Ганс Бессмертный

– Идём, Олег, – наконец решился старшина.

Воевода встал, он лишь немного не дорос до бессмертного. Впереди шёл Витень, за ним Олег, а прикрывали остальные витязи, держа кинжалы на готове. Они шли быстрым шагом, спускаясь во двор по каменной лестнице. Факелы не зажигали, и обреченный был удивлён и не скрывал этого

– Праву о вас говорят, и во тьме видите. Спасибо, что дружину не перебили, вечные, – благодарил обреченный за своих людей.

– Кровь не вода, с нас Елена Прекрасная вдвое за каждую каплю спросит.

– Так слышал я, что Царевны кровь льют безмерно, и отрубленными головами увешаны.

– Так то Царевны, у низ своя Правда, не завидуй им, Олег…Но Елена, Элла, она другая, – жарко заметил Витень, – совсем ведь молоденькая в Варту пришла…Ни словом не обидела никого, не убила, спасла многих…Что бы не обратится, и не стать Вечной Царицей на Земле, сама и на костёр взошла…

– Так, говорят, растаяла просто…

– Я видел её кровь воевода… Красная, хоть матерью её по слухам, Эльга была…

– Та, что на Запретном острове затворилась?

– Она, Мёртвая Царевна… Потом она в плату за смерть дочери Вана – Близнеца забрала, а его сестра у Царевны увела…

– Ну, это уже сказы, Витень.

– Видел, что пропал Ван, сам видел, как вернулся с Алёной из далёких краёв. А в той битве, когда Эльга привела рать Мёртвых, сам я тоже сражался.

– Страшное дело…– сказал Яромир, и уставился в темноту, – что после них остаётся… И не тела убитых, а как в присказке – мокрое кровавое место.

Так, подошли они к конюшне, где стоял любимый конь Олега. Витень оглядел место, успокоился.

– Простишься с конём, воевода, и умрёшь.

– Спасибо, Бессмертный. Неплохо я ухожу…– тихо ответил венд.

Олег погладил гриву белого жеребца, тот взволнованно храпел, обнюхал хозяина и своего друга. Витень не переложил на других невеселое дело, и тонким лезвием, с двумя остриями на клинке, уколол руку Олега. Тот обернулся к витязю, кивнул, успел вздохнуть два раза, и держась за шею коня, сполз на землю, усыпанную соломой, и умер. Витязи в задумчивости смотрели на одного из Велесовичей, пока Лют не вернул их из грёз:

– Уходим, и быстро, – и старшина потянул друзей за руки из места смерти.

– Верно, побратим, – поддержал старшину Лют, – быстро! Времени совсем мало!

Витязи прошли через ворота, мимо спящих стражей, и, уже быстрым шагом добрались до постоялого двора Псаки. Они успели залечь под одеяла в своих дормиториях, прежде чем пропели петухи, и работники принялись наводить порядок на замощенном дворе.

Анастасий, с посохом в руках, ходил по двору и проверял, как трудятся четверо только нанятых мужчин, но и он не заметил, когда витязи вернулись в свои комнаты.

***

Витязи собрались за столами гостепреимного дома, и прекрасный обед словно стал наградой морским старателям за беспокойную ночь. Непонятно почему звонили здесь колокола церквей, Анастасий переглянулся с Леонтием, парнишка лишь пожал плечами , не понимая, в чём дело.

Артельщики с удовольствием поглощали прекрасную стряпню неугомонной кухарки постоялого двора, и , всегда хмурая женщина развеселилась, увидев, как рады её стряпне. Анастасий опять подошёл к Витеню, поклонился:

– Всем ли довольны гости дорогие? – снова спросил ромей.

– Превосходно.

– Старшина, вам надо дождаться тиуна княжеского. Он осмотрит товар, и если княжескому двору что надобно, то он купит у вас до торга.

– Нам не в убыток будет?

– Тиун платит честную цену за добро.

– Тогда хорошо. Надеюсь, придёт он не поздно? А то будем ждать, а никто не явится.

– Тиун Горазд мужчина основательный, свою честь блюдёт! Так что обманом пробавляться не станет. Не беспокойся, – успокоил гостя Анастасий.

Прибежал Леонтий, с красным лицом, тяжело дышавший и тут же кинулся к хозяину и зашептал тому на ухо. Анастасий только тёр лоб в замешательстве.

– Что произошло? – спросил Витень, вставая из-за стола.

– Ешьте, ешьте, – замахал руками корчемник, – вы наши гости!

Северяне доели и допили, и опять зазвонили колокола. Тут в обеденную залу вошёл незнакомый человек, и обратился к содержателю постоялого двора:

– Князь Олег умер. Почувствовал себя худо, пошёл простится с конём, и там силы покинули правителя, – строгим голосом говорил тиун, – там и умер князь. Ваши товары я готов приобрести для княжеского двора.

– Старшина артели Витень. Буду рад… Соболя да рыбий зуб, – охотно говорил Витень.

– Гораздом меня зовут. Прости, у многих в городе печаль на сердце после смерти Олега. И у меня. Пойдём, покажешь товар?

– Конечно. Со мной ещё двое пойдут. Услад! Яромир! Со мной пойдёте! Лют, дождись тех, кто в город пошли!

– Всё сделаю, старшина, – ответил его помошник.

– Артельщики в город пошли? – поддакнул тиун. – с дороги, оно понятно…

Витень снарядился быстро, взял суму с бирками и ключи от лабаза, и дождался Услада и Яромира. Тиун сидел на лавке невесёлый, да и Анастасий тоже, видно, расстроен и испуган.

– Чего Анастасий-то в сомнениях? – на старом языке спросил Яромир Витеня.

– Теперь войны боятся. Да и как Олега будут хоронить…

– А чего там? – удивился Услад, – неужто по другому обычаю?

– Если древним обычаем....Тело в котле выварят, пока плоть не отпадёт, затем кости вином обмоют и золотом украсят, ну и в ларь сложат, как должно… Голову отдельно хранят…

– Ну, раньше у усуней ещё заковырестей делалось. Тело вываривали, затем либо глиной покрывали, или, для умершего новую плоть из кожи шили, а в неё старые кости клали, а потом по окрестным сёлам возили, прощались.

– Да сейчас проще…– задумался Витень.

Молчали и другие витязи. Бывало, погибали и они, и совсем, если теряли голову в бою. А одного волхвы и через двести лет воскресили, это сам Витень видел. Когда он сам череп у саксов выкупил по равному весу за золото… Но смотреть, как Евратий воскресал тогда – никто не смог. Тело облекалось плотью почти месяц, и видеть это было выше его сил. Только волхв Радей был при витязе неотлучно, подносил воду и мёд, что бы ожил Евпатий.

– Пойдём, Горазд, – тихо сказал старшина.