Где кончаются нервы

– Я в порядке.
– Я стиснул зубы.

– Не вешай мне лапшу на уши.

Мне следовало догадаться, что я ничего не смогу от него скрыть. Избегая его взгляда, я сказал:

– У меня болит плечо. Это случается. Не беспокойся об этом.

– Это...
– Он сделал паузу.
– Твою мать, Джейсон. Ты просто развалина, да?

Я подавил желание потереть шею.

– Я в порядке.

– Черт возьми, ты в порядке. Я и отсюда это вижу.
– Он опустил подбородок, глядя на меня таким взглядом, который говорил, что мне это с рук не сойдет.

– Ты прижимаешь руку к боку только тогда, когда тебе действительно больно.
– Он нахмурил брови, переводя взгляд на мое плечо.
– Ты как-то усугубил это?

Помимо того, что я сам себя напрягаю? Из-за физической активности, которой я хотел бы заниматься, но не могу?

Я прочистил горло.

– Определи, как именно усугубил.

Я подумал, что он устроит мне разнос за то, что я сделал то, чего не должен был делать, хотя, черт возьми, я прекрасно это понимал, но он только усмехнулся и покачал головой.

– А я-то думал, я упрямый, - сказал он.
– Ладно, что ты сделал?

Смущенно улыбнувшись, я сказал:

– Помогал разгружать партию выпивки в клубе.

Майкл закатил глаза.

– Реально?

Я кивнул.

– Насколько все плохо?
– спросил он.

Я сглотнул.

– Это... довольно плохо.

Он резко указал на гостиную.

– Процедуру ты знаешь. Я пойду, соберу свои вещи.

Я твердо стоял на ногах.

– Я ценю это, Майкл, правда, ценю, но мне нужно идти на работу.
– И я не могу этого сделать. Не сейчас.

– У тебя есть начальник смены?

– Ну, типа того. Бармены, которые работают некоторое время, являются неофициальными руководителями.

– Скажись больным.
– Выражение его лица стало суровым.
– По предписанию врача.

– Я, кажется, припоминаю, что отменил свои сеансы, так что…

– Ты хочешь, чтобы тебе опять было больно всю ночь?

Я приподнял бровь.

– Опять?

– Думаешь, я не знаю, что ты не спал прошлой ночью?
– Он наклонил голову, пристально глядя на меня.

С трудом сглотнув, я отвернулся и переступил с ноги на ногу.

– Извини, если не дал тебе уснуть.

– Не волнуйся об этом, - сказал он мягким тоном.
– Но не строй из себя мученика, когда мы оба знаем, что я могу тебе помочь.
– Он помолчал.
– Возможно, то, что я буду твоим иглотерапевтом, не очень хорошо в долгосрочной перспективе, но сегодня вечером...

Закрыв глаза, я глубоко выдохнул через нос. Черт бы побрал мое плечо. В этот момент боль была сильнее, чем напряжение между нами, и даже если я позволю ему прикоснуться ко мне, я не смогу восполнить то облегчение, которое принесет мне иглоукалывание.

Отчаянные времена, отчаянные меры.

Я достал телефон и набрал номер клуба.

– «Отбой», говорит Бренда.

– Бренда, это Джейсон.

– О, привет, босс. В чем дело?

Я взглянул на Майкла и прочистил горло.

– Слушай, ты не могла бы сегодня закрыть клуб и держать всех в узде? Мне нужно...

– Тебе нужен выходной?

– Я... ну, я...

– Я справлюсь, - сказала она.
– Ни о чем не беспокойся.

Я выдохнул.

– Хорошо. Тогда увидимся завтра вечером.

– Спокойной ночи, босс. Надеюсь, ты почувствуешь себя лучше.

– Спасибо.
– Только после того, как я повесил трубку, я понял, что не сказал ей, почему не приду. Даже мои чертовы сотрудники знали, когда мне было слишком больно, чтобы работать. Наверное, потому, что это была единственная причина, по которой я когда-либо звонил.

Нет, не мое плечо управляло моей жизнью. Нисколько. Майклу я сказал:

– Хорошо. На сегодня я свободен.

– Хорошо. Снимай рубашку, ботинки и ложись на диван. Пойду, соберу свои вещи.

Я снял обувь и, с некоторым усилием, рубашку. Как и в первый раз, когда он лечил меня дома, я лег на диван на живот, положив голову на здоровую руку, а другую прижав к боку.

Майкл вернулся со своими вещами и сел рядом со мной.

Я вздрогнул, когда его рука коснулась моей кожи, но он, похоже, этого не заметил. Во всяком случае, он никак не отреагировал. Нет, сегодня вечером он был профессионалом на все 100 процентов доктор Уитман, не Майкл. Как он мог переключаться с одного на другого, ведя себя так, будто мы никогда не были никем, кроме врача и пациента, я никогда не пойму. Мы жили вместе (пока), мы были друзьями (надеюсь), и мы трахались (к сожалению).

Но, по-видимому, доктор Уитман никогда не спал со мной.

Он воткнул иглу мне в кожу.

Я вздрогнул, резко втянув воздух. Обычно это было не очень больно, но на этот раз ужалило.

– Блядь...

– Прости. Становится лучше?

Сначала боль была сильной, как и последовавшая за ней боль, но через мгновение она ослабла.

– Да, становится лучше.
– Я глубоко вздохнул.

– Хорошо.
– Он приставил еще одну иглу к моей шее.
– Почему ты не разбудил меня прошлой ночью?
– Он вставил ее на место.
– Нет смысла быть несчастным весь день, если в этом нет необходимости.

– Тебе нужно было поработать сегодня. Я не мог так с тобой поступить.

– Но если тебе так больно...
– Майкл прищелкнул языком.
– Боже мой, Джейсон, я не могу позволить тебе так страдать, если я могу что-то с этим сделать.

Я ничего не сказал и позволил ему втыкать иглы. Некоторые из них причиняли боль, некоторые - нет. Каким бы безумным это ни было, я не возражал против жжения; мне было о чем подумать, кроме его пальцев на моей коже. Попрошайкам выбирать не приходится.

Как только иглы были воткнуты, Майкл оставил меня, чтобы я немного отдохнул. Руководствуясь мазохистским чувством гордости, я почти надеялся, что боль не уменьшится. Я не хотел, чтобы он был прав и чтобы это стало решением проблемы, поскольку косвенно это было и причиной.

Но, несмотря на мои упрямые мысли, мышцы постепенно расслабились. Они болели, в некоторых местах их почти жгло, но ярко-красные когти постепенно ослабили хватку. К тому времени, когда он вернулся, мое плечо уже терпимо болело, а шея больше не была опутана стальными тросами. Остались только самые болезненные узелки, похожие на крошечные пулевые отверстия в центре мышц.