Формалин

– Я вновь видела девушку, - Дилан поднимает глаза на меня, напрягая скулы. – Я видела её, я уверена, что что-то в этом доме происходит. Я, - слышу скрип двери за спиной. Не моргаю. Шаги. Кто-то идет по паркету босыми ногами.

Мои губы дрогнули. Медленно повернула голову, вглядываясь во мрак ночи.

Дверь нараспашку.

– О, Боже… - обратно поворачиваюсь к Дилану, хватая его за кисть, отчего парень немного корчится.
– Эй, просто прислушайся, ты чего-нибудь слышишь?

– Тебе явно нужен психиатр и личная палата в психушке, - грубит в ответ, выдергивая руку.

– Пожалуйста, - умоляю, чувствуя, как эмоции дают о себе знать. – Просто, послушай…

Дилан закрывает окно, отворачиваясь. Я начинаю плакать, ведь знакомый холодок пробегает по спине.

Она здесь. Здесь, прямо за моей спиной.

Сглатываю, прикрывая глаза. Лучше ничего не видеть. Медленно оборачиваюсь, вытягивая руки перед собой. Мне необходимо включить свет, но не могу даже с места сдвинуться. Скрип. Я пискнула, сжав губы в тонкую полоску. Она сзади. Она все время позади меня.

Кожа покрывается мурашками от ветра, что проник в комнату. Чувствую, что сейчас она коснется меня. Если это произойдет, то я сама запихну себя в психушку.

Напряжение в воздухе возрастало с каждой пройденной секундой. Но ничего не происходит. Я продолжаю стоять на месте, ожидая того, чего так боюсь. Мое сердцебиение, на удивление, начинает восстанавливаться, как и дыхание. Может, это все-таки…

Резкое прикосновение заставляет меня распахнуть глаза, подскочив на месте, и обернуться. Выдыхаю, хватаясь за сердце, и опираюсь рукой на стол, смотря на Дилана, который, к слову, попросил меня отойти от окна, а сам легко перелез в мою комнату, встав ногами на паркет. Я приоткрываю рот, хмуря брови:

– Это…

– Я послушаю, - перебивает.

– А, - тяну, смущаясь. – Я тогда включу свет, - хочу двинуться с места, но Дилан останавливает:

– Не нужно, - идет к двери, закрывая её на щеколду. Я чувствую, как щеки начинают гореть:

– Это, если тебе не охота, то…

– Умолкни, - грубит, садясь на пол, опираясь спиной на кровать. – Если я ничего не услышу, то лично пошлю весточку в местную психиатрическую лечебницу. Мне не по душе то, что по соседству живет человек со «странностями».

Я кусаю губу:

– Все равно спасибо, - иду к кровати, забираясь на неё. – Мне куда спокойней, когда кто-то рядом.

– А родители твои? – спрашивает.

– У нас сейчас не все гладко, поэтому мне не хочется тревожить их, - задумалась. – А твои родные не будут беспокоиться? Если что, я могу недолго, хотя бы до рассвета, посидеть у тебя, а потом уйду, мне не хочется, чтобы у тебя были проблемы и…

– Ты всегда так много болтаешь… Геморрой сплошной, - ворчит, запустив пальцы в темные волосы. – Мне будет куда легче объяснить свое отсутствие, чем ответить на вопрос, почему в моей комнате особь женского пола, так что, прекрати волноваться.

Прижимаюсь спиной к стене:

– Извини.

– И это дерьмо прекращай, - пыхтит. – Твоих извинений уже «по горло».

Киваю.

Я ничего не говорю, но подмечаю то, что О’Брайен без очков. Видимо, забыл надеть их после сна. Прижимаю колени к груди:

– Расскажи мне о Кэтрин. Почему она переехала?

– Её забрали, - с неохотой отвечает, закидывая голову и смотря в потолок. – Отец её забрал.

– А мать? – наблюдаю за тем, как Дилан чешет затылок.

– Я не знаю, там все было сложно… Кажется, она ударила Кэтрин. Девушка рассказывала мне, что её мать ведет себя странно, я ничего толком не знаю, - отвечает охрипшим голосом.

– Ясно, - вздыхаю, теребя локон своих волос.

Тишина. Мне впервые так спокойно в комнате ночью.

Парень глубоко дышит, отчего я расслабляюсь, прикрывая глаза, и опускаюсь на подушку застеленной кровати.

– Кэйли? – Дилан прочистил горло, откашлявшись.

– М? – открываю глаза, смотря ему в затылок.

– О чем вы говорили с Монтез, когда остались одни?

Я сжимаю губы, хмурясь. Молчу, не отвечая. О’Брайен поворачивает голову. Я не могу видеть его глаз в темноте, но знаю, что он смотрит на меня, поэтому улыбаюсь, качая головой:

– Ни о чем таком. Просто, моя успеваемость идет вниз.

Парень хмурится, продолжая смотреть в мою сторону, отчего чувствую себя неуютно, поэтому ерзаю на кровати:

– А почему ты спрашиваешь?

– Ходят слухи, - отвечает. – Вот и все, - отворачивается.

– Слухи? Понятно, - переворачиваюсь на спину.

Слухи, сплетни…Тошнит. Я слишком устала, чтобы начать злиться, поэтому перевожу тему:

– Почему Линк тебя не терпит?

Дилан молчит, не реагируя на вопрос. Я переворачиваюсь на живот, хмурясь:

– Дилан?

Парень согнул колени, поставив на них локти, и начал перебирать пальцами. Не хочет говорить?

Поднимаю руку, поднося к затылку О’Брайена. Тот даже не вздрагивает от прикосновения моих пальцев. Я аккуратно касаюсь его затылка, надавливая на кожу:

– Ты нагрубил ему? Или, может, вы оба друг друга не возлюбили с первого взгляда?

Парень не отвечает, продолжая молчать. Он потирает кисти рук, когда я скольжу пальцем по его шее к волосам. Кажется, его кожа покрылась мурашками, что вызвало улыбку на моем лице:

– Почему ты не говоришь об этом? – знаю, что у меня слишком много вопросов к нему.

Мне нравится касаться его.

Дилан подносит кулак ко рту, кусая его, после чего чешет переносицу, поворачивая голову в мою сторону, и убирает мою руку от своих волос:

– Если человек о чем-то умалчивает, значит, он не хочет говорить об этом.

– Но, почему? Что между вами произошло? – не понимала, садясь на колени. Дилан не смотрел на меня, хотя голова оставалась повернутой в мою сторону. Он уставился куда-то перед собой:

– Знаешь, ты действительно раздражаешь, - его голос, кажется, дрогнул. Он злится.

– Я ничего не слышу, следовательно, ты просто поехавшая, - парень поднимается с пола.

Я хмурюсь:

– Да, наверное.

Все это происходит в моей голове?

Дилан не смотрит на меня, как и я на него. О’Брайен идет к окну.

Щелчок.

Я поднимаю лицо, уставившись на дверь. Дилан останавливается, хмурясь, после чего оборачивается, взглянув на меня. Тихий скрип. Парень следует за моим взглядом, останавливая её на двери, что немного приоткрылась.