Гарики предпоследние. Штрихи к портрету

*

В России знанием и опытом делились мы простейшим способом: от полуслова полушепотом гуляка делался философом.

*

Прошлых песен у нас не отнять, в нас пожизненна русская нота: я ликую, узнав, что опять объебли россияне кого-то.

*

Мы у Бога всякое просили, многое услышалось, наверно, только про свободу для России что-то изложили мы неверно.

*

Весной в России жить обидно, весна стервозна и капризна, сошли снега, и стало видно, как жутко засрана отчизна.

*

А Русь жила всегда в узде, отсюда в нас и хмель угарный: еще при Золотой Орде там был режим татаритарный.

*

Видно, век беспощадно таков, полон бед и печалей лихих: у России — утечка мозгов, у меня — усыхание их.

*

Уже былой России нет (хоть нет и будущей покуда), но неизменен ход планет, и так же любит нас Иуда.

*

Две породы лиц в российском месиве славятся своей результативностью: русское гавно берет агрессией, а гавно еврейское — активностью.

*

Когда Российская держава, во зле погрязшая по крыши, на лжи и страхе нас держала, у жизни градус был повыше.

*

Клюя рассеянное крошево, свою оглядывая младость, я вижу столько там хорошего, что мне и пакостное в радость.

*

Дух воли, мысли и движения по русской плавает отчизне, а гнусный запах разложения везде сменился вонью жизни.

*

Среди российских духа инвалидов, хмельных от послабления узды, я сильно опасаюсь индивидов, которым все на свете — до звезды.

*

Худшие из наших испытаний вырастились нашими же предками: пиршество иллюзий и мечтаний кончилось реальными объедками.

*

Забавно, что в бурные дни любую теснят сволоту рожденные ползать — они хватают и рвут на лету.

*

Не чувствую ни света, ни добра я в воздухе мятущейся России, она как будто черная дыра любых душевно-умственных усилий.

*

Я вырос в романтическом настрое, и свято возле сердца у меня стоят папье-машовые герои у вечного бенгальского огня.

*

Увы, в стране, где все равны, но для отбора фильтров нет, сочатся суки и гавны во всякий властный кабинет.

*

При папах выросшие дети в конце палаческой утопии за пап нисколько не в ответе, хотя отцов — живые копии.

*

Всегда бурлил, кипел и пенился народный дух, и, мстя беде, он имя фаллоса и пениса чертил воинственно везде.

*

Понятие фарта, успеха, удачи постичь не всегда удается: везде неудачник тоскует и плачет, в России — поет и смеется.

*

Свобода обернулась мутной гнусью, все стало обнаженней и острей, а если пахнет некто светлой Русью, то это — засидевшийся еврей.

*

На всех осталась прошлого печать, а те, кто были важными людьми, стараются обычно умолчать, что, в сущности, работали блядьми.

*

Свободу призывал когда-то каждый, и были мы услышаны богами, и лед российский тронулся однажды, но треснул он — под нашими ногами.

*

Присущий и воле, и лагерным зонам, тот воздух, которым в России дышали, еще и сейчас овевает озоном извилины шалых моих полушарий.

*

Чего-нибудь монументального все время хочется в России, но непременно моментального и без особенных усилий.

*

Все так сейчас разбито и расколото, оставшееся так готово треснуть, что время торжества серпа и молота — стирается, чтоб заново воскреснуть.

*

Тягостны в России передряги, мертвые узлы повсюду вяжутся; лишь бы не пришли туда варяги — тоже ведь евреями окажутся.

*

Воздух еще будет повсеместно свеж, полезен жизни и лучист, ибо у России, как известно, время — самый лучший гавночист.

*

Россия свободе не рада, в ней хаос и распря народов, но спячка гнилого распада сменилась конвульсией родов.

*

Хоть густа забвения трава, только есть печали не избытые: умерли прекрасные слова, подлым словоблудием убитые.

*

А прикоснувшись к низкой истине, что жили в мерзости падения, себя самих мы вмиг очистили путем совместного галдения.

*

Всюду больше стало света, тени страшные усопли, и юнцы смеются вслед нам, утирая с носа сопли.

*

Как витаминны были споры в кухонных нищих кулуарах! Мы вспоминали эти норы потом и в залах, и на нарах.