Ганфайтер. Дилогия

Но самые экзотические места открываются глазу у самого океана. Называются те места Берегом Скелетов, и неспроста – сотни и сотни кораблей погибли здесь, пытаясь подойти к суше. Вечный прибой приветствовал корабли могучим рёвом, подхватывая и раскалывая о камни финикийские биремы, эллинские триеры, арабские доу, португальские галионы, английские пароходы… Прибою совершенно безразлично, кого и когда топить, – бесплодные пески хоронили кучи обломков кораблей и людских костяков.

На всём протяжении Берега Скелетов нет скольнибудь годной пристани, самой паршивенькой бухточки не найти – только скалы и прибой. Есть тут и песчаные пляжи, но попробуй выберись на них, одолей грохочущие волны!

Хотя, если подумать, губительный прибой и безводная пустыня – ещё не самое страшное в Каоковельде. Полосу суши между горами и океаном можно было с тем же основанием назвать и Берегом Сюрпризов, неприятных и опасных.

Земную кору в этих местах беспрерывно пучит и сдвигает в океан. Бывало, что за километры от берега, в пустыне, откапывали старинные корабли и хрустели окатанной галькой – останцем древнего пляжа. Однако самые убийственные неожиданности поджидают странников в прибрежных водах. У Каоковельда дно океана постоянно «колышется» – в приглубом месте вдруг вырастают рифы, выглядывают островки, а морские скалы, наоборот, опускаются и таятся коварными мелями. Плавное Бенгельское течение, несущее холодные воды от самой Антарктики (и ставящее понад береговой линией непроглядные туманы), может вдруг рвануться, закружить водоворотом…

И именно здесь Совету Объединенных Правительств Афросоюза приспичило выстроить терминал по приёмке айсбергов и отгрохать гидрокомплекс «Этоша». Строить их взялись ТОЗО и АЗО на пару. Первыми на «стройку века» прибыли добровольцыкитопасы с ранчо «Летящая Эн». Грузовой дирижабль выгрузил звено субмарин в акватории айстерминала – гигантской искусственной бухты, врезанной в скалистый берег прямоугольником. Айстерминал «Каоковельд» будет способен принимать самые большие ледяные горы, буксируемые сюда из Антарктиды. Берега бухты были нарезаны ровными уступами, на самом верхнем из них располагался посёлок операторовстроителей из Тихоокеанской СО. ^[73]Тем предстояло возводить циклопические сооружения – колоссальные бункеры, титанические дробилки, исполинские транспортёры, лёдохранилища, коллекторы, каналы для переброски талой воды в Этошу… Работы – море!

Утреннюю планёрку вёл прораб Дзадцно – ладный, крепкий абориген лет пятидесяти, не снимавший каски даже в помещении. Работников собралось не слишком много. От учёных пришёл Кейчхуама, невысокий бушмен с раскосыми глазами и желтоватым цветом лица. Океанцев представлял сам генрук – Сихали решил активно отдохнуть.

– Таак… – внушительно начал Дзадцно. – Ну что? Работы идут, из графика пока не выбиваемся. Цзинчхана, будешь заряжать пятнадцатый блок, как и договаривались. Поднимай своих подрывников – и вперёд…

Мелкий, но величественный Цзинчхана покивал головой в кудряшках с проседью.

– Как взрывные работы пройдут, твоя очередь подойдёт. Слышал, Гунько?

Старший оператор тяжёлых систем Опанас Гунько потёр колени и сказал:

– Сделаем. Вы бы лучше разобрались с этими злыднями из Виндхука! Ну шо это – доставили нам пять бульдозеров с ручным управлением. Мыто просили автоматы! А так… Ну кого я на них посажу?

– Разберёмся, Гунько, – строго сказал Дзадцно. – Разберёмся. Посади пока Кизино. Ташпулатова посади. Этого… Абдуллу.

– Ага! – изобразил Гунько сардоническую усмешку. – А системки мои сами будут пахать, да?

– Разберёмся… – нахмурился Дзадцно. – Ребята у тебя рукастые…

– Рукастые и ногастые, – сказал ктото из толпы.

– Разговорчики! – сердито сказал прораб, болея за трудовую дисциплину. – Таак. Профессор, что у вас?

Кейчхуама встал и тут же сгорбился, будто его потянуло обратно на стул.

– Не нравится мне одно место… – проговорил он и показал на карте. – Вот здесь, чуть к югу от терминала. Какаято тут неопределённость… Поверхностьто мы вроде исследовали, а глубины не трогали. Надо бы провести бурение, хотя бы в двухтрёх точках, в квадрате 7А…

– Справитесь, Тимофей Михайлович? – спросил прораб.

– Бурыавтоматы будут? – ответил вопросом Браун.

– Дадим! – поспешно сказал Кейчхуама.

– Значит, справимся.

– Таак… – сказал Дзадцно. – Таак… Наас, когда у вас последний пробой?

Наас ван Гельдер, молодой бригадир лазерпроходчиков, бодро ответил:

– Если не подведут энергетики, то сегодня ночью. На шестнадцатом блоке – там группа скал торчит по линии трассы, начнём их выжигать помаленьку.

– А завтра?

Наас сделал удивлённое лицо.

– Завтра же эвакуация! – сказал он.

– Ах! – подскочил профессор Кейчхуама. – Я совсем забыл предупредить! На завтра запланирована промывка пустыни Намиб, состоится экспериментальный пуск ППВ! ^[74]

– ППВ? – озадачился прораб.

– Переброска пресной воды! В Антарктиде уже работает термостанция, она растапливает лёд, и образуется огромное такое пресное озеро. Завтра включатся излучатели, создавая мощные потоки заряжённых частиц, которые подхватят водяные молекулы и перенесут их сюда, в Африку. Это будет как бы дождь, несомый ураганом, – по дуге он поднимется в стратосферу и затопит пустыню Намиб. Головную станцию ППВ расположили в Мирном, направляющие башни находятся на Кергелене, гдето на островах Крозе и на вершине Нджесути, ^[75]а замыкающая стоит у озера Этошапан.

– Да знаю я это всё, – недовольно сказал Дзадцно. – Меня другое интересует: почему не поставили в известность руководство?

Профессор в совершеннейшем смущении прижал пятерню к сердцу, расточая немые извинения.

– Ладно, – вздохнул прораб. – Таак… Ну, у меня всё. Идёмте работать!

Навесив бурмобили, субмарины вышли в море. Квадрат 7А находился на глубине девяноста метров – светлый песчаный уступ с редкими каменными глыбами и коркой ила. Дно было болееменее ровным, но безжизненным – ни кораллов, ни водорослей. Даже рыбин и тех не плавало ни одной.

– Сероводород, – предположил Илья Харин.

– Очень даже может быть… – протянул Браун.

«Орка», колыхаясь, прошла над придонным мутьевым потоком, всею обшивкой ощущая дрожание и гул. Здесь земля и океан соревновались, кто сильнее, и суша одолевала воду.

– Право на борт, – скомандовал ТугаринЗмей. – Пятьдесят метров.

Сихали поднял субмарину на заданную глубину. Прямо под ними дно было плоским, занесённым песком. Восточнее, ближе к берегу, дно поднималось и состояло из больших каменных глыб с грубозернистой поверхностью. В сторону моря отходил скалистый хребтик, поднимавшийся до отметки тридцать метров, а за ним начинался обрыв в абиссаль.

И хребтик, и песчаный уступ понижались к югу, а к северу протягивалась неширокая полоса илистого дна. Субмарина заплясала, приблизившись к отвесной чёрной скале, – первая береговая ступень. Тупой дрожащий гул прибоя проникал в рубку, а вода ходила взадвперёд, баламутя песок. От греха подальше Сихали взял мористее.

– Первый пошёл, – сообщил Тугарин.

Тяжёлый шар микробура отделился от «Орки» и ухнул вниз, исчезая в клубах ила. Потом облачко мути взбурлило ещё пуще, а когда осело, буравтомат пропал – закопался.