Герой

С левой стороны послышался зычный рев мотора номера два, он пытался за счет принудительного форсирования движка вырваться вперед. Видимо, вручную переключил показатели системы, наплевав на безопасность. Понемногу он обогнал Карта, до финиша оставался только прямой маршрут, причал уже появился в зоне видимости. Но опытный гонщик не стал дергаться, он держал машину на пределах возможностей, стараясь не перегревать основной двигатель. И теперь скутер номер пять следовал чуть позади второго.

Такая тактика понемногу начала приносить свои плоды. Суровый гонщик номер два, видя, что оторваться далеко так и не удалось, задергался и добавил еще форсажа, но буквально через минуту его двигатель начал захлебываться, появился синий дымок и скутер пошел тормозить. Алекс же спокойно пронесся мимо торопыги, помахал ему рукой и победно рванул к причалу. Пришвартовался он, как всегда лихо, но аккуратно. Трибуны буквально неиствовали, вокруг слышался только рев тысяч взбудораженных гонками зрителей.

Карта тут же у края причала подняли на руки и понесли на временный постамент, где вручались призы победителям. Еще минут десять пришлось ждать, пока до причала доберется участник под номером один. Так вдвоем они и поднялись на пьедестал почета, еще пример древних традиций. Люди вокруг оглушительно кричали и радовались, видимо, зрелище гонок им очень понравилось, как и способ, которым Карт добился победа. Спокойно и уверенно, без лишних понтов, но в очередной раз Карт доказал свой высокий класс. Рядом находились его друзья и любимая девушка, и он снова победитель! На душе у молодого человека разлилось тепло, давно так хорошо не было.

Карт сидел в кресле челнока с мрачным видом. Только что они вышли на орбиту и следовали на пересадочную платформу. Всего час назад он расстался с Ольгой. Как быстро пролетели дни отдыха! И как горек оказался час разлуки. Влюбленная пара в последний раз провела ночь вместе, а утром они уже стояли на посадочной станции. На девушку было страшно смотреть, из нее потоком лился водопад слез. Карт облачен в полевую форму рейнджера. Какая до боли в сердце привычная для Земли картина — женщина провожает на войну своего любимого мужчину. Сколько раз в прошлой, да и в этой истории происходило похожее. Миллионы и миллионы пар тревожно расставались, предчувствуя, что прощаются навечно. Алекс впился глазами в ставшее таким родным девичье лицо и не мог проглотить комок в горле. Друзья расположились чуть подальше, с тревогой наблюдая за влюбленной парочкой.

— Я тебя никогда не увижу, — с горечью провыла Ольга. — Милый, ну почему в этом мире все так жестоко!

Она упала ему на грудь и снова зарыдала. Теперь и юноша не выдержал, из его глаз градом полились скупые слезы, а ведь он не плакал с самого детства. И что он мог ей ответить — что его ждут еще пять лет сражений и битв, и что вырваться из этого смертельного круга попросту невозможно, а шанс вернуться живым и здоровым ничтожен. Да и каким он возвратится потом на Землю? Это будет другой Карт, суровый и повзрослевший, да и она станет к тому времени совершенно взрослой женщиной. Как тогда сложится их жизнь? Ведь они пропустят самые милые и беззаботные годы своего бытия.

Поэтому они прощались навечно, и они об этом знали. Проходившие мимо пассажиры понимающе бросали взгляды на влюбленную парочку, мужчины сочувственно качали головами, а женщины откровенно завидовали. Каждой из них мечталось вот о такой высокой и бесшабашной любви, хотя сами себе они никогда в этом не признаются. Люди обычно выбирают меркантильные чувства, рвать сердце на куски дано далеко не каждому.

— Ты как? — Ларсен присел рядом.

— Ты и сам знаешь, — махнул рукой Алекс, — я оставил там часть своего сердца.

— Я тебя предупреждал. Ничто не дается нам даром, таков уж закон этой треклятой жизни.

Карт с удивлением взглянул на друга, философствование никогда за ним прежде не замечалось.

— Я помню. Но скажи мне, Олд, откровенно. Ты бы отказался от этого, знай даже заранее, что тебя ждет?

— Нет, — норвежец смотрел прямо перед собой, как будто что-то вспоминая, — никогда бы не отказался. Кто откажется от крыльев, поднимающих тебя вверх, туда, где поют и гуляют ангелы. Где ты становишься самим собой, где твоя душа поет гимны и ликует, как в первый раз рождённая. Но как потом горестно падать обратно в ад.

— Ты прав, брат, — Карт закрыл глаза, — мне вот только интересно узнать, кто нам этот ад устроил.

Его слова прозвучали достаточно угрожающе, Ларсен покосился на друга и безмерно удивился. Он с мрачным предчувствием смотрел на своего друга и вдобавок к этому очень необычного человека.

Глава 8 Сомнение

— Сержант, что с вами случилось? — командир батальона "Носороги" выглядел недовольным. — Что за идиотские нарушения дисциплины и субординации? Вы первый день в армии?

Карт стоял перед майором навытяжку. Его опять прорабатывали, а он выглядел совершенно спокойным и никак не выражал свои эмоции.

— Черт побери, Карт! Я хотел поставить тебя замком во второй взвод, а ты меня так подвел.

В батальоне остро не хватало кадров. Боевые выходы осуществлялись регулярно, подкреплений практически не было. Сам же батальон усох до пяти взводов.

— Что же с вами случилось, сержант? — Саади Али махнул рукой. — Садитесь, в ногах правды нет, есть у русских такая поговорка. Ты как вернулся из отпуска, сам не свой стал. И что, Карт, ты выкинул в прошлый выход? Послать командира бригады в сторону мужского полового органа, знаете ли, это чересчур даже пребывая в горячке боя. И что с того, что он дурак? Здесь у нас армия, а не детский лагерь. И совершенно необязательно было колошматить выделенный вам транспорт.

Карт молчал, а темнокожий офицер с интересом присматривался к нему:

— Ал. Это не дело, так вести себя. Да проблема даже не конкретно в тебе. Если бы ты был один, да распоряжайся своей судьбой, как хочешь! С таким отношением к жизни тебя все равно скоро убьют. Но ты подводишь остальных. Пойми, — Али нагнулся через стол. — Ты необычный солдат, тебе очень многое дано. И ты, только ты можешь помочь многим нашим парням вернуться домой целыми и невредимыми. Я за службу всякого насмотрелся, поверь мне. Помоги им, ты ведь можешь?

Алекс недоуменно поднял голову, майор был совершенно искренен. Да и за прошедшие месяцы он сам научился уважать этого немногословного офицера. В отличие от остальных Али, и в самом деле, берег своих бойцов. Он мог ради них даже поругаться с вышестоящим начальством. Поэтому, наверное, до сих пор и был майором. "Носорогам" же зачастую поручали самые непростые задания.

— Я подумаю, сир.

— Думай, сержант, дорогой, думай! Доложи мне через три дня, возьмешь ли второй взвод? Там командиром сейчас желторотый лейтенант Мак Ивор. Парень неплохой, но еще зеленый. Ты знаешь, у нас нехватка офицеров. Как с Калунии началось, так и не вылезаем из боев. На моем веку такая чехарда только во второй раз происходит.