Галя, в деревню!
Шрифт:
— А как Вы хотели, Дарья Ивановна? — развеселилась приятельница. — Вы бы слышали, что мой Клим исполняет временами… Уж сколько я его ругала за частушки про Ивана Кузина… А с другой стороны — не романсы же нашим деревенским исполнять. Под романсы особо навоз не покидаешь…
— Ну что ж, может, Евдокия Никитична их романсам и научит, не все же навоз кидать… Может, привыкнут хоть иногда культурно время проводить, — предположила я.
— Может быть, Дарья Ивановна, — согласилась приятельница. — Добрая Вы душа… Ничего себе, все людям. Всем на свете помочь хотите.
— А я вот в выходные я
— Разумно, — согласилась приятельница. — А Дениску?
— А Дениска дома уже, выписали его.
— Как он себя чувствует?
— Хорошо, — улыбнулась я. — Уже вовсю мячом стучит во дворе о стену дома, хоть и не рекомендовали ему пока вставать. Будущий Стрельцов…
Веснушчатый Дениска уже пришел в себя после нападения и, несмотря на сотрясение, выбегал периодически во двор частного дома попинать мячик о стену, чем доводил мать до истерики. Паренек собирался стать футболистом и мечтал играть за «Торпедо».
— Слушайте, Дарья Ивановна… — немного замявшись, сказала подруга. — Право, неловко вас просить, но не могли бы Вы ко мне домой зайти, цветочки полить? Я их думаю в следующий приезд насовсем сюда забрать, а то совсем зачахли без ухода. А пока они еще у меня там, в московской квартире. И, если Вас не затруднит, могли бы ящик почтовый проверить? Жировки вроде должны прийти… Я Вам ключики оставлю… А то я в прошлый раз забыла, голова дырявая совсем.
— Без проблем! — отозвалась я. Помочь приятельнице мне было совершенно не в тягость. «Жировками» в Москве называли квитанции на оплату услуг ЖКХ. В Питере я, признаться, о таком не слышала, хоть и прожила там полвека. Что ж, в каждой избушке свои погремушки.
До детской больницы, в которой лежал Витя Дробышев, я добралась без приключений. Вопреки моим опасениям, Витя не лежал в реанимации, подключенный к аппаратам, а, сидя в коридоре отделения и отчаянно жестикулируя, вовсю трещал о чем-то с приятелями по несчастью. Кто-то из пацанов неуклюже передвигался на костылях, у кого-то перебинтована голова…
Увидев меня, парень несказанно удивился, а потом встал, слегка поморщившись, и пошел ко мне.
— Я сейчас, пацаны, — бросил он ребятам. — Ко мне учительница пришла…
— Привет! — встретила я пострадавшего. — Как самочувствие? Присядем тут, в уголке?
— Здравствуйте, Дарья Ивановна! Хорошо! Давайте присядем! — бодро ответил мужественный парень. — Операцию сделали, все нормально…
— Не болит? — обеспокоенно посмотрела я на подростка.
— А чего за живот только что держался?
— А… это… Да, наверное, в столовой что-то не то съел…
— Точно ничего уже не болит? — наседала я.
— Нет! — бодро хорохорился Витя. — Вообще не болит. Только врач говорит, еще неделю минимум тут валяться придется, а то и две…
— Ну что ж, — желая его успокоить, сказала я. — Отдохнешь, подлечишься…
Однако Витя вовсе не обрадовался перспективе двухнедельного ничегонеделания.
— Отчего отдыхать-то? — бросил он, нахмурившись. — Год только начался. Не успел я еще устать. Да и по дому дел куча. Сестренок нянчить надо.
— Слушай, — попыталась образумить я трудягу. — Ну сам посуди: кому какая польза
будет, если ты не долечишься? Маме, сестренкам твоим? Вот пойдешь дрова колоть, и швы разойдутся… Хочешь снова в Москву с мигалками ехать?— Я отстать боюсь от программы, Дарья Ивановна. Очень боюсь… — потупив глаза, признался Витя. — Я потом в райцентр хочу переехать, в тамошнюю школу, в девятый класс поступить. А потом — в институт хочу пойти, на юридический факультет. Хочу следователем стать, как мой отец, и с преступностью бороться. А куда я пойду, если аттестат у меня будет с тройками? Я же деревенщина… Ну кому я там троечником нужен? Там, говорят, конкурс — ого-го! Москвичей полно будет с золотыми медалями. Куда мне с ними тягаться?
— А зачем в райцентр-то тебе ехать? — не поняла я. — У нас же в деревне тоже открылась школа.
— Так у нас же только семилетка, — удивленно посмотрел на меня Витя. — А мне надо всю программу кровь из носа окончить, чтобы в институт поступить.
— Ах, да… — я в очередной раз чуть не прокололась. Как-то я совсем не подумала об этом. — Насчет борьбы с преступностью. Как же так вышло, Витя, а? Кто тебя ранил?
Витя нахмурился.
— Да не знаю я. Ну Дарья Ивановна, право слово, сколько можно? Как только меня сюда доставили, на следующий день участковый припер… пришел, мозг мне чайной ложечкой выедать начал: «Кто, зачем, почему?». Не помню я… Это ж драка деревенская. Там кто что схватил, с тем и пошел — кто нож, кто дрын…
— Ладно, вздохнула я. — Приеду к тебе в следующие выходные, заниматься будем в отдельном порядке до тех пор, пока не выздоровеешь. И все десять классов ты окончишь. Решим этот вопрос. Только давай обойдемся без крови из носа, а лучше — вообще без крови. Поправляйся.
Мне все было ясно. Ранение, после которого внук одноклассника тети Любы отъехал в больничку, ему, скорее всего, нанес Петька-два ведра. Однако подросток, уверенный, что «стучать» нехорошо, его покрывает. Надо же, врет и даже не краснеет. Покрывать преступника, конечно, нехорошо. Но, с другой стороны, даже боязно представить, если в деревне узнают, кто действительно пырнул ножом ребенка.
«Ладно», — в конце концов, подумав, решила я. — «Витя все равно не расколется, его даже пытать бесполезно. Будущий следователь крепок, как кремень. Лишь бы поправился. А жизнь это двухведерного Петьку все равно научит, как можно с людьми обращаться, и как нельзя».
Попрощавшись с Витей, я решила по дороге обратно зайти к заведующему отделением.
— Иван Петрович занят, обождать придется, — предупредила меня служащая в регистратуре.
— Хорошо, — сказала я, поглядев на часы, впрочем, больше для солидности. — Подожду Ивана Петровича.
Времени у меня на самом деле еще было навалом. Возвращаться домой я сегодня не планировала, поэтому на «вечернюю лошадь», то есть на обратную электричку, я не спешила. Екатерина Михайловна одолжила мне ключики от своей квартиры, и я решила, что переночую там, а до позднего вечера буду гулять по Москве и наслаждаться столицей. Навещу свою подружку Лиду, ее мужа Андрея,их детишек, а потом оставлю их и одна прогуляюсь по местам, где когда-то молодыми мы когда-то молодыми гуляли с подружками… И не только с подружками…