Fuck’ты

— Алек, женись на мне! Я серьезно! Я буду хорошей женой!

— С ума сошла?

— Да, я сошла с ума…

— Что?

— Что ты молчишь?

— Думаю.

— Ладно, я пошутила. Давай, пока.

Нажала на сброс. Дурацкая была затея. Позвонила Игорю, старому знакомому, предложила то же самое. Он начал думать, где искать кольца в это время суток. Опять повесила трубку. Несмешная шутка. Набрала Вове. Он принес две таблетки фена [9] . Дома его ждал небесно-голубой друг, так что он мне уделил всего сто секунд.

9

Фенозепам (сленг).

Вова как-то по-особенному на меня посмотрел.

— У тебя бюстгальтер маленький. Грудь вот-вот вывалится.

— Ты только что обидел лифчик Nina Ricci, — я оторопела от такой наглости, будь он полноценным мужчиной, вдарила бы ему кольцом с большими камнями по щеке.

— Сможешь кокаин достать? Я тебе денег могу прямо сейчас дать, — вдруг и моя наглость вышла наружу.

— Ложись спать, ты не в себе… Спокойной ночи.

Великий dick’татор

В Максе гармонично сливалось все дьявольски притягательное — возбуждало его львиное спокойствие, цепляла действенность и абсолютное отсутствие противоречий, манил кобелиный магнетизм, пугала жестокость и ужасал маленький член.

Вова принес два подарка — крохотный пакетик обычного кокаина по сто пятьдесят евро за грамм и столько же медицинского, закутанного в мятую бумагу. Потерянная в неясности, я кончиком ножа пересыпала его в сок, мешала трубочкой и, находясь в состоянии физического одиночества, выпивала до дна. Так смешно слушать вранье людей, когда они не в курсе, что от кокаина диарея, эффект длится сорок минут и хочется есть. Наркотики — не моя стихия.

Тишина граничила со звоном в ушах — барабанные перепонки напряглись, ключ уверенно отпирал засов моей обители.

Утром Вова начал странный разговор:

— Знаешь, как нюхать кокаин и быть при этом в себе?

— Нет, — я была заинтригована.

— У тебя есть карандаш с ластиком под крышкой? — я порылась в письменном столе и нашла этот забавный трофей.

— А еще один?

— Держи!

Он достал тонкий прозрачный цилиндрический ластик.

— Устья большие? — он пристально изучал мой нос. — Да нет. Тогда нормально. Ты засовываешь в ноздрю. Перед этим намазав чем-то липким, например кремом.

Я, как на занятиях в спортклубе, повторяла за ним телодвижения.

— Высыпаешь в анатомическую пройму порошок и вдыхаешь. Только зажимай, чтобы ластик не пошел выше по дыхательным путям. Потом берешь носовой платок. Немного отворачиваешься и вынимаешь ластик — часть порошка прилипает к ластику, и ты вынюхиваешь не все. Я так на втором курсе играл в «кто первый нанюхается».

Я намотала эти сведения себе на ус.

Спустя несколько часов кто-то тихо открыл входную дверь.

— Что, удивлена? — послышался в прихожей знакомый голос Макса.

— Я уже ничему не удивляюсь. Когда дубликат успел сделать?

— Не фига было нажираться в одиночестве в «На лестнице»!

— Вот ты скотина.

— Я тебя тоже очень ряд видеть. — Он поцеловал меня холодными от мороза губами. От него пахло улицей — холодом, ветром, машиной, самолетом, новой рубашкой.

— А зачем Кира опасной бритвой порезала себе вены?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ты с ней встречался, а не я. Я лично вела привычно размеренную жизнь, пока ты в ней не появился!

— Ты еще скажи, что тебя многое не устраивает. Только со мной ты решаешься на что-то большее, чем трахнулись и разбежались. Я тебе даю свободу. Ты можешь взять от меня все, что хочешь, — все отдам, последнюю рубашку сниму. — Он рывками расстегнул верхние пуговицы.

Да, меня действительно тянуло нарушать правила и расплачиваться за ошибки многократно, ведь за все нужно платить, за алкоголь похмельем, за секс хламидиозом, сифилисом и абортами, за знания усидчивостью и терпением, за опыт болью и трудностями. Я думала, этим можно купить счастье. Но в магазине две толстые продавщицы сказали, что продукт сняли с продажи, и повесили табличку «учет», нервно качающуюся на леске. Опять не успела.

Как я и ожидала, Макс тут же посмотрел на порошок. Перевел взгляд на меня, улыбнулся, снова обворожительно на стол, опять на меня.

— Кокаин? — спросил он абсолютно спокойным тоном.

— Хочешь? — я не шелохнулась, сидя в уютном кресле с выражением лица Тони Монатана из Scarface.

Он высыпал немного в анатомическую пройму и вынюхал все до кристалла.

— А откуда у тебя медицинский кокаин?

— Я не буду отвечать без присутствия моего адвоката.

В комнате повисло напряжение, как в «Войне миров» перед первыми ударами молний. Надеюсь, он не подумает, что я хотела его убить? Передознуться медицинским как не фиг на фиг, хотя у Макса лошадиное здоровье.

И я до сих пор не знаю его фамилию.

— Моя жена знает, что я у тебя, — он снова запорошил снегом ущелье между двух вершин и вдул смерчем в другую ноздрю. — Ты не против?

— Ты же уже ей сказал.

— Я тоже так думаю, — он опять улыбнулся с каким-то странным оскалом и добавил: — Но что бы там ни происходило, я тебя люблю! Она тебе большой привет передавала, ждет в гости! Она потрясающе делает хенкали и долму.

— А Кира тоже разбавляла вашу семейную компанию?

Он подошел совсем близко, мое эфирное тело сжалось до минимального расстояния между молекулами. Пахло как перед ядерным взрывом.

— Еще один вопрос, и я взорвусь. Ты меня не остановишь.

— Я не буду тебя останавливать, может, я проверяю границы твоего терпения, — я босой ногой провела по его пенису.

— Пойми, я могу испортить тебе жизнь, а могу сделать тебя счастливой!

— Да что ты знаешь о счастье? Счастливые люди не изменяют, они не давят людей.

— Сразу видно, что ты понятия не имеешь о счастье. Ты слишком маленькая для этого. За это я тебя и люблю.

— Ты все время повторяешь «люблю», «люблю». Один хозяин тоже очень любил свою собаку и отрезал ей хвост по кусочкам.

Он захохотал. Встал на колени возле меня и аккуратно, глядя в глаза, стянул домашние штаны желтого цвета, поцеловал живот. Мне нравились эти мучения. Совести, мыслей, чувств, наслаждения тела.

— А знаешь, зачем нужны такие разговоры? Агрессия приводит тебя в нужное состояние…