Гезат

Грандиозных ожиданий от рыбалки у меня не было. Все-таки в такой холодной воде рыба должна быть еще сонная. Может, какой окушок попадется. Течение напротив нашего лагеря было очень быстрое. Чистая, прозрачная вода стремительно неслась между каменистыми берегами. Первая заброс был неудачным. Во второй раз блесна тоже легко и без пользы двигалась в воде. Я еще подумал, что закину в третий раз и, если ничего не попадется, отравлюсь на охоту. Именно в этот момент я почувствовал рывок, резкий и сильный. Обычно так нахраписто берет окунь. Да и по тому, как тяжело вываживал рыбу, решил, что это полосатый, как обычно, загнул хвост, упираясь. Бечева, заменявшая леску, рассекала речную гладь от берега к берегу. Я боялся, как бы не зацепилась за камень и не порвалась, поэтому вываживал внатяжку, не давая слабины. Каково же было мое удивление, когда вытянул из воды совершенно другую рыбу. По спинному плавнику, задняя часть которого в сложенном состоянии длиной почти до начала хвоста, и темным пятнышкам на боках определил, что это хариус — рыба семейства лососевых. Приличный такой экземпляр килограмма на полтора. Или чуть меньше. Но килограмм — точно. Раньше я был уверен, что на территории будущей Франции эта рыба не водится, даже в Средние века не встречалась мне. Раззадоренный такой удачей, продолжил рыбалку, поймал еще пять штук — по одному на каждого члена семьи.

Лучше всего готовить хариуса в духовке со сливками и овощами. Поскольку у нас ни духовки, ни овощей нет, запек на углях — эдакий рыбный шашлык. Мои жены выпотрошили хариусов, которых увидели первый раз в жизни и подивились бело-розовому мясу, порезали на кусочки и нанизали на шампуры. Наверное, лучше было бы сперва замочить в вине, но с этим напитком в нашей армии жуткий напряг. Даже старшие офицеры довольствуются горьким предком пива, изготовленным аборигенами из ячменя.

Мы уже заканчивали трапезу, когда пришел Кон. Угостили и его. Кельт тоже раньше не пробовал хариуса, подивился его вкусу, точнее, полному отсутствию запаха и привкуса тины. Эта рыба водится только в чистых и быстрых водах речных рек, в которых тина не задерживается.

Отобедав, Кон подождал, когда женщины отойдут, сообщил:

— Мой родственник передал, что Литовикк собираются присоединиться к восставшим. Отряд конницы, который направили к нам, стоит в двух переходах отсюда. Литовикк распространил слух, что, заподозрив в измене, римляне перебили всех эдуев, включая Виридомара и Эпоредрикса. — Он усмехнулся и добавил не без хвастовства: — И даже меня!

Литовикк был назначен Конвиктолитавом командиром конницы, которую эдуи обязались прислать на помощь римской армии, а Виридомар и Эпоредрикс, в свое время рекомендованные проконсулу Дивитиаком, были при нем старшими командирами. Недавно они прискакали к Гаю Юлию Цезарю с сообщением, что десятитысячный конный отряд эдуев вот-вот прибудет к Герговии. Скорее всего, цифра округленная, причем сильно. Обычно это племя не выставляло больше пяти тысяч всадников. Оба вождя остались дожидаться в каструме. С небольшой охраной опасно перемещаться по землям арвернов.

— Для покойников и они, и ты довольно резвы! — пошутил я.

— Я тоже так подумал! — весело согласился первый декурион.

— Поднимай свою турму, проводите меня к Цезарю, — решил я.

Проконсул лежал в шатре на ложе, укрытый одеялом из лисьего меха, что было явно не по теплой погоде. По бледному, осунувшемуся лица не трудно догадаться, что недавно перенес приступ эпилепсии. Рядом за столиком сидел смазливый раб Секст, что-то записывал на папирусе, хотя, когда я представлялся и сообщал цель визита начальнику караула, старому эвокату, не слышал, чтобы Гай Юлий Цезарь что-либо диктовал.

— Какую неприятную новость собираешься сообщить мне?! — стараясь, чтобы слова звучали шутливо, что при подрагивающем голосе было трудновато, сразу спросил он. — С хорошими ты почему-то ко мне не ходишь!

— Не сказал бы, что моя новость неприятная. Она бы стала таковой, если бы я не пришел сейчас к тебе, и ты узнал слишком поздно, — начал я издалека, после чего изложил услышанное от Кона.

— Неблагодарные негодяи, — без эмоций, как бы констатируя непреложную истину, молвил проконсул.

— Если послать к ним отряд с теми, кого считают убитыми римлянами, то поймут, что их обманули, и образумятся, — подсказал я.

— Надолго ли?! — воскликнул он. — Обойдемся и без этих предателей.

— По-любому лучше будет, если они останутся на нашей стороне. Иначе врагов у нас станет на десять тысяч больше, — не согласился я.

— И подведут нас в самый критический момент — сбегут с поля боя, — предрек Гай Юлий Цезарь.

— Тоже хорошо, — сказал я. — Мы не будем на них надеяться, поэтому их бегство никак не повлияет на исход сражения. Зато восставшие начнут презирать эдуев, считать трусами, а галл по собственному желанию никогда не станет союзником того, кто не уважает его. Это будет даже лучше, чем если бы они замарались кровью друг друга.

— Есть что-нибудь, в чем ты не сумеешь найти хорошее?! — повеселевшим голосом воскликнул проконсул.

— Иногда случаются самые невероятные события, — ответил я уклончиво.

— Я сделаю вид, что поверил тебе! — пошутил он и приказал:- Собери всех, кого считают убитыми нами, и поезжай с ними к эдуям. Если они передумают бунтовать, станешь их командиром.

— Их командиром я не смогу стать, потому что не эдуй. Они своих вождей переносят с трудом, а чужака и вовсе не будут слушать, — возразил я. — Да и мне лучше командовать алой из подобранных мною и преданных мне людей.

— Преданных лично тебе? — задал он уточняющий вопрос.

— Да, — ответил я, — а поскольку я предан тебе, то и они тоже.

Гай Юлий Цезарь улыбнулся, сел на ложе и приказал слуге:

— Секст, налей мне вина, а потом дай этому хитрому греку большой мешочек. — После чего повернулся ко мне, произнес лукаво: — Всегда восхищался греками! Только они умеют превратить любое обвинение в их адрес в комплимент тебе!

Это он еще русских не знает, способных превратить любое обвинение в их адрес в комплимент себе!

82

Каждый по отдельности кельт, за редким исключением, вполне себе обычный и вменяемый человек. Стоит им собраться в любом количестве больше трех, как сразу превращаются в стаю орущих, яркоцветных попугаев, даже если молчат и одеты блекло. Самое забавное, что, поступив на службу к римлянам, сразу теряют эту характерную черту, ведут себя нормально. Впрочем, и другие народы, сбившись в кучу, моментально обзаводятся чертой, четко отражающей их глубинную сущность.

Лагерь эдуев, расположенный в большой долине между двумя отрогами на невспаханных полях арвернов, больше похож был на показ мод или не менее жеманные выступления культуристов, только дефилировали сразу все и никто не обращал внимания на других. Количество наизвесткованных и подкрашенных красным причесок превосходило самые смелые ожидания. Уложены волосы цвета ржавчины были на любой экстравагантный вкус. Можно подумать, что здесь собрались еще и жертвы парикмахеров. Вес украшений, которыми были обвешаны люди, собравшиеся на войну, превышал вес доспехов.

Никто из них нисколько не удивился тому, что якобы убитые соплеменники живы и здоровы. Уверен, что сразу поняли, что это вранье, но оно было им нужно, чтобы отказаться от участия в войне. У эдуев с арвернами, как и с остальными соседями, не ставшими их «младшими братьями», отношения были натянутые, что выражалось в частых приграничных стычках. Когда-то давно были полномасштабные войны, в которых успех сопутствовал то одной, то другой стороне, но быстро поняли, что становятся слабее на радость другим соседям, которые обязательно воспользуются возможностью расширить свою территорию, и теперь придерживались вооруженного нейтралитета. Присоединяться к восстанию эдуи не хотели, тем более, что пришлось бы поступить под командование арверна Верцингеторига, и воевать с восставшими тоже не собирались, потому что опасались, как бы те не победили римлян. Вот и придумали повод уклониться. И домой не возвращались, ждали, когда их начнут уговаривать обе стороны, чтобы насладиться своей востребованностью и незаменимостью. При этом часть вождей ждала римлян, часть — повстанцев.

Среди предателей верховодил Литовикк. Ему было немного за тридцать, но уже грузен, малоподвижен, на коне растекается, как квашня по столу. Постоянно поглаживает согнутым указательным пальцем правой руки длинные и густые усы пшеничного цвета, в которых уже появилась седина. Он был не слишком знатен, богат и умен, без римской поддержки недолго бы верховодил. Как догадываюсь, именно поэтому его и назначили командиром. Видимо, Литовикк решил, что восстание закончится разгромом римлян, и, чтобы удержать власть, предал благодетеля, пока что тайно. Я уже перестал удивляться ничтожности поводов, которые приводили к гибели десятков и даже сотен тысяч людей, поэтому всего лишь с научным интересом наблюдал за этим клоуном, возомнившим себя великим полководцем и политическим деятелем.