G.O.G.R.

– Успокойтесь, Владимир Денисович, – сказал Серёгин. – Расскажите по порядку.

Сидоров поднял сброшенный дачником стул и вновь поставил его на все четыре ножки.

– Да, да, – закивал Иванов, и присел на краешек белой кухонной табуретки. – Я перенервничал.

Потом он продолжил свой рассказ.

– Встал я утром, – заявил он весьма эмоционально. – На рыбалку хотел. Червей вчера весь вечер копал… А гараж у меня не достроен. Глянул я на гараж, а машины в нём и нету! Ума не приложу, кто мог украсть.

– Действительно, – буркнул под нос Пётр Иванович – Кто?

Затем Иванов принялся подробно описывать все приметы своего «Москвича». Не забыл ни про царапину на левой передней дверце, ни про трещинку на фаре правого поворота.

– Мы тут всех знаем, – сказал Сидоров. – Так что, не волнуйтесь, Владимир Денисович, мы сейчас пойдём и всё выясним. Правда, Пётр Иванович? Это же просто, как два пальца…

– Саня, – перебил Сидорова Серёгин. – Ну, разве можно так говорить?

– Упс… Простите, – пробормотал Сидоров. – А, скажите, Владимир Денисович, вы ничего странного не слышали? Там, шаги, мотор завёлся, или ещё чего-нибудь?

Иванов левой рукой рьяно крутил пуговицу от своей пижамы, а правой громко постукивал по столу. Потом он бросил наполовину оторванную пуговицу, вытер нос и произнес:

– Знаете, ничего не слыхали. Ни я, ни жена моя… Тихо было. Если бы хоть Верная залаяла… Она всегда лает, даже тогда, когда чужие просто мимо забора идут…

Пётр Иванович решил, что сначала они с Сидоровым отвезут молчаливого «Креветку» в Красное и определят его там в изолятор, а потом уже – займутся «Москвичом» Иванова. Изловленный киллер никуда из сеней не делся: он сидел на полу, привязанный к подставке для ёлки и с недоверием и опаской косил глазом на расположенный перед ним огромный зубастый капкан. Сидоров разрезал верёвку, Серёгин поднял преступника на ноги за шиворот и толкнул на улицу.

Фёкла Матвеевна у конюшенки впрягала Пегашика в телегу.

– Вот и «кабриолет» вам готовенький! – прошамкала она, заметив, что Серёгин и Сидоров вывели пойманного преступника из её сеней на улицу. – Так уж и быть, отвезу вас в Красное на Пегашике!

Пётр Иванович и Сидоров водрузили «Креветку» на телегу и уселись сами. Фёкла Матвеевна заняла место возницы: ведь ни Серёгин, ни Сидоров не умели управлять лошадьми. И таким образом, словно партизаны везут в лагерь пленного немца, повезли они «пленного» бандита в Красное.

Полковник Соболев был совсем не рад появлению у себя в отделении пойманного Серёгиным и Сидоровым преступника.

– Только не говорите мне, что выловили верхнелягушинского чёрта! – проворчал он, окинув «Креветку» суровым взглядом.

Бандит стоял, как истукан, не шевелясь, и изучал рисунок на линолеуме пола.

– Мы его временно в изолятор посадим, а потом – отвезём в Донецк, – сказал Серёгин.

– Нет, – не разрешил Соболев. – Если он вам так нужен – вы сейчас от меня позвоните в Донецк, и пускай за ним приедут!

Серёгину пришлось согласиться со стальной непоколебимостью Соболева и вызвать из Донецка машину прямо сейчас. Да, так наверное, лучше. У них там Вавёркин – наверное, он уже починил свои присоски – он его допросит и узнает всю правду. Машину пришлось ждать часа два. Всё-таки, до Верхних Лягуш не так уж близко, да и найти их нужно.

Когда «Кашалотову креветку» под конвоем усадили в подъехавшую «Шкоду» и увезли – только тогда Пётр Иванович и Сидоров смогли вернуться в Верхние Лягуши и заняться «сбежавшим» автомобилем Иванова.

====== Глава 26. Тайна исчезнувшего “Москвича” и “киевская колдунья”. ======

Что ни день – то очередная загадка. Проклятая деревушка! Пётр Иванович и Сидоров обошли все Лягуши, опросили всех жителей. Обыскали гараж Гойденко. Но там стоял только его новый трактор. Сарайчик у тракториста был малюсенький: даже мотоцикл не влез бы. А из техники – только красная сломанная газонокосилка да самогонный аппарат. Тоже сломанный…

Без служебной «Самары» оказалось нелегко: дома стояли далеко друг от друга. Путешествовать от одного жилища к другому по мокрым и грязным тропинкам было долго и утомительно. На странствия по деревне милиционеры убили весь день. Но ничего нового об исчезнувшем «Москвиче» так и не узнали. На вопрос «Кто?» получили два типа ответов: «Да хто ж його зна?» и «Чёрт, конечно». Чёрт… Главным виновником всех приключающихся в Лягушах несчастий до сих пор остаётся чёрт! Милиционеры брели в вечерних сумерках по Революционной улице, которая была сейчас настоящей трясиной. Их брюки были по колено в грязи.

– Да-а, – сказал Пётр Иванович. – Машина нужна тому, кто на ней ездит. А местные… Местные тут не причём.

– Угу, – согласился Сидоров. – Этим старушкам машина ни к чему. А главное, у Владимира Денисовича собака молчала…

– Плохая собака, значит! – сказал Пётр Иванович. – Хорошая собака чужого во двор не пустит!

– Может, и плохая, – вздохнул Сидоров.

– Надо бы отпечатки проверить в гараже Иванова, – сказал Серёгин.

– Ну, это уже утром, – зевнул сержант.

– Нет! – отрезал Пётр Иванович. – Надо сейчас. Ты же знаешь, что в нашей работе время – дороже всего!

Сидоров невесело кивнул. К тому же, засмотревшись по сторонам, сержант угодил ногой в глубокую лужу. Набрал полный кроссовок грязной воды и забрызгал не только брюки, но и куртку. Ещё и поскользнулся и чуть не упал. Пётр Иванович вовремя подхватил его под руки.

– Уф, спасибо, Пётр Иванович, – выдохнул Сидоров, выходя на твёрдую землю.

– Осторожней, Сань, – сказал Серёгин. – Не упади.

– Ну и грязища! – буркнул Сидоров. – Надо же, как развезло. Асфальту бы!

До дачи Иванова милиционеры добрались примерно через час. Они ещё не успели подойти к калитке, как сторожевая овчарка залилась басистым лаем и запрыгала, гремя увесистой цепью. На шум выскочила жена Иванова. Подошла к забору. Но, увидев двоих перепачканных незнакомцев, не открыла, а бросилась в дом, визжа на бегу:

– Вовик, Вовик, там!.. Ну, стоят!.. В общем, ружьё захвати!

– Подождите… – промямлил Серёгин, но женщина уже скрылась в доме.

Вскоре, на смену жене, вышел сам Иванов. В домашних шароварах, в тапочках, в пиджаке на голое тело и с ружьём наперевес, он направился к калитке.

– Кто там? – грозно спросил Иванов и вскинул ружьё.

– Это я, Серёгин! – ответил Пётр Иванович.

– И Сидоров! – крикнул сержант.

– А-а-а, – Иванов сменил гнев на милость и виновато пробурчал:

– Простите… Мне Зинка такого наплела…

С этими словами дачник открыл калитку.

– Проходите.

Серёгин и Сидоров вошли во двор. Сторожевая собака всё ещё оглашала окрестности громоподобным лаем, и норовила сорваться с цепи и покусать чужих.

– Верная, цыц! – прикрикнул на неё Иванов.

Овчарка тут же замолчала и уползла в свою конуру.

– Мы бы хотели осмотреть ваш гараж, – сказал Пётр Иванович.

– Конечно, конечно, – охотно согласился Иванов.

Дачник повёл милиционеров к своему недостроенному гаражу. Он всё не мог придумать, куда деть ружьё: то вешал его на плечо, то прятал за спину. Хоть ружьё и было заряжено всего лишь солью, но Иванову всё равно было неловко: милиционеры согласились ему помочь, а он в них – из ружья…