Ганфайтер. Огонь на поражение
Шрифт:
— Дальневосточный универ.
— Женат?
— Н-нет…
Тут в двери ввалился Станислас Боровиц и заорал:
— Что у тебя за манера людей допрашивать? — Оглядев китопасов, он осведомился с той же громкостью: — Вы еще здесь, фон бароны? Чего расселись?
Тетя Хани тут же накинулась на супруга:
— Чего ты орёшь?!
Тот малость присмирел, но, будто по инерции, задиристо парировал:
— На работу пора, вот чего! Мы что сюда, сидеть пришли?
— Замолчи! — рявкнула Ханичэйл. — Дай людям хоть кофе допить, кашалот!
Люди мудро помалкивали.
— Кофе
Постепенно негодование Станисласа перешло в неразборчивое ворчание и затихло, а лицо сегундо приобрело скорбное выражение.
— Кушайте, мальчики, — ласково прожурчала тетя Хани, — кушайте!
Допрошенный Браун сел, нахохлившись, у стола — спать хотелось ужасно. Наталья тут же сунула ему чашку с бодрящим напитком, черным как смола.
— Настоящий кофе, — сказал Станислас назидательно, — должен быть крепким — таким, чтобы в нем гребной винт не тонул!
Внезапно вспомнив, что его сильно обидели, главный смотритель насупил брови.
Тимофей отхлебнул горяченького и признал, что кофе настоящий — сонливость он сдирал, как наждачка ржавчину.
— Не выспался? — ласково сказала Наташа. — Ничего, сегодня пораньше ляжем…
— Пойдем на своих, — вступил Боровиц, с шумом отхлебывая бодрящий напиток. — Парни с Обхода обещали помочь на «Скаутсабах». Илья, за тобой вид сверху…
Тугарин молча кивнул, цедя кофе из кружки размером с ведерко.
— Сихали, — обратился к Брауну главный смотритель, — ты на каких ходил?
Младший смотритель не сразу допер, о чем его спрашивают. Наталья опередила его:
— На «Бронко» он ходил. И на «Орках».
— Вот и славно, у нас как раз «Бронко». «Орок» три всего. Ежели по осени отгоним стадо в Петропавловск, на китобойный комбинат, хозяйка грозилась всех на новые «Орки» пересадить…
— А это уж как себя покажете, — важно сказала Стоун.
— «Орка» — это вещь! — оценил Белый.
— Допивай быстрее, — посоветовал ему сегундо, — и шагом марш.
«Бронко» была старой северодвинской разработкой, удачным проектом одноместной субмарины — простой и дешевой. С маломощным моторным реактором, она могла развивать узлов тридцать—сорок, а пиробатовая броня позволяла погружаться на полкилометра максимум. «Орка» же развивала и пятьдесят узлов, и больше, могла глиссировать по поверхности и даже выпрыгивать на скорости из воды, пролетая полста метров. И глубин достигала абиссальных — до шести кэмэ.
Ближе к центру СПО наличествовал купол главного кессона, оттуда наклонный тоннель выводил к подводному причалу.
Китопасы спустились и двинулись круглым коридором, похожим на салон старинного авиалайнера — с обеих сторон шли в ряд иллюминаторы. За ними зеленела вода, подсвеченная прожекторами, и виднелись «Бронко» — двадцатиметровые веретена, горбами рубок соединенные со стыковочными узлами «плота».
Станислас шлепнул по люку, отмеченному семеркой, и сказал Тимофею:
— Это тугаринская, залезай и обнюхивайся.
— Только я в китах — ни бум-бум, — признался Браун. — Почти…
— Научишься, —
усмехнулся главный смотритель.— Освоишься! — воскликнул Шурик Рыжий. — Вон, даже Арманто, уж на что тундра, а и то вник!
— Слышь, ты, вонь рейтузная? — рассердился чукча, с утра бывший не в духе. — Получишь щас!
— Отставить! — рявкнул Боровиц, пресекая межнациональную рознь. — Заткнулись оба. По местам!
Тимофей мигом раскрутил маховичок люка и юркнул в тесный кессон субмарины. Внутри «Бронко» казалась полузнакомой — весь опыт плаваний Брауна на этой подлодке сводился к коротенькой стажировке, но не признаваться же, что ты «малёк»-неумеха…
Внимательно оглядев приборы, он чуток взбодрился и начал оживлять системы и блоки. Спохватившись, включил селектор.
— Расстыковку разрешаю, — грянул хрипловатый голос Станисласа. — Погружение полста метров. Пойдем двумя звеньями — «Бронко» справа от меня, «Скаутсабы» — слева. Илья, ты как?
— Взлетел, — послышался бас Тугарина.
— Сектор?
— Норд-ост.
— Принято. Эй, валбои! [23] Чего прижухли? Полный вперед!
Сихали Браун осторожно, с бухающим сердцем, запустил турбину. Та заныла, пуская вибрацию. Громко щелкнула герметическая перемычка. «Бронко» освободилась и начала погружение, одновременно ускоряя ход.
23
Вскоре субмарина вышла из-под «плота», но вода светлее не стала — слишком рано было, косым лучам встающего солнца не пробить толщу воды над «морскими конями» китопасов.
На селекторе замигал зеленый сигнал, и тут же раздался сдержанный бас Ильи:
— Цель обнаружена. Двадцать два сигнала. Азимут — пятнадцать, дальность — два кэмэ.
— Ходу, ребятки! — повеселел главный смотритель. — Ходу!
Вспотевший Браун кое-как сориентировался и увеличил скорость. Кашалоты больше семи узлов не выжмут, тут у турбины явный перевес.
— Сихали, слышь?
— Слышу, Стан.
— Запоминай свой маневр — будешь ходить на глубине десять метров с востока от стада. Задача простая — не выпускать китов. Обычно они шугаются субмарин, но если на прорыв ринутся, пугани их инфразвуком!
— А где… А, вижу. Инфразвуковая пушка?
— Так точно. Только регулятор не устанавливай больше ноль пяти…
— А то кашалотикам будет бо-бо! — жизнерадостно пояснил Рыжий.
— Я тебе щас самому ваву сделаю! — сердито сказал Боровиц.
Браун вдруг раззадорился и дал совет:
— Лучше Тугарину намекнуть, что Шурика видели поблизости от Марины…
Селектор донес мощный хохот.
— Ты чё?! — вопил Рыжий. — Змей же меня потопит!
— Сапогом торпедирует, — уточнил Белый.
— Ладно, — решил Арманто, — обойдемся без намеков — субмарину жалко…
— Отставить! — весело гаркнул главный смотритель. — Подгребаем. «Скаутсабы» заходят с запада, мы — с востока. Арманто и Токаши отсекают по глубине. Илья, как там?