Формалин

– Он не женился.

Хмурюсь:

– Почему?

– Я же убила их.

Кровь застывает в венах. Атмосфера моментально меняется, и я чувствую, что мое сердце прекратило биться от сковавшего тело ужаса. А Петра продолжала улыбаться, играя мелодию. Глотаю скопившуюся жидкость во рту, чтобы смочить сухое горло:

– Почему?

– Что “почему”?
– Она взглянула на меня своими “живыми” глазами.

– Почему ты убила их?
– Спрашиваю, игнорируя животный страх

Девушка вздыхает:

– Я хотела, чтобы они были счастливы.

Она смеется надо мной?

– Я хотела создать идеальный мир для них, ведь они так любили друг друга, - её пальцы грубеют, а игра становится жесткой.
– Так любили, что забывали о моем существовании, - смотрит на меня.
– Мой отец всегда мечтал иметь сына, а Линк, он был идеальным парнем. Они вместе смотрели футбол, ходили на бейсбол. А я сидела здесь, играя.

Отвожу взгляд, начиная нажимать на клавиши:

– Так, что случилось с твоей мамой?

Девушка перевернула страницу тетради:

– Она уехала, бросила меня.

Хмурюсь, понимая, что что-то внутри меня екнуло, вызвав дрожь в коленках.

– Существует множество миров. Их не два, а куда больше, - продолжает говорить.
– Я поняла это здесь. Этот дом - это отдельный мир. Реальность слишком тяготит, не так ли?
– Начинает играть новую мелодию.

– Ты скучаешь по маме?
– Спрашиваю, прекращая играть с ней.

– Скучала. Теперь, это не важно. Я просто ненавижу её.

Поворачиваю голову. Петра моргает, заставляя себя улыбнуться:

– Я хотела быть актрисой, и петь, танцевать, играть, как она. Я восхищалась ей, как женщиной, которая всегда шла к своей цели. Я хотела быть, как она, до сих пор хочу. Ненавижу себя за это, - смеётся.

Я потираю ладони, хмурясь:

– Чего ты от меня-то хочешь?

Она прекращает играть, смотря на свои пальцы:

– Как я уже сказала, существует много миров. Каждый человек способен создать свой. Только ему решать, к какой реальности себя относить. Я поняла, что можно внедрить в мир, реальный для всех, свой мир, но плата за это была велика, но я не жалею.

– Что ты хочешь мне этим сказать?
– Отвожу глаза, когда она смотрит на меня:

– Это существо реально.

Я вздрагиваю от неприятных ощущений, что разом накрыли меня. Петра поворачивается корпусом ко мне:

– Ты ведь знаешь это.

– Чего ты добиваешься?

– Ничего плохого, Кэйлин, - она касается моей руки своей холодной ладонью.

– Тогда, зачем ты мучаешь меня?
– Мой голос дрогнул.

– Я? Это все Оно, ведь ты чужая.

– От этой информации мне не легче, - вздыхаю. Петра облизывает губы, наклоняя голову:

– Я смогла подружиться с ней. Я своя среди этой тьмы. Оно исполнило мое желание. Создала мой мир, сделала его реальным, но платой была моя собственная жизнь…

– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Перебиваю, поднимая на нее глаза.

– Я повидала много семей, много подростков, но стоило тебе переступить порог этого дома, я поняла, что ты - это я.

Меня передернуло:

– Что ты несешь?

– Мы с тобой похожи. Мы мыслим одинаково, мы желаем одного и того же, - хмурится.

– Мы хотели быть с матерями, которые бросили нас.

Качаю головой:

– Это из-за тебя моя мать ушла.

– Я хотела уберечь тебя от боли. Все равно все кончилось бы не так, как тебе хотелось бы, - она кивает. Я глубоко вздыхаю, не зная, почему хочу расплакаться. Сглатываю:

– Чего тебе нужно от меня?

– Мы с тобой одинаковые. Просто ты сдерживаешь, скрываешь те мысли и эмоции, которым я дала свободу. Я смогла подружиться с тьмой, значит, и ты сможешь.

Хмурюсь:

– Ты хочешь…

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной.

Я приоткрываю губы, качая головой:

– Что…

Она хватает меня за руки, перебивая:

– Мы создали свой мир, Кэйлин.

Это не так. Ей просто одиноко, вот она и говорит это. Её наказание - это вечная жизнь в одиночестве.

– Это так, - говорит, отчего я ужасаюсь.

Она слышит мои мысли?

– Да, - кивает, улыбаясь.
– Это удивительно.

– Как?
– Я уже не могу здраво оценивать ситуацию.

– Все потому, что у нас с тобой один мир. Мы живем в одной реальности, с тобой, - Петра кусает губы. Я качаю головой, не веря:

– Нет, - нервничаю, убирая волосы за ухо.
– Мы с тобой - разные. Это, - начинаю злиться.
– Это только мой мир и…

– Тогда, - она вновь перебивает, отпуская мою руку.
– Тогда, почему я тебе снюсь?

========== Part 29. ==========

Серое небо, свет от которого сочится в открытое окно, нервирует глаза. Щурюсь, приподнимаясь на руки, и переворачиваюсь на живот, потирая глаза и лицо. Хмурюсь, чувствуя усталость, словно всю ночь не спала, а бегала, наворачивая круги вокруг поселка. Дилана нет рядом. Он уже встал?

Присаживаюсь, потянувшись. Взгляд скользит к окну, но заставляю его остановиться, поднимаясь с кровати. Поправляю майку и мятые штаны, после чего открываю дверь. К счастью, коридор пуст. Выхожу, оглядываясь. Никого. Может, Дилан спустился вниз?

Иду к лестнице, прислушиваясь. Тон голоса у О’Брайена низкий и жесткий, поэтому не сложно выяснить, внизу он или нет. Но сейчас слишком тихо, так что я сомневаюсь, что в доме вообще кто-то есть.

Спускаюсь, вздрагивая от неожиданности, когда с кухни выходит Софи. Я до сих пор не могу расслабиться, находясь в этом доме. Кажется, что я только мешаю. Старушка улыбнулась:

– Наконец, хоть кто-то встал, - махнула рукой, подзывая.
– Идем, поможешь мне на кухне.

Я киваю, стараясь собраться, чтобы не казаться слишком рассеянной. Ведь это у меня неплохо выходит. Старушка просит меня вымыть посуду, а сама начинает раскладывать еду по тарелкам. Она, как погляжу, любит много готовить.

Хмурюсь, пока она начинает беседовать со мной, жалуясь на боль в спине, ведь, если Дилан не спускался, то где он?

***

Парень растерялся. Он пытается смыть все с рук.