Ганфайтер. Дилогия

– На позиции, бегом марш!

Низко согнувшись, фридомфайтеры перебегали площадь, группа за группой, занимая позиции у приземистого корпуса школы, у спортзала, у клуба, вдруг ставшего штабом, у хрустально взблёскивавших теплиц, – гнутые листы прозрачного силиколла коегде осыпались после прямых попаданий, и зелень полегла, помёрзла.

– Ах ты… – страдальчески сморщился Боровиц. – Зелепушечкуто за что? Лучокто какой, салатик… Эх!

– Ничего, Стан, – подбодрил его Тимофей, – отомстим и за «зелепушечку»!

Он глянул на часы. Пять тридцать. Почти. Пять секунд осталось до «штурма изнутри». Четыре, три, две, одна…

– В атаку!

В первые мгновения ничего не происходило, а потом посёлок стал оживать. Тусклые краснолиловые вспышки осветили изнутри классные комнаты школы, и тут же раму окна выгнуло и вышибло упругим взрывом, чёрной раскорякой в проём полетел труп – то ли «наш», то ли «не наш».

За порог спортзала выскочил «международник» в лёгкой броне, но без шлема, видать, не успел надеть. Присев, он выставил перед собой «Сиксшутер лайтинг», в воинском обиходе – «веер». Тонкие, как спица, лазерные лучи ярого рубинового накалу сходились в ослепительную точку шагах в двадцати от стрелка и снова расплетались, жаля и калеча. Станислас Боровиц шарахнулся в сторону, избегая малинового пиролуча, и будто споткнулся – пылающий фокус лазерника прожёг старому китопасу грудь и вышел со спины.

У Сихали появилось такое ощущение, будто его собственное сердце перестало биться. Он вскинул бластер и выстрелил дважды, прожигая выпученные голубые глазки «интера», разбрызгивая серое вещество, вскипевшее и «сбежавшее», как молоко из кастрюльки.

На языке у Тимофея вертелись десятки жгучих слов, далёких от лексических норм, но что толку орать и брызгать слюной? Стана больше не было! Душа этого вечно пьяного, бестолкового, но доброго человека отлетела, расставаясь с бренным телом.

– Гады! – прорычал Харин за спиной у Сихали и ринулся вперёд.

– Стоять! – осадил его Тимофей. – К штабу!

ТугаринЗмей молча развернулся и грузно понёсся, куда было сказано. Браун поспешал следом, не оборачиваясь, обещая себе погонять Альварадо и присных по лужайкам «Авалона» и снять президентские скальпы. Все четыре!

– Змей! – крикнул Сихали. – Огня не жалеть!

– Не буду!

В штабе кипел бой – каждое окно превратилось в амбразуру, фридомфайтеры брали штаб приступом, падая в снег один за другим. Вздрагивая всем телом, рухнул Кобольд. Ничком упал и перекатился на спину Борис Сегаль – его глаза стекленели, отражая небо. Перевесился через подоконник подстреленный «интер», ещё один выскочил в окно, группируясь в прыжке – и попадая под перекрёстный огонь лучемётов. На снег шмякнулось уже мёртвое тело. Из дверей, низко пригибаясь под притолокой, шагнули двое в боекостюмах. Их не спасло и мезовещество – мегаджоульный лазер с верхушки метеобашни сверкнул дуплетом, прожигая каждому «международнику» по очереди ребристые радиаторы энергоранцев.

Тут же, будто очнувшись от спячки, активизировались «Големы» – пять яркозелёных и бледнофиолетовых струй плазмы поразили середину башни – та осела, верхом проламывая низ, покосилась и рухнула, напуская облако пыли.

– За мной! – крикнул Тимофей, врываясь в здание бывшего клуба. Прямо навстречу ему шагнул гигант в бронескафандре. Не думая, генрук бросился на пол и, что есть силы, ударил пятками по толстой, ребристой тумбе правой ноги боекостюма. «Интер», ещё не ступивший ею на пол, покачнулся, теряя равновесие, и он бы его восстановил, если бы ТугаринЗмей не ударил по БК обеими ногами в прыжке. Выстрел из плазменного излучателя провыл мимо самой головы Харина, а вот «интер» не устоял – с гулким грохотом повалился на пол. Упав боком, он выставил бронированную руку – Сихали услышал, как напряжённо шелестит псевдомышца, – и перевернулся на живот, дёрнулся, подкидывая горбом энергоранца, согнул колено…

Мигом подавив желание всадить в «интера» хаароший импульс, Тимофей бросился вперёд, вскочил на БК верхом и стал лихорадочно искать у того между плеч рычаг немедленного отпирания. Бронескафандр внезапно замер. Раздался щелчок, послышалось шипение, и БК раскрылся, как футляр для человека. Из «упаковки», будто из саркофага, суетливо выбрался щуплый «интер».

– Сдаюсь! – заверещал он. – Сдаюсь!

– А я не беру пленных, – холодно сказал Браун, нажимая на курок.

Пробой, выдавив кровяной сгусток, зачернел точно посерёдке переносицы «международника», и глазки его тут же перестали бегать. Готов.

– Зачистили! – донёсся крик Белого. – Сихаали!

– Ищите ЦПУ «Големов»! – закричал Тимофей в ответ.

– Нашли уже!

Браун понёсся на второй этаж, прыгая через три ступеньки. В обширном помещении, ещё недавно занятом под художественную студию, стояла аппаратура – контролькомбайны, терминалы, рабочие экраны. Всё ровненько, как по стойке «смирно», а серебристые кольчатые кабели вытянуты в струнку.

– Где? – выдохнул Сихали, шаря глазами по пультам.

– Вота! – Белый шлёпнул ладонью по красному терминалу.

Нетерпеливо шевеля пальцами, Тимофей поискал нужную клавишу – и утопил её в пульт.

– Жду дальнейших указаний, – послышался безжизненный голос – «Големы» были составным роботом, или, как говорили русские инженеры, представляли собой киберсистему.

– Немедленно перепрограммироваться! – заорал Сихали. Киберы хорошо слышали человека, но терпения у генрука уже не было – его всего трясло.

– Выполняется… Готов к операциям.

– Смена противника!

– Прошу уточнить: кто новый противник?

– Все, кто носит форму Международных войск!

– Принято. Мера воздействия?

– Уничтожение, – сказал Тимофей, помаленьку успокаиваясь.

– Выполняется…

Выдохнув с облегчением, Сихали поднёс ко рту радиофон, делая общий вызов.

– Слушайте все! – гаркнул он. – Прекратить наступление, сосредоточиться на обороне! По боевым роботам огня не открывать – они на нашей стороне!

Шум боя, доносившийся с улиц Пенсаколы сквозь разбитые окна, не нарастал и не стихал. Перемену фридомфайтеры ощутили не сразу, просто звуки ожесточённой перестрелки сместились на окраину, куда антаркты с океанцами ещё не успели проникнуть. А потом очаги сопротивления стали подавляться один за другим.

На лестнице послышались крадущиеся шаги. Харин приподнял лучемёт, но Сихали положил руку на ребристое цевьё.

– Спокойно, – процедил он.

В комнату шагнул «Голем». Блеснул оптическими рецепторами, окольцовывавшими переднюю черепную коробку, развёл шесть рук, встопорщил шипастые нашлёпки станнеров – и втянул, сложил, перевёл в «нейтраль». Опознал «своих».

– «Голем»! – окликнул его Браун.

Боевой робот остановился и чётко развернулся кругом.

– Жду дальнейших указаний, – монотонно пробасил он.

– Продолжай выполнять программу.

– Приказ понял.

Кибер тяжело затопал вниз по лестнице, а фридомфайтеры дружно выдохнули:

– Уфф!

К восьми утра всё было кончено. Уничтоженный гарнизон перевезли в «холодные склады», разложили тела в рядок по льду, словно на последнем построении. Убитых фридомфайтеров схоронили в братской могиле, выплавленной в толще ледника.

Выведенные из загона селекстанции антаркты окружили её плотным кольцом. Отец Иоанн прочёл молитву, а ТугаринЗмей, поднатужившись, опустил в выемку тяжеленный крест, лазером вырезанный из чёрного базальта. Прогрохотал салют, в небо прянули струи плазмы и лазерные лучи, почти невидимые в свете дня.