Фронтир

— Охвэйни лао, — чуть грустно засмеялась Кеира, — какая старость? Да мои родичи выглядят старше тебя, рарша ех, пусть Сэми в нашем роду единственный дееспособный мужчина, ему едва за сорок, а он уж совсем седой.

— Молодость, старость… Кеира, мне почти сто наших лет, ваших — даже немного больше, там живут очень долго. А здесь даже я начинаю чувствовать подступающую старость… чувствовать, что я втрое старше тебя.

— Ты устал от нашего мира? — шепнула она, попытавшись вырваться, но он не пустил.

— Нет, я бывал на безумно тяжёлых мирах, мирах вечного мрака, вечных снегов и вечного пекла, я силён как великан среди карликов, этому миру не сломить меня своим тленом, я тебя сутки могу нести на руках и не устану. Здесь другое. Позавчера в соседнем поселке умер парень, совсем молодой, отказала печень, и он умер, отравленный теми самыми лекарствами, что спасали ему жизнь до этого. Так не бывает, я готов был выть от злости. Почему! — орал я на его семью. Как вы могли, ведь я был в двух шагах, я мог помочь! А они молчали и лишь отводили глаза. От этого постареешь.

— Сержант, твоя ноша слишком тяжела даже для тебя, ты несёшь на себе боль всех, кого встречаешь.

— Это плохо?

— Это плохо потому, что однажды эта боль тебя убьет… или в тебе просто иссякнет любовь к жизни, и для тебя тоже наступят дни Прощания, как однажды наступили они у нас.

Они уже подходили к дому Кеиры, огонек над крыльцом приятно мерцал, заливая всё вокруг ровным мягким светом. Сержант одним движением поднял Кеиру на крыльцо и, сделав шаг назад, чтобы лучше её рассмотреть, серьезно ответил.

— Раньше ты меня разлюбишь.

Качание головой.

— Нет, раньше тебя просто не станет… Ты так и не понял, что люди умирают не так, как умирают деревья. Облетели, почернели. Иногда ты полагаешь, что человек ещё жив, он ест, спит, трудится, разговаривает. Но впереди у него — одно только Прощание.

Иногда даже после Прощания можно снова стать живым, — раздалось в голове.

— Иногда, бродяга, тебе лучше быть молчаливым исключением из правила. И не подслушивать.

Я просто хотел предупредить. У нас гости.

В дверях стоял Сэми. И вид у него был такой, что Сержант невольно подобрался, как перед прыжком. Лицо родича Кеиры горело едва сдерживаемым гневом, кулаки были сжаты, однако под пристальным взглядом Сержанта он быстро сник, опустив руки и ссутулив плечи, хотя в глазах его продолжала поблескивать затаенная искра. Сэми в первый миг было не узнать, однако сейчас он быстро обернулся прежним, таким, каким его привык видеть Сержант. Какими почти всегда оставались беженцы. Апатичным, серолицым, усталым и безэмоциональным.

— Лоа-то, Сэми. Что тебя сюда привело?

Тот бросил что-то невнятно приветственное, и, не переставая бормотать себе под нос, отвернулся и зашагал вглубь дома, бесцельно переставляя по пути предметы на полках вдоль стены прихожей. Сержант не без удивления заметил, как с одной из полок исчез незнакомый тяжелый блестящий предмет, и Сэми это явно постарался скрыть. Раздеваясь, Сержант продолжал наблюдать за завершением метаморфозы: сев в кресло у камина, в котором потрескивали уже поленья, Сэми весь окончательно сжался и, судорожно вздохнув, прикрыл веки.

Вот теперь он вновь окончательно стал самим собой, на лице его опять поселилось выражение отчуждения и безнадежности. Этот новый, незнакомый Сержанту человек, что всё чаще в последнее время подменял Сэми, на время удалился.

Войдя в комнату, Сержант по привычке расположился на старой-престарой софе в углу и, почувствовав, как к его боку прижалась Кеира, тоже молча её обнял. Наступила тишина, некоторое время все без слов смотрели на пламя разгорающегося камина, спокойно наслаждаясь теплом, превращавшим их лица в маски чуть сведенной жаром кожи. Мерно попискивали часы на стене, и даже щелчки счетчика Гейгера казались неким элементом уюта. Вот бы так просидеть целую вечность.

Сержант, поговори с Сэми. Пожалуйста.

Главное — не вмешивайся.

— Сэми, мы задержались сверх обычного и заставили тебя волноваться?

Тот ещё чуть поник головой и неловко завозился в кресле, убирая с глаз седую прядь слипшихся волос. Замерев, он опять принялся смотреть в огонь.

— Это глупо. Сержант, ты же умный человек, умудренный жизнью, но порой твое поведение просто им миршим лениц-то ляруо санне. Зачем, тьма вас забери, их провоцировать?

— Разве изменение моего обычного распорядка дня что-то решит? Буду отныне уходить позже, приходить раньше, да? Несмотря на то, что никто из ваших так и не согласился толком объяснить, что же происходит, я не дурак. То, что есть, оно и будет. Хоть я буду ходить по посёлкам в сопровождении, хм, охраны. Дело не в моем якобы глупом поведении, а в нашем существовании вообще, так? Гости живут среди вас, не на закрытой базе, а с вами. Причём не просто живут, а трудятся ради вашего же блага. Всё остальное лишь завеса и ничего не изменит, не так ли? Или ты не согласен?

Сэми вздохнул. Да, подумал Сержант, это опять в точности тот самый человек, которого он впервые встретил тогда в поле за работой. Изрядно спутанные волосы, согбенная спина, безвольный голос, что-то сумбурно напевающий безо всякого выражения. Сэми стоял тогда, наклонившись, над неровной грядкой скудной зелени. Увидав его, Сержант тотчас ощутил желание отвести глаза и пройти побыстрее мимо, столько житейской усталости и физической сломленности было в этой фигуре, куда больше, чем в среднем беженце. На вид этот почти старик никак не мог быть родичем Кеиры, так мало было между ними общего, но она тогда, помнится, решительно взяла его за руку и повела через чахлые грядки.

— …знакомьтесь!

Человек выпрямился. Взгляды Гостя-со-звёзд и жителя этого мира встретились. В тот раз глаза рано поседевшего парня не стали прятаться от хоть заметно потухшего, но вместе с тем до сиз пор блестевшего упорством и стремлением к жизни взора Сержанта. Не такие, как у него. Привычным жестом отряхнув руки, испачканные в земле, он замялся, не зная, что сказать.

— Сержант, это мой старший родич Сэми. Сэми, это Сержант, Гость, — как будто это нуждалось в специальном объяснении. Кеира смотрела то на одного, то на другого, не зная, что еще сказать. Помявшись, она повернула обратно, но буквально в трёх шагах снова обернулась.