Гаджо с Меловых холмов

К счастью, шишке и дурному настроению не было суждено продержаться долго. Во Флат-Плейсовском филиале Самаджа - добротном двухэтажном особняке в традиционном тейнарском стиле, удачно дополненном цветущим пышным палисадником - нас встретили так, будто ждали этак с месяц-другой, прямо-таки сгорая от нетерпения.

– Приветствую вас, - ками-хостесс улыбнулась так очаровательно, что Констант намертво прикипел к ней взглядом, а я невольно пришла к выводу, что на свой внешний вид мне следовало потратить больше времени. Разика этак в два-три.
– Меня зовут…

– Женевьев, - обреченно вздохнула я.
– Давно не виделись. Позволь представить господина Константа Эмбера, моего дорогого гостя с Ирейи.

Нужно отдать ей должное: лицо она держала превосходно, несмотря ни на что.

“Давно” - это было очень мягко сказано. Кроме того, в нашу последнюю встречу я явилась в компании, совершенно неподобающей о-ками-сама, и вела она себя крайне непристойно: погрызла диван в гостевой комнате, растерзала занавеску в спальне младших ками, вусмерть перепугала работниц столовой и в конце концов пометила колонну в холле.

Но от лисицы вряд ли можно было ожидать, что она продемонстрирует изысканные манеры, правда?

Особенно от дохлой.

– Бесконечно рад знакомству, леди Женевьев, - будто и не заметив напряженной паузы, сообщил Констант и неглубоко поклонился.
– Воистину, Тейнар - дивный цветник.

На моей памяти он оказался первым гостем Самаджа, который, войдя в филиал, пялился не на руки окружающих ками, а на пару мягких диванов и кофейный столик в углу холла. Будто знал, что припрятано в потайном отделении в подлокотнике… и не хуже меня понимал, насколько Женевьев близка к тому, чтобы начать распылять парализующий яд - хотя виду она, разумеется, не подавала.

– Я вижу, Ирейе тоже есть чем гордиться, - ровным голосом отозвалась моя школьная подруга.
– Восточный Самадж будет счастлив принимать вас под своим кровом, господин Эмбер.

– Господин Эмбер спешит в Оффспринг-Хилл, - вклинилась я.
– Но у меня есть важные новости для наших господ, и мой дорогой гость милостиво согласился подождать несколько часов. Я надеялась, что господин Эмбер сможет рассчитывать на теплый прием и хорошую компанию, пока я буду занята.

Женевьев бросила на меня ничего не выражающий взгляд. Я с трудом удержалась от того, чтобы начать судорожно оправдываться, рассказывать, что произошло, и объяснять, что лиса ничуть не опасна - пока ни на ком из нас нет жертвенного знака.

Поздновато рассчитывать на дружбу Женевьев. Она-то отлично видела, что при случае я тоже хожу в рыжей шубе и умею быть на диво убедительной, когда дело доходит до необходимости покинуть Самадж, и теперь ее волнует только одно: стоит ли подпускать меня близко к нашим господам?

А для ответа на этот вопрос достаточно аккуратно, обязательно за спиной Константа, продемонстрировать традиционный вышитый кошель, в каком обычно приносились все проценты для Внешнего Круга.

– Разумеется, - слегка подобрела Женевьев: такие “новости” ее вполне устраивали, а что до лисы… господа в любом случае осведомлены о ней во всех подробностях.
– Соблаговолите следовать за мной, господин Эмбер. Должно быть, вы очень устали в дороге?

Мило улыбаясь и щебеча о волшебном чае “по традиционному рецепту, это чудесно, поверьте!”, Женевьев подхватила Константа под руку и увела в малую гостиную. Сомневаться не приходилось: сюртук она ощупала, клиента оценила, и секретарь королевского асессора будет осчастливлен и очарован в кратчайшие сроки, не успев и пискнуть.

Я в смешанных чувствах смотрела им вслед. Высокая, статная Женевьев с ее чудесными светлыми волосами, собранными в сложную прическу, и смуглый подтянутый Констант рядом смотрелись на диво гармонично. С трудом верилось, что сей лакомый кусочек в Самадж притащила я, а не моя школьная подруга.

Ведь, справедливости ради, это Женевьев была лучшей ученицей курса, самой талантливой, естественной, одаренной, красивой, сильной. Это от нее в восторге учителя, господа и клиенты. Это она - лицо филиала. Это ей позволено носить самый дорогой капари, какой только есть во Флат-Плейсе, - нежно-голубой, великолепно оттеняющий белейшую, ухоженную кожу. Это ей прошедшие годы пошли только на пользу: сейчас Женевьев была даже ослепительнее, чем я ее помнила.

Только вот о-ками-сама тут - я. По-плебейски загоревшая, в старом наряде, в облаке дешевых благовоний…

И с весьма круглой суммой за пазухой.

Странная штука - жизнь… и в моих интересах взять себя в руки, прекратить пялиться на закрывшуюся за “дорогим гостем” дверь и идти к господам, пока Чирикло не осознал эту простую истину в полной мере и на собственной шкуре.

Из всех господ Восточного Самаджа во Флат-Плейсе оказался - по закону подлости, не иначе, - мой учитель. Сомневаться не приходилось: он мои прощальные выходки не забыл - и вряд ли забудет.

В темном кабинете Внутреннего Круга его одинокая фигура казалась невысокой, хрупкой и утонченной. Я, впрочем, не обманывалась: под темно-синим шелком капари скрывалось сухощавое тело прирожденного убийцы и танцора, а изящные пальцы мяли подковы, как глину.

Но три года назад лисицу не остановило ни его обаяние, ни великолепно поставленный голос, ни боевое искусство. О-ками-сама Кео не хотел меня отпускать - а с теми, кто стоял между одержимой и ее свободой, чучело решило не церемониться.

Рваные шрамы вгрызались в холеное лицо, взрезали шею и ныряли за ворот капари. Он так и не сумел их свести. Наверно, никто на Тейнаре не смог бы.

Я нервно сглотнула и отвела глаза, хотя учитель ни капли не стеснялся своего облика. В искусстве преподносить себя ему равных не было, и какие-то шрамы его, разумеется, ничуть не уродовали.

Но лисице тогда так понравилось…

– Хикари, - улыбался Кео теперь совсем по-другому: разорванные мимические мышцы так и не срослись как должно, и левый уголок губ задирался вверх, а правый оставался недвижим.
– Я был уверен, что уж ты-то ни за что не вернешься после того, что устроила.

Глубоко вздохнув, я уселась в соседнее кресло и положила на стол расшитый кошель.

Тогда я была в своем праве. Никто из Самаджа - даже мой учитель, член Внутреннего Круга, - не смел препятствовать о-ками-сама, решившей удрать куда подальше. А глава Особого отдела только порадовался, когда узнал о моем решении, так что и правительство Тейнара не имело ничего против исчезновения строптивой девицы. Все равно с планеты я бы никуда не делась - а пока я здесь, меня в любой момент можно найти, если вдруг понадоблюсь.

Только вот из всех однокурсников, ками, о-ками-сама и особистов один мой учитель переживал, что чучело способно навредить мне самой. Все остальные просто радовались, что я со своим потусторонним покровителем убралась с глаз долой.

Это было еще одной отличной причиной никогда не возвращаться. Но пропажа Чирикло послала все мои планы в бездну.

– Я тоже была уверена, - чистосердечно призналась я.
– Но, кажется, ками и впрямь не бывают бывшими.

“Тебя вот даже шрамы на полфизиономии не отправили в отставку”, - едва не ляпнула я, но вовремя сдержалась. Воображаемый прыжок в ледяную воду затянулся, и все те привычки, которые я заработала у ваандараров, теперь только тянули меня на дно.