Галя, в деревню!

«Может, и судьба, да только не моя», — подумала я и вежливо отшутилась:

— Будем посмотреть. Кто его знает, как кривая выведет…

Мне и впрямь очень хотелось, чтобы Ваня обрел свое счастье. Изо всех сил желала я счастья и доселе незнакомой мне Даше, которую я никогда не видела вживую, но в тело которой попадала уже пятый раз кряду. Но в другом, реальном, мире у меня уже была своя любимая семья.

Денька, сын продавщицы из сельпо Марины, давно поправился. В футболе он и правда показывал успехи, а посему мы с Катериной Михайловной решили, что надо дать мальчишке шанс осуществить свою мечту — стать футболистом. Теперь он трижды в неделю после уроков в школе бежал на электричку и ехал в столицу — заниматься в хорошей футбольной секции. Возвращался паренек домой уже ближе к одиннадцати вечера, измотанный, но совершенно счастливый.

Поправился и Витя. Мы с завучем покумекали и решили: если мальчишка с хорошими отметками окончит седьмой класс в Клюевке, то в восьмой он пойдет уже в нашу московскую школу. Так у него будет больше шансов получить хорошее образование и поступить в институт. Поначалу я, правда, сомневалась, стоит ли это делать. Все-таки Витя — единственный мужчина в доме — помогает матери, нянчит сестренок. Однако Климент Кузьмич, обычно всегда немногословный и предпочитающий не вмешиваться в наши с Катериной Михайловной разговоры, неожиданно высказал свое веское слово:

— Дарья Ивановна, пускай Витька в Москву едет. Ну что он здесь забыл, с его-то талантами? Он — парень молодой. Нечего ему в деревне киснуть. Пусть доучивается в нашей московской школе и поступает, куда хочет. Глядишь, и в люди выбьется. А здесь есть кому подсобить — мамка его с Семенычем, приятелем моим, уже два месяца как милуется. Соседи они. Тот тоже вдовец, они со школы еще приятельствуют. А тут я их у сельпо увидел — воркуют, как голубки. Глядишь, и поженятся скоро. Так что будет все в ажуре — дом без хозяина не останется.

— А жить-то Витя где будет? — с сомнением сказала я. — Он же не студент, а школьник, и общежитие ему не положено.

— А пускай у нас пока поживет, — выступила в защиту мнения мужа Катерина Михайловна. — У нас квартира пустует. За цветочками приглядит. Он парень приличный, толковый — от него проблем не будет. А в институт поступит — общежитие получит. В общем, видно будет…

Голова моя занята была не только учебными вопросами. Клуб, который мы когда-то задумали, уже вовсю работал. Действовал и краеведческий кружок, и кружок по радиоделу. Работала и столярная мастерская, которой заведовал Климент Кузьмич.

А еще предстояло важное событие. Мы готовились к большому новогоднему конкурсу, который устроило руководство райцентра. Участвовали целых десять близлежащих школ. Победителю светило получить главный приз — цветной телевизор! Готовились и дети, и взрослые.

Под руководством старенькой Евдокии Никитичны был создан хор бабушек, который вечером в библиотеке, выделенной под кружки для усердно разучивал русские народные песни. Как ни странно, деревенские мужики тоже приходили к старенькой учительнице заниматься музыкой. Так, например, однажды вечером, зайдя в библиотеку, я услышала, как Семеныч, товарищ Климента Кузьмича, старательно выводит:

— Ты у меня одна заветная, другой не будет никогда…

— И с чего это вдруг у наших мужиков интерес к романсам проснулся, Катерина Михайловна, да еще такой активный? — изумленно спросила я, когда мы с Катериной Михайловной вечером в учительской занимались утверждением программы для конкурса.

— А Вы, Дарья Ивановна, будто не знаете? — хитро подмигнула мне подруга. — Али не слышали, что женщины ушами любят? Наши местные дамы — с норовом, от такой и вилами по хребтине огрести можно. А вот споет такой суровой женщине муж вечерком романс — она и ласковой станет… Все же ласки хотят. А доброе слово и кошке приятно…

— Хитро! — рассмеялась я. — Что ж, пусть романсы способствуют укреплению семейных уз. Значит, подготовка к конкурсу идет полным ходом?

— Идет, Дарья Ивановна, идет… уже практически все готово! — Катерина Михайловна сосредоточенно разбирала бумаги. — Вот смотрите: сначала у нас выступают младшие классы с новогодними песенками. Потом — средние — они спектакль ставят. Зина наша, которая суп вылила, стихи читает отменно. Ей бы в театральный поступить! А еще отдельная рубрика есть — родители учеников выступят. Кто споет, кто стихи прочитает. Кстати, еще будет выставка в холле, по истории края. Можно будет выставлять экспонат. Историк и географ с ребятами осенью по лесу походили, много чего с военных лет нашли… Целый стол подготовили к выставке! А еще Лев Ефимович в архивах покопался, там тоже много всего интересного нарыл. В общем, мы по всем фронтам готовы! Все шансы на победу есть.

— Готовы-то готовы, Катерина Михайловна… — задумчиво сказала я, просматривая программу. — Да только маловато этого. Все это будет и у других! Нужна какая-то «киллерфича»…

— Что? — переспросила в изумлении подруга.

Я прикусила язык. «Киллерфичой» называл какую-то крутую фишку мой супруг, программист Гоша. От него я и переняла это словечко, чуть не выдав себя сейчас.

— Фишечка нужна, что-то особенное, — поправилась я. — То, что отличит нас от других. Слушайте, Катерина Михайловна! А почему бы нам не объединить детей и родителей, учителей и учеников? Зачем им отдельно-то выступать? А? Пусть выступают вместе! Дескать, смотрите мы какие, болеем за общее дело — за школу!

— Ого! — оживилась подруга. — Вот это мысль! А и правда, почему нет? Вот смотрите, географ наш танцует прекрасно. Кузьмич мой говорит, что он в юности на танцплощадках звездой был! Так пусть он с нашими орлами и подготовит какой-нибудь танец. Здорово! И родители с детьми могут выступить! Только репертуар чуток поменять надо. Пойду-ка в библиотеку, там, кажется, Евдокия Никитична еще работает.

* * *

Так пролетели еще несколько дней. Утром, в день конкурса, я проснулась рано. Ехать в райцентр мы должны были вместе с Катериной Михайловной и другими учителями. Председатель Аркадий Павлович организовал для всех нас несколько автобусов. В них еле-еле впихнулись все желающие: учителя, дети и родители. Сам председатель, конечно же, тоже поехал.

— Буду болеть за всех нас, Дарья Ивановна! — взволнованно сказал он и вытер мокрый лоб. — Ек-макарек, я так в жизни не волновался! Кажется, я так потел, только когда у родителей своей ненаглядной ее руки просил…

«Только бы никто не сбился, только бы все прошло хорошо», — отчаянно надеялась я, сидя в переполненном душном зале рядом с Катериной Михайловной и наблюдая за своими подопечными.

Открыла выступление нашей школы Зина. Деревенская девчушка совершенно не волновалась, выступая перед залом, где сидели больше сотни человек. Она будто родилась на сцене: в красивом концертном платье, которое ей все за неделю сшила тетя Люба, Зина отлично прочитала стихотворение, вызвав улыбки у строгого жюри.

Замечательно выступил и наш географ, который мастерски отбивал чечетку вместе со своими орлами — семиклассниками. Не упал в грязь и Климент Кузьмич — на пару с одним из родителей он под гармошку исполнил новогодние частушки.

А в конце конкурса выступил совместный хор, которым руководила старенькая Евдокия Никитична. Родители и учителя встали сзади, а ученики — впереди. Удивил и наш скромняга Лев Ефимович — это именно он всего за несколько дней написал все тексты, с которыми мы выступали…