
О чем только думает этот мистер Монтез? Я ведь могу сдать его, пожаловаться, но что-то подсказывает мне, что ничего за свои деяния ему не будет.
Меня злит такая несправедливость.
Или неуважение ко мне?
Открываю дверь, устало снимая рюкзак с плеч. На кухне горит свет, а значит, родители приехали. Интересно, как они провели время вместе? Будет неловко расспрашивать вот так в открытую, поэтому надеюсь понять по их поведению. Может, отношение взрослых друг к другу изменилось?
Поднимаюсь
по лестнице, выходя на второй этаж. Дверь комнаты моей матери открывается, и я ускоряю шаг. Женщина выходит в коридор, резко вздрогнув. Я остановилась. Её красные глаза, покрытые пеленой слез, были направлены на меня. Она явно была шокирована чем-то.Или так выглядит испуг?
– Мам? – шепчу, немного нахмурив брови.
Женщина быстро моргает, роняя слезы, и идет ко мне:
– Что за черт, Кэйлин?!
Я дергаюсь, приоткрывая рот. Нижняя губа сама начинает дрожать, а в горле образовывается ком, когда мать хватает меня за плечи, заглядывая в глаза. Она тяжело дышит:
– Что с тобой происходит, Кэйлин?! – кричит не своим голосом, заставляя меня шокировано распахнуть глаза. Смотрю на неё, не понимая:
– Ч-что? В чем дело?
– Пожалуйста, прекрати это! Ты хочешь с ума свести меня и Стюарта?! – не помню, как давно она кричала на меня, и сейчас я хорошо разглядела этот ужас и злость в её глазах.
Молчу, хотя подсознательно пытаюсь достучаться до матери.
Слышу скрип двери. В коридоре появился отец:
– Саманта? – он сжал ладони в кулак, как-то неуверенно, но тяжелыми шагами, направившись к нам.
Женщина продолжала смотреть мне в глаза:
– Кэйлин! – начинает дергать меня за плечи, отчего моя голова покачивается на шее. Я не понимаю. Не понимаю.
– Саманта, отпусти её. Помни, что сказал доктор, - пытается тише говорить отец, но его тон груб.
Доктор? Что за доктор?
Головная боль пронзила, заставляя корчить лицо. Я не могу даже остановить действия матери, которая отчаянно продолжает кричать мое имя и спрашивать, что со мной происходит.
Я не могу разобрать её слов, ибо теперь слышу все приглушенно, словно в неком вакууме. Женщина прекращает трясти меня за плечи. Её щеки горят, а с губ слетают короткие вздохи. Я поднимаю на неё глаза, пытаясь хоть по выражению лица понять, что происходит.
Мои глаза начинают слезиться, когда мать резко отворачивается, толкая отца, и бежит к себе в комнату.
– Саманта! – отец злится. – Саманта, подожди! Мы должны…
– Я больше не вынесу этот дурдом! – женщина запирает дверь на замок.
Я смотрю перед собой. Мужчина тяжко вздыхает. Он не смотрит на меня, быстро направляясь в свою комнату, словно ему неохота оставаться со мной в коридоре, но кто-то ведь должен объяснить, что происходит? Нет?
– Что вообще… - замолкаю, перебирая ногами, и останавливаюсь у двери матери. Поднимаю кулак, но не могу заставить себя постучаться.
Такой я видела её впервые. Она, честно, напугала меня.
– М-мам, - шепчу, ибо голос никак не прорвется. – Мам? В чем дело, мам? – чувствую, как тело начинает дрожать, а зубы стучать от непонятной обиды. – Мам, открой дверь, мам, - слабо стучу. – Мам? Если… Если ты так переживаешь из-за моих оценок, то я обещаю. Что все исправлю. Вам не придется платить за обучение, я, - заикаюсь, - я обещаю, только не закрывайся от меня, - шмыгаю носом, роняя слезы. – Не надо закрываться, как отец… - пищу, умоляя.