Гарики предпоследние. Штрихи к портрету

*

Убедился уже я не раз — от пожизненной творческой прыти только брызги перевранных фраз остаются, как пена в корыте.

*

Я шлю приятельской запиской тебе совет мой, а не лесть: с такой писательской пипиской не стоит к Музе в койку лезть.

*

Поскольку вырос полным неучем, и нету склонности к труду, то мне писать, по сути, не о чем, и я у вечности краду.

*

Наш мирок убог и тесен, мы по духу и по плоти много жиже наших песен, текстов наших и полотен.

*

Я рою так неглубоко, что, если что-то обнаружу, мне замечательно легко добычу вытащить наружу.

*

В моем интимном песнопении довольно част один рефрен: в объятья муз, где были гении, зачем ты лезешь, хилый хрен?

*

Чесалась и сохла рука, но я модернистом не стал, пускай остается строка проста, как растущий кристалл.

*

Я мучаюсь — никак я не пойму, куда меня ведут мечты и звуки; я лиру посвятил народу моему, народу наплевать на наши муки.

*

Не жалуясь, не хныча и не сетуя, сбывая по дешевке интеллект, с бубенчиками шастаю по свету я, опознанный летающий субъект.

*

Только потому ласкаю слово, тиская, лепя и теребя, что не знаю лучшего иного способа порадовать себя.

*

Заметил я, что медленное чтение, подобное любовному касанию, рождает непонятное почтение к ничтожнейшему жизнеописанию.

*

Главное — не в пользе и продаже, главное — в сохранности огня, мысли я записываю, даже если нету мыслей у меня.

*

Нет, зубами я голодными не клацаю, потому что, от нужды меня храня, Бог наладил из России эмиграцию, чтобы слушатели были у меня.

*

Читаю с пылом и размахом, зал рукоплещет и хохочет, а я томлюсь тоской и страхом: зубной протез мой рухнуть хочет.

*

Подойди, поэтесса, поближе, я шепну тебе в нежное ухо: вдохновение плоти не ниже воспарений ума или духа.

*

Моя мечта — на поговорки растечься влагой из бутылки, придурок сядет на пригорке и мой стишок прочтет дебилке.

*

Я писал, как видел, и пардон, если я задел кого мотивом, только даже порванный гандон я именовал презервативом.

*

Оды, гимны, панегирики, песнопенья с дифирамбами — вдохновенно пишут лирики, если есть торговля ямбами.

*

Зря пузырится он так пенисто, журчит напрасно там и тут, на пальме подлинного первенства бананы славы не растут.

*

Весь век я с упоением читал, мой разум до краев уже загружен, а собранный духовный капитал — прекрасен и настолько же не нужен.

*

Цель темна у чтенья моего, с возрастом ничто не прояснилось, я читаю в поисках того, что пока никем не сочинилось.

*

Из шуток, мыслей, книг и снов, из чуши, что несут, я подбираю крошки слов, замешивая в суп.

*

Нет, я не бездарь, не простак, но близ талантов горемычных себя я стыдно вижу, как пивной сосуд меж ваз античных.

*

Заметил я, что к некоему времени за творческие муки и отличия заслуживаем мы у Бога премии — удачу или манию величия.

*

Дерзайте и множьтесь, педанты, культурным зачатые семенем, вы задним числом секунданты в дуэли таланта со временем.

*

Сюда придет под памятник толпа сметливых почитателей проворных; к нему не зарастет народная тропа, пока неподалеку нет уборных.

*

Давно была во мне готовность культуре духа наловчиться, а нынче мне с утра духовность из телевизора сочится.

*

Хоть лестна слава бедному еврею, но горек упоения экстаз: я так неудержимо бронзовею, что звякаю, садясь на унитаз.

*

На север и запад, на юг и восток, меняя лишь рейсов названия, мотаюсь по миру — осенний листок с российского древа познания.

*

Блажен ведущий дневники, интимной жизни ахи-охи, ползет из-под его руки бесценная херня эпохи.

*

Я не мог на провинцию злиться — дескать, я для столицы гожусь, ибо всюду считал, что столица — это место, где я нахожусь.

*

Похожа на утехи рыболова игра моя, затеянная встарь, и музыкой прихваченное слово трепещет, как отловленный пескарь.

*

Зря поэт с повадкой шустрой ищет быстрое признание, мир научен Заратустрой: не плати блядям заранее.