Ганфайтер. Огонь на поражение

Один, то ли особо наглый, то ли особо глупый отморозок изобразил выстрел слишком близко от Ильи Харина, и тот прогудел с угрозой:

— Слышь, вонючка? Отпрыгни в сторону. И не смерди!

— Не называй меня вонючкой! — окрысился тот.

— А я как раз и назвал, — спокойно сказал Змей.

Вонючка бросил руку к кобуре, но Илюша только с виду был медлителен. Его кулак сработал как шатун и расквасил вонючке нос. Пролетев метра три, отмороженный растянулся в пепловой жиже.

Небритые личности моментально вооружились. Человек десять молодчиков выхватили бласты, и тут Тимофей шагнул вперед. Положив ладони на рукоятки, он громко оповестил:

— Я — Сихали Браун! Тронете кого из нас — будете иметь дело со мной. Я, конечно, тоже смертен, но четверых-пятерых с собой забрать успею.

Молодчики неуверенно попятились. Все, кроме одного — невысокого коренастого мужчины с давно не стриженными волосами. Этот остался на своем месте, только руки отвел подальше от оружия.

— Я убью тебя, Браун, — выцедил он.

Тимофей внимательно посмотрел на него.

— Ладно, — проговорил он, — ты это произнес, хомбре. В любое время.

— Сейчас! — рявкнул волосатый.

Его рука пала к кобуре. Волосатому оставалось лишь согнуть локоть и выхватить бласт. Острое желание убить пронзило его. Он направил…

Два заряда ударили ему в живот, и волосатый покачнулся на пятках. Он отставил левую ногу назад, чтобы не упасть, и начал поднимать шестизарядник, но когда он поднял руку, то увидел, что бластера в ней нет.

Озадаченный волосатик слепо посмотрел на свою руку, колени его подогнулись, и он упал. Все тело ниже пояса онемело, однако мозг был жив и ясен. Мужчина попытался заговорить, попытался увидеть лицо человека, который стоял и смотрел на него. Волосатый попробовал вымолвить хоть слово, но не вышло… вот что он чувствовал, умирая.

Смерть нестриженого мигом отрезвила горячие головы — молодчики отступили и стали просачиваться за двери салунов, от греха подальше.

В молчании Тимофей двинулся по улице. Слева от него ступали Станислас и Тугарин-Змей, справа поспешали оба Шурика, спину прикрывали Юта Хейзел и Джамил Керимов, Самоа Дженкинс и Таскоза. Дружина.

Флаерная станция оказалась пуста, зато здание Совета наличествовало, имея и купол, и шпиль. Обыскав сию цитадель демократии, Сихали обнаружил только одного человека — председателя Совета Р. К. Гупту, как явствовало из таблички на дверях. Это был рослый человек, ширины примерно равной высоте. Все в нем демонстрировало исключительную силу: мышцы, кости — и ни капли жира. Его обветренное лицо, как будто высеченное из камня, обрамляла щетина черных как вороново крыло волос. Толстая шея плавно переходила в могучие плечи.

— Вы и есть Эр-Ка Гупта? — поинтересовался Браун.

— Допустим. — Взгляд председателя метнулся на лицо Тимофея, потом переместился на его бластеры и вновь вернулся, уперся колюче и прицельно.

— Меня зовут Браун, Тимофей Браун. Нам с ребятами нужно кое-что у вас заказать, но, говорят, у вас тут случился передел…

— Беспредел у нас случился, — пробурчал председатель. Поднявшись, он навалился на стол. — Так за чем вы пришли?

— Лично мне нужна шкура Айвена Новаго, — любезно пояснил Сихали, — а всем нам — отряд батискафов.

— А деньги?

— Пятьдесят тысяч амеро, — быстро сказал Боровиц. — Устроит?

Браун хотел было поправить Стана, но вовремя одумался — домовитый сегундо решил сэкономить тысяч двадцать.

— Устроит! — осклабился Гупта. Порывшись в ящике, он бросил на стол серебряную звезду шерифа. — Давайте так, мистер Браун. Вы наводите порядок в городе, мы вам выращиваем десять батискафов класса «Мустанг». Новейшая модель, глубина погружения — до двадцати километров, один такой заказали межпланетники, исследующие океан Европы — я имею в виду спутник Юпитера. Два моторных реактора, скорость сорок узлов! Мало вам десяти? Сделаем двенадцать!

— Обойдемся и десятком, — солидно проговорил Станислас, с трудом пряча радость, — надо же, за полцены предлагают отряд «Мустангов»! — Только вы уж в графе «Доп. оборудование» пометьте: «Установить торпедные аппараты и стационарные пульсаторы». Квантаберы у нас с собой.

— Идет! — мгновенно согласился Гупта.

Сихали молча нацепил звезду человека закона.

— Только вы учтите, Браун, — председатель глянул на него исподлобья, — прежнего шерифа вам придется «увольнять» самому…

— Я справлюсь, — спокойно сказал Тимофей.

Посовещавшись, китопасы разделились: Боровиц «устроился» к Тимофею помощником шерифа, а остальные вернулись на плавбазу. «Онекотан» стоило поберечь, да и кто защитит женщин? Экипажу, правда, прибавилось — с китопасами остались геологи и геоинженеры с академиком Стрембергом во главе, но бойцами «короеды» были никакими.

— Я уж думал, что ты сразу за Айвеном кинешься, — сказал Боровиц ворчливо.

— Он только этого и ждет. Наверняка Ваньке все уже доложили — и про нас, и про меня. Нет, искать эту сволочь я не стану — пускай подергается.

— Ну и правильно…

С «увольнением» Башки Тимофей решил не спешить. Успеется.

Несколько часов подряд он бродил по Порт-Фенуа, изучая город, чтобы знать, куда ведет любой переулок, где стоят изгороди, какие задние двери закрываются на замок, а какие нет. Откуда можно вести огонь и где скрываться от огня.

Боровиц шагал следом и одобрительно кивал.

— Навести порядок в городе — это та еще работенка, — ворчал он. — Бандюг надо разъединить, понял, Тимка? Надо так сделать, чтобы каждый из них стоял только за себя. Надо заставить каждого ублюдка поверить, что, если он встанет у тебя на дороге, умрет именно он, а не тот, кто стоит рядом с ним или позади.

— Случалось уже чистить?

— Раза два, наверное… Да, дважды. Тускарору-14 и Клиппертон-Главный. В принципе-то все просто — берешь в руки лучемет, а потом идешь и объявляешь, что закон — это ты, и первому же, кто ослушается или нарушит закон, — прикладом в зубы. А если кто схватится за бласт… Ну, тут-то тебя учить не надо.

— Так я и сделаю, — твердо сказал Сихали. — Ну, что? Пошли, устроим текучку кадров.

Офис шерифа обнаружился на Третьей улице, в одном здании с изолятором. Станислас задержался в тамбуре, приглядывая за улицей, а Браун прошел внутрь.

Там, в квадратной, почти пустой комнате обнаружился стол, на который возложил грязные ботинки Димон Башка. «Шериф» курил толстую сигару в положении полулежа, придавливая тощим задом растерзанное кресло. Напротив, усевшись на широкий подоконник, пристроился помощник — тощий субъект с узким, костистым лицом и тонкими губами. Маленькие глазки-бусинки глядели на Брауна не мигая, таращась по обе стороны хрящеватого носа с горбинкой. Человек-топор.

— Здравствуй, Димитрий, — приветствовал Башку Тимофей.