Где простирается тьма

Я издаю болезненный звук и шепчу:

– Больше всего на свете.

– Тогда дерись, дерись изо всех сил. Найди это в себе, девочка, и используй на всю катушку.

Я киваю и расправляю плечи.

– Еще раз.

Он медленно замахивается кулаком мне в лицо, и я в последнюю секунду пригибаюсь, выбрасывая руку с кулаком, пока он не врезается ему в живот. Раздается хлюпающий звук, и я стону, чувствуя боль в костяшках: у него стальной пресс. Однако я не останавливаюсь, и когда он поднимает колено, ныряю в сторону, поворачиваюсь к нему спиной, поднимаю ногу и толкаю его в бедро, заставляя споткнуться. Он оборачивается с усмешкой.

– Да!

Я выпрямляюсь.

– Еще раз.

Я сделаю это. Я буду бороться до последнего вздоха.

~ * ГЛАВА 28 * ~

Димитрий

– Да пошел ты, Хендрикс, - едва не рычу я, ударяя кулаком по его столу.

Пират смотрит на меня снизу вверх.

– Не срывай на мне гнев, мальчик. Если так хочется заставить меня заплатить, сделай это после того, как найдем ее. И если ты к ней не равнодушен, держи себя в узде, пока Джесс не будет в безопасности.

Я стискиваю зубы.

– Я беспокоюсь о ней больше, чем ты, ублюдок.

Он встает, огибает стол и бросается ко мне. Хендрикс резко замахивается, и его кулак врезается мне в челюсть. Я рычу от боли и тут же отвечаю ударом в живот. Он издает хриплый звук и делает два шага назад, но я не даю передышки. Я бью его кулаком по голове, чтобы у него все поплыло перед глазами. Я знаю, каково это, потому что сам получал точно так же. Он моргает и, размахнувшись, бьет мне прямо в ухо. Я перестаю слышать окружающие звуки, вместо них нарастает громкий пронзительный звон.

Опускаюсь на пол и пытаюсь сориентироваться, а затем разворачиваюсь и вцепляюсь ему в ноги. Он тяжело падает, увлекая меня за собой. Мы приземляемся на пол с глухим стуком, рыча, шипя и изрыгая проклятия.

– Ты долбанный сукин сын!
– реву я.
– Ты должен заплатить за все, что сделал!

– А ты не этим занимаешься?
– кричит он.
– Заставляешь меня платить, мать твою?

– Я еще даже не начал!

Он переворачивает меня на спину, зажимая рукой горло. Я задыхаюсь, но вырываюсь, вбивая ему кулак в живот. Он смотрит на меня сверху вниз дикими глазами.

– За последний месяц ты превратил мою жизнь в сущий ад. И даже не даешь мне гребаного шанса объяснить!

– Не о чем тут говорить, - огрызаюсь я.
– Ты никчемный кусок дерьма, который разрушил мою жизнь.

– Я не разрушал твою сраную жизнь!
– выплевывает он, сильнее сжимая руку.
– Если бы ты послушал пять секунд, то понял бы это.

– Я отдал тебе все, - рычу я.
– Все! Я доверял тебе. Я любил тебя. Ты стал значим, когда у меня никого не было, и ты подвел меня. Ты, бл*дь, подвел меня!

Его взгляд вспыхивает, и он отпускает мою шею, откидываясь назад. Я снова бросаюсь на него, опрокидываю на пол и бью еще раз в лицо.

– Стойте!

Я слышу женский голос, но не останавливаюсь. Я приподнимаюсь и опускаюсь на него всем весом так, что у него вырывается громкий стон. Хендрикс в ответ яростно бьет меня кулаками по ребрам. Я чувствую, как они хрустят. Твою мать. Я отвожу кулак назад и опускаю прямо на его пах. Он рычит и морщится от боли. Я сам не могу вздохнуть, кровь наполняет рот. Я поднимаю взгляд и замечаю его девушку, Инди, которая смотрит на нас, разинув рот.

– Что с вами двумя не так?
– кричит она.
– Джесс там, Бог знает где, а вы двое деретесь.

Хендрикс смотрит только на меня, игнорируя ее.

– Никогда не говори мне, что ты беспокоишься об этой девушке больше, чем обо мне. Ты с ней был всего ничего и не знаешь ее так, как я. Это я нашел ее полуголой, окровавленной и сломленной много лет назад. Это я помог ей снова собраться. Ты знаешь ее только такой, какая она сейчас.

– Да, - выдавливаю я, сжимая кулаки.
– Я вижу ее нынешнюю, и ты прав, это не я помог ей восстановиться.
– Я на секунду опускаю взгляд на свои подрагивающие кулаки, а потом снова смотрю на него.
– Зато она помогла вернуться к жизни мне, и это связь, которую ты никогда не поймешь.

– Я, бл*, понимаю больше, чем ты когда-либо сможешь.

Я рычу на него, поднимая кулак.

– Ударь меня еще раз, мальчик, и это будет последнее, что ты сделаешь.

– Прекратите это!
– кричит Инди.

И снова мы не прислушиваемся к ней.

Гнев наполняет мои вены, делает меня диким. Я снова бросаюсь на Хендрикса, но он быстр, слишком быстр. Он откатывается в сторону, и к тому времени, как я перегруппировываюсь и разворачиваюсь, он прижимает к моей голове пистолет. Мы оба тяжело дышим, оба злые, почти невменяемые.

– Сделай это, - хриплю я.
– Убери меня из своей жизни, как ты всегда, бл*дь, хотел.

– Я никогда не хотел, чтобы ты исчезал из моей жизни, - рычит он.
– Но ты же не даешь мне возможности поговорить с тобой достаточно долго, чтобы рассказать, что произошло.

– Я не хочу слышать гребаную ложь!

Он сильнее прижимает пистолет.

– Ты хочешь, чтобы я снес тебе голову?

– Я хочу, - отвечаю я, - видеть тебя мертвым.

– Хотел бы, Димитрий, уже убил бы меня.

– Дай мне этот гребаный пистолет, и посмотрим, чем все закончится.

Хендрикс медленно отводит пистолет и протягивает мне, у меня чуть глаза на лоб не лезут. Он делает шаг назад, подняв руки вверх. Инди вскрикивает, но он делает жест, останавливая ее.

– Хочешь убить, Димитрий? Сделай это. Ясно, что ты никогда не выслушаешь меня. Ты лучше проведешь остаток своей прекрасной жизни, пытаясь стать мужчиной, потому что не можешь справиться со своим дерьмом.

Ярость клубится во мне, заставляя пульс колотиться в висках. Я поднимаю пистолет, игнорируя крик Инди. Моя рука начинает дрожать, и пот стекает по лбу. Я всегда этого хотел: лишить его жизни, заставить заплатить за то, что он сделал. Его взгляд не отрывается от моего, лицо совершенно пустое.

Я сглатываю, чувствуя, как в голове завывает сирена.

– Ну, что?
– хрипло произносит он.
– Разве не этого ты всегда хотел? Или чем ты хочешь, чтобы я заплатил?

– Пожалуйста, - всхлипывает Инди.
– Не надо.

Я не смотрю на нее, я не свожу взгляда от Хендрикса.

– Ну, давай же!
– кричит он так громко, что я вздрагиваю.
– Если хочешь убить меня, сделай это. Давай! Ты так уверен, что прав, так уверен, что это я испортил тебе жизнь. Вот твой шанс. Воспользуйся им, мальчик, потому что если сейчас уйдешь отсюда, то другого не будет.