Фрейлина
Шрифт:
Личной охраны при Великой княжне (а среди четверки была и она) не наблюдалось — поместье «Александрия», в свое время подаренное Николаем жене и названное в ее честь, надежно охранялось. Вход был разрешен только своим, семья чувствовала себя здесь в безопасности.
— Ее высочество, — вдрогнула Аня, — мы опоздали!
— Ничего подобного, — отрезала я шепотом, — мы точны и пунктуальны, как морские офицеры. Как быть дальше, Анни? Ты представишь меня или я сама?
— Ты о чем? — растерялась та.
Тьфу ты! Все-таки я волновалась. Да не то слово!
— Боюсь, она успела забыть меня, — сообразила отшутиться.
Мы уже подходили к ожидавшему нас начальству. Хотя нет, об
Ее считали самой красивой из царских дочерей, а еще она была молчаливой, спокойной, сдержанной, доброжелательной. Мария — более величественной и стервозной, Александра, ныне почившая, живее и прелестнее…
Коттедж в Петергофе потому и стал в последние два года пристанищем для семьи на лето — после смерти младшей дочери Николай больше не мог находиться в Царском селе.
Зачем ее назвали Александрой в честь тетки, умершей в первых же родах? Вроде не принято называть детей в честь родственников, чья жизнь сложилась трагически. Мистика, предопределенность такая — почти в точности повторить судьбу тезки? И дальше тоже ничего хорошего в связи с этим именем. Оно будто стало проклятием в семье Романовых.
— Ваше высочество… — дружно присели мы с Анной в поклоне.
— Еще недолго и я успела бы позабыть вас, Таисия, — улыбалась Ольга. Ее портреты из юности были неудачными, художники не сумели передать… Даже розовое платье и букли ей шли. Пропорции фигуры, хороший рост… Сейчас я видела, что фрейлин ей подбирали, учитывая и его тоже. И все равно все мы были немножко ниже.
— А я только говорила Анни, почти слово в слово — меня здесь успели забыть! — радостно подхватила я.
Ольга оглянулась на свой цветник в голубых тонах.
— Мы с Таисией пройдем немного вперед.
— Или Таис, Ваше высочество. Женское время тоже дорого, что бы там ни думали на этот счет мужчины.
— Вы так считаете? Тогда прошу и ко мне без титула. Ах, да — Костиеще обещал сопроводить на прогулке. Вы же не совсем против мужского общества, Таис? — лукаво улыбнулась она.
— Вовсе не против, если оно приятно. С Константином Николаевичем мы знакомы и, с вашего разрешения, я с удовольствием познакомлюсь с Карлом Вильгельмовичем. Вы сияете, счастливы, Ольга Николаевна, — прятала я горечь знания за вежливыми словами.
Ее жених и будущий муж был геем. Не в социальном плане, а по причине природной особенности. Специалисты называют такую гомосексуальность «ядерной» — какой-то особый тип функционирования центров мозга, регулирующих половое поведение. То есть, это было не извращенное пристрастие, а вынужденный позор и несчастье для неплохого в общем-то человека.
Сейчас это факт общеизвестный, но и тогда… Николай не мог не знать за кого выдает дочку. Не знала мать, не знала невеста, но не император с его Третьим отделением собственной канцелярии. Сам он не искал этого союза, но мог предотвратить его в самом начале. Не стал.
Есть предположение и оно кажется правдоподобным: потеряв в родах любимую сестру и младшую дочь, таким образом он исключал риск деторождения для Оленьки. Мужчины думают проще и прямее — она гарантированно останется жива и здорова, а это главное. А спорное иногда материнское счастье малая плата за жизнь.
Что касается жизни сексуальной… что она важна и для женщин тоже, здесь, кажется, даже не подозревали. Или это веянье времени — честным женщинам отводилось в ней не так много места. Пока здоровы, были вечно беременны, а значит не особо привлекательны. Все-таки рожать по десять или даже семь детей и почти каждый год — перебор. Придет такая баба в негодность, потеряв здоровье — как та же Александра Федоровна к тридцати четырем годам…
дальше можно и по фрейлинам.Пройдя площадку, мы медленно шли по широкой дорожке, постепенно забирая влево и вниз — к Адмиральскому домику, где и жил сейчас великий князь Константин. Я оглянулась на Анну, уже начиная беспокоиться.
Ольга, вначале желающая поговорить, сейчас шла молча, глубоко задумавшись и мечтательно глядя перед собой. И я думала о своем… жалела, что не увижу Нижнюю дачу — ее построили позже, ближе к концу века. В наше время она полностью разрушена, но планируется реконструкция и там возникли вопросы, очень много интересных вопросов… А вот Адмиральский домик выглядел много лучше, чем в наши дни — жилой, с ухоженной территорией.
Мы остановились, подошли остальные девушки, сразу оживившись и негромко заговорив. А я не знала, что делать дальше — то ли мне к ним, то ли…
— Кости, я заждалась тебя! — возглас заставил меня оглянуться.
От домика к нам шли трое мужчин. Впереди Константин, его я узнала сразу — по портретам и повседневной темно-зеленой морской форме. Все мужчины царской семьи носили военную форму — Николай считал себя и сыновей на пожизненной службе Отечеству. Не пафосно, искренне и стал бы замечательным правителем-патриотом, если бы не перекосы детского воспитания и «медные трубы» потом. А так… получился всегда и во всем правый Николай Палкин. Но это ладно…
Константин Николаевич тоже носил форму не для картинки.
Я смотрела на него и вспоминала… нет — просто знала: с пяти лет его воспитателем был не только поэт Жуковский, но и адмирал Литке — отец решил, что Костя должен делать карьеру военного моряка. С восьми лет его брали в морские походы, с пятнадцати проходил рабочую практику на флоте, в семнадцать командовал бригом, в девятнадцать получил звание капитана первого ранга и фрегат «Паллада». Потом возглавил Российский флот, реорганизовал его и сделал третьим в мире по величине и силе. Константин отменил телесные наказания на флоте, сократил службу с 25 до 10 лет. Помогал отмене крепостничества. И не только служба… этот человек хорошо рисовал, играл на виолончели и фортепиано, перевел «Одиссею» на немецкий…
Идеально?
Если бы… было еще много всего, в том числе заговор против брата-императора, инициатива по продаже Аляски, вторая семья… Хотя за это его судить сложно — первый раз он влюбился крайне неудачно. Вот как раз в этом году… уже скоро и влюбится.
Странно я себя чувствовала, внутренне отстраненно. Видеть людей и знать их будущие ошибки, неправильные поступки, о которых они потом будут жалеть… Знать без возможности подсказать и помочь не совершить их… было неловко, что ли? Или даже стыдно. Будто это я теперь буду во всем виновата.
Я будто кино смотрела, или оказалась случайной участницей спектакля, в который меня втянули, не спросив. А еще поняла вдруг, что прямо сейчас совсем перестала трястись и бояться. Смысл? Просто постараюсь грамотно выходить из рискованных ситуаций, постепенно их станет меньше.
Тая ушла. Такой, как она, стать я никогда не смогу. Скорее всего, это время здорово потеряло — вместо нее в него пришло то, что пришло — получите, распишитесь. Не виноватая я…
Вместе с Константином, держа в левой руке головные уборы, подходили кавалергард в черной повседневной форме с красной с серебром отделкой и еще один морской офицер. Константин среднего роста и гладко выбрит, его спутники немного старше и выше на пол головы. У второго моряка аккуратные усы, все трое темные блондины — все, что успела отметить. Рассматривать подробности было неловко, еще и неудобно — обязательно засмотрелась бы. Всегда любила все красивое, а тут такое пиршество для глаз.