G.O.G.R.

Когда Зайцев вернулся назад, дверь ОПОПа была заперта на ключ. Участковый удивился: Объегоркин впервые отсутствовал на посту. Можно было подумать, что Вовка отошел по какому-то важному делу – по срочному вызову, например. Если бы не скопившиеся на ступеньках и дорожке листья. Обычно Объегоркин каждый день аккуратно подметал их и складывал в кучу на заднем дворе. «Заболел, что ли?» – подумал Зайцев. И отправился к Вовке домой. Но в избушке была только Вовкина тётка, Варвара Объегоркина. Она с плачем подскочила к участковому и начала по-волчьи выть, что её любимый племянник пропал куда-то целых пять дней назад.

Пропал, оказывается, Вовка. До самых сумерек ждал Зайцев помощника. Надеялся, что вернётся. А на следующий день организовал поиски. Сформировал дружину из местных мужиков. Лес прочесали. Во все овраги и ямы заглянули. Нигде не нашли. Исчез паренёк, словно в воду канул. Дружина Зайцева и в особняк Гопникова ходила. Участковый подумал, что Вовка мог сам пойти чёрта того идиотского искать. И провалился в какой-нибудь погреб. Но и там не нашли. Погреб был закрыт на замок. А Вовки нигде не было. Потом ещё в озере Лазурном искали. Утонул, думали. Хотя, как это – утонул? Объегоркин был отличный пловец, даже разряд имел по плаванию…

Вовка так и не появился больше в Лягушах. Тётка его извелась, не знала, куда звонить. Из Красного даже следователь приезжал. Но только кукиш нашёл. Ни Вовки, ни Вовкиного следу не осталось больше в деревне. Исчез бедняга. Старушки говорили – чёрт забрал. А Зайцев даже не знал, что говорить. Воинской части больше не было. Подполковник тот трусом из трусов оказался. От греха подальше смылся аж в Крым. И всё шито-крыто.

====== Глава 12. А Лягуши живут... ======

Зайцев из милиции вскоре уволился. И из Верхних Лягуш уехал. Нового участкового так и не прислали. И вышло, что деревенька совсем без милиции, сиротка, осталась. Здание ОПОПа пришло в полный упадок и завалилось прошлой зимой в январе-месяце. Пропал и календарь с дояркой, и тетрис Вовкин пропал. А вот чёрт как был, так и остался. Пугал иногда приезжих. Раз какие-то особо ревностные «чертоборцы» хотели даже сжечь злополучный памятник архитектуры. Но устроенный ими пожар почему-то очень быстро потух, не успев разгореться. Горе – поджигателей так и не нашли. Кто же признается? Да и кто выдаст? Верхние Лягуши – деревня маленькая, там все друг за дружку горой – солидарные. А вот байка только укрепилась. На каждом углу судачили: «Чёрт погасил». Чёрт появлялся ещё месячишко – остаток осени, а по зиме пропал опять, будто и не бывало его вовсе.

Но Лягуши живут. Хоть и с чёртом, и без милиции, но лягушинцы духом не падают. Не разъехались по городам и большим сёлам, как жители деревеньки Пуно в той же Бразилии, где, пишут журналы, тоже был свой, бразильский чёрт.… Не побросали свои дома на дядю – не от бедности, а от любви к родным местам остались.

Тракторист бросил лень, за работу взялся. Прислали ему новый трактор из Красного – так работает, не покладая рук. Перевыполняет даже. Все удивляются, как это отъявленный дебошир и лодырь вдруг ударником труда сделался. В рюмку больше не заглядывает – трезвенником сделался. Даже с мужиками после работы не выпивает. Хозяйство своё в порядок привёл, на ноги поставил. Всю амброзию и вредителей на огороде уничтожил. Огород теперь у Гойденко – загляденье, в хате убрано, двор подметен. И сам стал лучше выглядеть. Постригся, побрился, одеваться начал чисто и опрятно – не то, что раньше. А весной и жена трактористу нашлась, Авдотья Загорная. И не просто жена, а красавица.

Ну, пожалуй, на этом и всё. Оставим пока Верхние Лягуши там, где стояли они с начала времён и «переедем» в более интересное место – город Донецк.

Конец первой части.

Несколько месяцев спустя.

Погода была нелётная. Шёл снег и дул ветер. Донецкий аэропорт был закрыт, все рейсы отменены. Но вдруг на запасную полосу приземлился небольшой частный самолёт без опознавательных знаков. Из самолёта вышел высокий человек в длинном чёрном пальто. Налетевший порыв ветра слегка испортил его безупречную причёску. Подняв воротник, он зашагал к припаркованному неподалёку джипу. Сев в него, человек завёл мотор и уехал в неизвестном направлении…

====== Часть вторая. “Приключения на берегу Кальмиуса”. Глава 1. Сидоров дежурит. ======

Это дежурство было на редкость спокойным. Что, кстати не характерно для праздников. А праздник был большой и народный – Первое мая, День солидарности трудящихся, «ДСТ» – сокращённо.

Днём и вечером были гуляния – обыкновенные, шаблонные – с примитивной копией советских демонстраций и всякими концертами на площадях. А на закуску, как ни странно, подкинули салют. Обычно, последний всегда отменяют из-за плохой погоды. Или из-за того, что у отцов города просто-напросто не хватило на огненную феерию денег. А остаток ночи в районе было тихо. За исключением нескольких пьяных потасовок, участниками которых были слегка подгулявшие ради праздника, но на поверку вполне добропорядочные граждане.

После всех демонстраций и концертов люди разошлись по домам. Будут есть праздничный ужин и смотреть телевизор – ординарно, по-обывательски отмечать знаменательную дату. Только молодёжь ещё «тусовалась» на лавочках и бродила по площади Ленина, попивая пивко и лонгеры. И за всю ночь ни одного экстренного вызова!

Сержант Александр Сидоров дремал в жестковатом кресле в дежурной комнате Калининского райотдела милиции. Сюда его перевели из Ворошиловского района. В наказание за то, что Сидоров, будучи тогда лейтенантом, провалил важную операцию по задержанию опасного вора-рецидивиста. Вору удалось сбежать, потому что Сидоров в тот момент, когда нужно было хватать его, засмотрелся на футбол по телевизору в витрине телемагазина. И вор до сих пор «гастролирует» по СНГ и не только. За такой серьёзный прокол бедолагу сначала хотели совсем уволить из милиции. Но начальник Калининского райотдела Недобежкин приходился хорошим другом отцу Александра. Он пожалел незадачливого милиционера и взял к себе. Только в звании Сидорова всё-таки понизили.

И вот теперь сержант, разгадывая кроссворд, задремал на посту. И проспал бы так до конца дежурства, если бы на рассвете – надо же было под конец всё испортить! – в дежурную комнату не вбежал перепуганный человек. Он был в пиджаке, накинутом поверх пижамы.

– Помогите! – закричал он с порога, разбудив Сидорова. – Спасите! Мою машину… – от волнения гость захлёбывался словами. – Машину угнали! – человек метался из одного угла в другой, лепетал и гундосил себе под нос.

– Да вы успокойтесь, присядьте, – сказал, наконец, Сидоров.

Раскрасневшийся, взволнованный потерпевший беспокойно заёрзал на скрипучем стуле.

– Ну… – человек замялся, помолчал, собираясь с мыслями, повертел головой с взъерошенными волосами. – Где-то… э-э-э… в девять вечера я с семьёй на моей машине приехал из кафе.

Сержант внимательно смотрел на потерпевшего и слушал, что он говорит. А тот почему-то смутился и виновато так сказал:

– Вы не подумайте – кафе детское, «Макдональдс» этот. Я не был пьяный... Мой гараж... он далеко от дома. Я не хотел ехать. Поставил её под окнами. Я думал, что услышу, если её начнут угонять... А тут такая история вышла… Досадно…

Человек вытер нос рукавом пиджака и продолжил:

– Когда мы легли спать, всё хорошо было. А потом... потом я проснулся. Часа в четыре проснулся. Пить захотелось… В окно глянул, а машины и след простыл… Что же теперь будет-то? Как я на работу ездить буду? – застонал потерпевший и схватился за голову двумя руками.

Сидоров всё тщательно записал. Проверил. Найдя две ошибки и исправив их, сержант обратился к потерпевшему:

– Какой марки была ваша машина?

– «Жигули», «шестёрка», белая, семьдесят шестого года… И кому только понадобилась рухлядь такая? Весь мотор менять нужно, да денег нет.

– Ваша фамилия? – спросил Сидоров.

– Петров, Николай Степанович Петров. – Быстро ответил потерпевший.

Сержант записал и снова спросил:

– Адрес?

– У…улица Овнатаняна, дом… двадцать восьмой дом, да, двадцать восьмой. Квартира… пятая квартира. Там такой, понимаете ли, тихий дворик. Фонарь один был… Хулиганы разбили. Темно там. И мерзко. Дождь недавно прошёл, лужи стоят. Давно уже переехать хочу, да денег нет.

– Мы найдём вашу машину, – попытался успокоить Петрова Сидоров. – Не беспокойтесь, Николай Степанович. И ещё я должен вас попросить остаться тут и подождать следователя.