Ганс Бессмертный

Тот лишь кивнул головой в ответ, и пошёл впереди, постукивая посохом о мостовую. За ним шли пятеро его отроков, они вдобавок катили и тележку. Дорога здесь была выложена известковыми, уже истёршимися плитами, так что и в дождь, да и в редкий здесь снег грязи было не так много.

Они шли медленно, встречавшиеся люди также были с печальными лицами, словно потеряли нечто дорогое для себя. Тиун здоровался с некоторыми людьми, видно, тоже шедшими в порт по торговым делам. Солнце спряталось в тучи, и хотя дождя не было, день стал серым и тусклым, но стало не так жарко, как вчера. Но вот, подошли и к лабазам, огражденным забором, сложенным из больших грубых камней.

– Привет, Хвыля, – поздоровался с стражником Горазд

– И тебе здравствовать, – ответил тот, так держа руку на поясе, за который был вставлен боевой топор широким лезвием вверх.

– Нам в лабаз, – заговорил уже Витень, доставая бирки.

Стражник кивнул, осмотрел печати, сопоставил срез на дереве бирки у северянина, и свой, кивнул головой, и выдал веское слово:

– Проходите, дорогие гости!

Лабаз был не особо большой, так и товара было не так много. Витень снял печати и отворил створки, показывая и рыбий зуб,и богатые меха с Севера.

– Давай я зажгу фитиль в фонаре, не видно же ничего, – тихо проговорил Горазд.

– Точно, – нашёлся Витень, – чуть не забыл.

И обругал себя за забывчивость. Они, бессмертные, в темноте видят, как днём, а обычные люди- не видят ничего…Глянул ещё раз на тиуна, но тот не был обеспокоен, или напуган. Просто хотел осмотреть товар. Старшина достал огниво, в два удара добыл искру и быстро зажёг огонь. Себя, правда, похвалил, что не воспользовался другой игрушкой- зажигательным стеклом. Это было бы лишним… Фонарь дал свет, хотя дыма сначала было многовато. Горазд левой рукой с фонарём, а правой с посохом, прошелся мимо сорока клыков рыбьего зуба, восхитился соболями, переливчатыми шкурками…

– А чего на севере есть ещё чудного? – спросил тиун.

– Да вот, – и Витень достал горсть лёгких чёрных камней, маслянистых на ощупь, – Горюч- камень, с Грумант- острова. Горит жарко, словами не передать. Ну и зуб Индрик – зверя. Но его давно не привозили.

– Много его там?

– Да будто весь остров из него. Копнуть – лопата или две в глубину.

– А чего сюда не возите?

– Да кому он нужен? Дерева полно, а места в лодьях под ворвань, шкуры да моржовый зуб, или рыбу кто испромыслит. На месте им печи топят, на острове. Но жар сильный, осторожно надо, а то дымоход и труба прогорит и дом сожжешь.

– Чего только не бывает… Груз я куплю, Витень. Сколько возьмёшь?

– Да по шесть ромейских золотых за рыбий клык, да по двадцать пять золотых за сорок соболей.

Такая цена была ниже в два раза Константинопольской. Да и чего говорить – фунт шёлка ромеи продавали по двадцать золотых, так что и соболя купят, а уж кость моржовая, им, мастерам по поделкам, будет дюже нужна. Но надо было поторговаться, что за сделка без торга?

– Так по шесть? – и Горазд задумчиво взялся за подбородок, и стал рассказывать, что в Керчи давно не было дождей, и осетры подешевели, а вобла подорожала, виноград-то уродился, да вино дорого.

Старшина с уважением смотрел на тиуна, что язык у венда совсем без костей и слова льются без остановки. Тоже покачал головой. и завязалась беседа, причём с весельем и шутками. Цена была сброшена до пяти монет за кость, и до двадцати золотых за сорок соболей. Витень крикнул Люта, и тот принёс весы. Горазд взял кошель у отрока, принялся выкладывать монеты, старшина отложил пять обрезанных по краю. Тиун кивнул, соглашаясь.

– Кладите в тележку товар, но осторожно.

Старший из отроков чинно кивнул, и стал перекладывать моржовые клыки на льняную толстую ткань, а соболей в чистые холщовые мешки. Так что вскоре груз из лабаза перекочевал в тележку Горазда.

– Ну, мне пора, Витень. Приходите на будущий год, здесь рады гостям.

– Как боги решат, – задумчиво ответил старшина.

Тележка, поскрипывая на неровной дороге покатилась к двору Олега, где, видать, уже был новый наместник, а северяне двинулись на свой постоялый двор, отягощенные золотом.

Все витязи собрались во дворе постоялого двора Анастасия. Артельщики пересмеивались, переглядывались, вспоминая прошедший день в гостях у Пелагия. Витень следил, что бы товарищи собирались в дорогу, не мешкая. Благо, ничего уже перекладывать не требовалось, товары распроданы. Дружина переночевала, и с рассветом двинулась в гавань.

Витень подошёл к лабазу, где хранилась их лодья. Пальцы старшины пробежали по печатям, обрывая пеньковые веревки и вынимая воск из пазов. Волнение уходило, всё заканчивалось, и скоро они уйдут из Царьграда. Он сам, а потом с Лютом, открыл створки, и восходящее солнце осветило их судно. Всё было отлично, на катки опирался дубовый киль, кожаные борта были в полном порядке. Северяне схватились за борта, и потащили лодью к морской воде. Крепкие руки и ноги справились с нелёгкой задачей, и, раскрасневшиеся артельщики опустили на синюю гладь свою надежу и опору в дальней стороне. Но, пока лодья за носовой брус была привязана канатом к пристани. Теперь на борт заносили скарб, припасы и воду. Весла уже прикрепили к уключинам.

Витень достал корчагу с мёдом, и вылил её в воду, прося помощи у божеств.

– Привет, Витень! – вдруг раздался голос Ванира, – Вы уже что, на Аркону собрались?

– Мы? – деланно удивился Витень, – Зачем нам на Руяну идти? Наш путь на Урал, десятник.

– Сотник. Ну а как вас забью в железо, в тысячники выйду. Бросайте мечи, незачем твоим юнцам умирать, – кричал цареградец.

– Пожалуй, – кивнул старшина, и подмигнул Люту

Побратим весь подобрался, нащупал нож в рукаве, и быстро сделал знак мудрами Усладу, и тот как бы случайно, встал к правилу. Витязи держали тяжелые весла наготове.

– Давай! – крикнул Витень Люту.

Тот прыжком оказался у каната, в два удара перерезал его, и с надрывным воплем оттолкнул лодью от пристани.

Старшина же с лязгом обнажил два меча, и прыгнул к обомлевшему Ваниру. Витень череном меча что есть силы ударил в щит сотника, и тот упал на землю. Стражники бросились на выручку своему голове, уже засвистели стрелы. Северянин отбил удары пятерых воинов, сломав три меча противников. Краем глаза увидел, что судно уходит от берега.

Витень обманным ударом испугал четверых, и побежал к пристани. Но на бегу почувствовал укол стрелы в бедро и прыгнул в воду. Плыл, только на руках, и взобрался на лодью по поданному побратимами веслу. Рядом упали в волны ещё несколько стрел, но, северяне гребли, полные ярости, быстро миновали опасное место, и отдых был им не нужен.

– Ну что, старшина, всё хорошо? – улыбался довольный Лют, перевязывая свою рану в плече.

– Да, хорошо. И Ванира не стал убивать. Да человек он хороший, и воин, – словно оправдывался старшина.

– Да он же убить нас хотел? – вскипел Асан, не понимая вожака.

– Как нас убьёшь?

Вторжение Вальдемара Датского

Худые времена наступали, без помощи магьяр-венгров не могли устоять князья- Грифоны, и жадный король данов Вальдемар наплевав на прошлые договоры, прислал грамоту с требованием отказаться от веры предков и признать Иисуса Христа. Об этом зачитал письмо трёмстам избранным воинам волхв Славомир. Воины разошлись, заниматься каждый своим делом, а в терем к волхву были зазваны лишь некоторые из дружины Святовита. Эти люди, малым числом, сидели в горнице волхва. Прислужницы разнесли мёд и сладкие заедки, и витязи слушали предводителя. Это были совсем молодые мужчины и женщины, но все с седыми волосами, обстриженные наголо, с косицами на затылках. Запястья украшали золотые бракхиаты, а шеи- толстенные гривны из литого золота, в правом узе было по серьге с яхонтом. Одежда, была впрочем, не очень богатой, но причудливо вышитой.