G.O.G.R.

– Ну что ж, придётся слушать звуки природы, – сказал Михаил Германович, отложив приёмник в сторону.

– Под это мерзкое кваканье я не засну! – проныла Лена.

Она хотела ещё что-то сказать, но вдруг заиграла музыка. Сначала подумали, что это радио поймало какую-то волну, но, прислушавшись, Лаптевы поняли, что играет орган на втором этаже. Андрей хотел пойти посмотреть, но отец удержал его за рукав.

– Цыц! Не ходи! – прикрикнул Михаил Германович. – Кто знает, что то за холера…

Андрей остался.

– Я же говорила, – вмешалась Лена, – что тут есть призраки, а вы мне не верили…

Орган продолжал играть. Но музыка была не классическая, не похоронный марш, который «должно» играть привидение, а «Дыки Танци» западэнской Русланы.

– Это – не призрак, – уверенно сказал Андрей. – Просто кто-то нас дурачит. Призрак не может играть такую попсу!

Но тут музыка прекратилась. А после секундного затишья послышались тяжёлые, топающие шаги. Они приближались. Казалось, кто-то топает прямо по лестнице. В свете фонарика и четырёх свечек лестница была отлично видна, но на ней никого не было. Лаптевы не на шутку встревожились, прижались к холодной, замшелой стенке. «Невидимка» топал уже по прихожей.

– Кто вы, покажитесь, – робко попросила Татьяна Дмитриевна.

– А ты, правда, этого хочешь? – это был не человеческий голос, а какой-то жуткий рычащий вой, эхом разнёсшийся по всему особняку.

Татьяна Дмитриевна ничего не сказала: зубы так стучали, что она не смогла говорить, а только пролепетала что-то вроде:

– Ды-ды-ды-ды…

Лена заверещала и прижалась к Михаилу Германовичу.

– Смотрите, смертные, и др-р-рожите от стр-р-раха!! – прорычала невидаль ещё страшнее, чем в первый раз.

Фонарик Андрея лежал на комоде и освещал на стенке неровный круг. И в этом кругу появилась тень. Ничья, бесхозная, сама по себе. Она двигала «руками» и «ногами», точно танцевала. А потом отошла от стены и, широко ступая и громко топая, двинулась на окоченевших от страха Лаптевых. Без сомнений, это был самый настоящий призрак.

– У-у-у, пища! – провыл призрак, выставил вперёд свои серые прозрачные невесомые руки и сделал ещё один большой шаг. – Сейчас всех вас посъедаю! – и ужасно захохотал.

Андрей схватил валявшуюся под ногами тяжёлую ржавую железяку, и храбро выступил против призрака.

– Проваливай, урод! – крикнул он. – А если останешься – раздуплю этим ломом по твоей репе! – и замахнулся.

– Сам ты – урод! – ответил монстр и открыл глаза, большие, светящиеся страшным белым светом.

– Не надо, сынок, беги! – шептал где-то в темноте Михаил Германович.

Призрак посмотрел на Андрея. И лом в Андреевой руке согнулся. Андрей что было силы, запустил согнутой железякой в чудовище. Но призрак легко поймал лом на лету и разогнул его, точно он был пластилиновый.

– А если я – «раздуплю»? – призрак взмахнул ломом, целясь Андрею в голову.

Дикий вопль огласил особняк:

– А-а-а-а-а-а!!!!! – вопили Лаптевы хором. – Привидение!!! Помогите, люди, спасите!!! Монстр!!!

Отталкивая друг друга, спотыкаясь и падая, все четверо бросились прочь из заколдованного дома. Выскочили на улицу, кое-как запихались в машину. Михаил Германович дал по газам, «Москвич» лихо развернулся и помчался назад, в Донецк. Вот тебе и мирный отдых в тихой деревушке!

Так неудачно закончилась первая и единственная попытка обжить старый особняк. Крики Лаптевых перебудили все Лягуши. Жители повыскакивали во дворы. Сначала подумали, что где-то пожар. Но как узнали, что это всего-навсего городские чёрта увидали, так вернулись назад – досыпать.

====== Глава 5. Милиция против Чёрта. ======

В районе к Зайцеву стали относиться пренебрежительно. Однажды, когда на станции Красное обокрали какого-то приезжего, полковник Соболев думал, кого включить в оперативную группу. Его помощник, капитан Ольженко посоветовал Зайцева. А полковник недоверчиво покосился на помощника и сказал:

– Зайцева? Это тот, у которого черти и призраки на участке? Из Верхних Лягуш?

В оперативную группу беднягу, конечно же, не включили. Да ещё Соболев снова вызвал Зайцева в Красное и хорошенько пропесочил. Разговор начал так:

– Ну, как там ваш чёрт?

– По-прежнему… – вздохнул Зайцев.

– Какой же вы после этого участковый? – спросил полковник, морща лоб, и закручивая пальцами свои густые усы. – Вы должны защищать людей, объяснять им явления природы и не давать повода бояться чего-либо. Поняли? А вы?

Чего только Зайцев уже не делал, что бы изгнать чёрта! И разъяснял лягушинцам, что чертей не бывает, и просил пьяниц прекратить играть в чёрта. Даже сам пытался искать его в гопниковском особняке! Всё насмарку – зря убитое время! Ничего не нашёл, а чёрт как был, так и остался! Никак не мог участковый справиться с этой дурацкой «чёртовой» напастью.

– Я делал всё возможное… – слабо оправдывался Зайцев. – А они вбили себе в головы, что там – чёрт и ни в какую! Поэтому и жалуются постоянно! Я уже и в дом этот проклятый ходил, выстукивал там, высматривал, целый день там проторчал – и ничего! Ноль! Пусто – одна паутина да плесень!

Но для полковника это не годилось. Соболеву нужен был результат, а он, к сожалению, оставался нулевым. Прервав речь участкового, полковник сказал:

– Или вы положите конец этим байкам про чертей, или мне придётся заменить вас кем-нибудь более понятливым и разумным.

Для Зайцева, конечно же, подобные беседы были неутешительны. И он задумал, во что бы то ни стало, освободить Верхние Лягуши от чёрта. А для этого требовалось взять беса с поличным. Вместе с Объегоркиным они разработали план поимки проказника и, не медля ни дня, начали претворять свой план в жизнь.

Первым пунктом была слежка за Гойденко. Объегоркин спрятался в кустах возле дома тракториста и стал ждать, когда хозяин соизволит показаться наружу. Как только Гойденко выйдет, Вовка должен будет сообщить об этом Зайцеву, а затем неотступно следовать за подозреваемым и выяснить, куда он пойдёт.

Кусты оказались до ужаса колючие, от них мерзко чесалось всё тело, но помощник участкового стойко терпел, затаился, сидел тихо-тихо, что бы ничем не выдать своего присутствия. С Зайцевым они общались с помощью старых милицейских раций. С этими рациями ходило, наверное, не одно поколение их предшественников. Объегоркин уже давно соскучился ждать и весь исчесался. С трудом подавляя желание сказать начальнику, что сегодня слежку придётся прекратить, Вовка уныло наблюдал за тем, как Гойденко не спеша, кормит своих кур, потом начинает пропалывать амброзию на огороде, но, не прополов и половины, бросает и уходит в дом.