Гидеон. В плену у времени

– Мари!

– Джошуа! Ответьте, вы слышите нас?

Спасатели так шумели, что трудно было услышать, отвечают им или нет. Внезапно мистер Скокк выпрямился и прижал палец к губам.

– Шшш! Я чтото слышу.

Раздался еле слышный, хриплый звук, и изпод завесы ветвей высунулась загорелая рабочая рука.

– Au secours! – послышался тихий голос, умоляющий о помощи.

– Мари! – крикнул мужчина и вытащил изпод ветвей женщину. Волосы и платье женщины были усыпаны листьями, лицо исцарапано и измазано грязью, под глазом синяк. Женщина нашаривала на шее цепочку с серебряным крестом, взяла крест в руку, стала креститься и, упав на колени, благодарила Бога за спасение.

– Джошуа! – позвал мистер Скокк. – Вы слышите меня?

Ответа не было.

Кэйт опустилась на землю и поползла под ветвями. Ветки цеплялись за юбку и рвали ее, пока Кэйт продвигалась к тому месту, где видела Джошуа.

– Вот он! Помогите мне!

Мистер Скокк нырнул за Кэйт. Питер был прижат к земле ветвью толщиной в мужскую руку, которая упала ему на талию. Если бы Питер оказался чуть левее, его придавило бы главным стволом. Но и сейчас он не двигался. Он лежал на животе, пораженный сильнейшим ударом.

– Джошуа! – закричала Кэйт. Ох, он не должен умереть! Он все еще злится на нее! А что, если он – Питер?

Медленно Питер поднял голову. Глаза его встретились с глазами Кэйт.

– Ой! – сказал он и, улыбнувшись, снова уронил голову на землю.

– Вы можете двигать ногами? – крикнул мистер Скокк.

– Не знаю… да.

– А руками?

Питер сжал руки в кулаки.

– Мне просто трудно дышать, вот и все, насколько я могу судить…

– Слава богу! – воскликнул мистер Скокк.

– Но чтото меня колет…

Когда мистер Скокк пытался приподнять ветвь, придавившую Питера, раздался еще один удар грома. На помощь мистеру Скокку подоспел француз, в руках он держал поблескивающий во мраке топор. Вместе они вскоре освободили Питера. Питер пытался встать, но лицо его исказилось от боли. Кэйт тут же кинулась к нему. Питер упал, плоды каштана в зеленой кожуре прокололи рубаху и впились в тело, как множество маленьких ежей.

– Аах! – застонал Питер, когда Кэйт начала один за другим вынимать каштаны из его кожи.

– Похоже, у вас вошло в обычай спасать девиц от неприятностей! – сказал мистер Скокк, отряхивая листья со спины камзола Джошуа. – Слишком часто за эти два дня!

– Вы такой храбрый, сэр, – сказала Ханна. – Мистер Гидеон должен вами гордиться.

Кэйт согласно кивнула и улыбнулась Питеру, надеясь, что он простил ей вчерашнее.

Ханна старательно осмотрела Питера и женщину и заявила, что они отделались лишь царапинами и синяками. Кэйт в это время наблюдала за незнакомцами. И вдруг догадалась, где видела этого мужчину. Изза него ЛуиФилипп прятался за дверью! Она даже вспомнила его имя – Сорель. Ханна услышала, как резко вздохнула Кэйт, и вопросительно посмотрела на нее. Кэйт покачала головой, будто говоря: «Не сейчас».

У жены Сореля были добрые испуганные глаза. Она была еще молодой, но, как и все в этой сельской местности, болезненно худой, с ввалившимися щеками. Синяк под глазом явно не результат встречи с упавшим деревом. Хотя гроза продолжалась, а жена непрерывно дрожала, мужчина вовсе не собирался уходить. Он стряхивал с себя листья, а Кэйт по подозрительному взгляду, которым он посмотрел на нее, поняла, что он узнал ее. Мари благодарила английских леди и джентльменов. Ее поведение вызвало неодобрение мужа.

Наконец муж с женой пошли прочь под проливным дождем, причем муж шел на три ярда впереди. Промокшие и взволнованные путешественники наблюдали за ними, стоя в укрытии под деревьями и считая, что молния дважды не ударяет в одно место. Гроза начала стихать.

– Мистер Скокк, может быть, вы спросите у них, куда нам ехать? – предложила Ханна.

– Спасибо, Ханна! – И мистер Скокк быстро пошел за удаляющейся парой.

– Monsier! Madame! S il vous plait! Nous cherchons le Chateau It I Humiare!

Парочка обернулась, по лицам их катились дождевые капли. Мари некоторое время выглядела озадаченной, затем коротко ответила и указала на чтото, видневшееся в просвет между деревьями.

– Она сказала, что мы уже здесь! – сказал мистер Скокк.

Оказалось, что аллея каштанов не что иное, как длинная дорога к шато.

– Наконецто! – воскликнула Кэйт.

Шато де Хьюмиэйр напоминало небольшой средневековый замок, построенный из разноцветного камня, с двумя круглыми островерхими башнями и рвом. Вокруг дома был разбит сад, на газонах паслось стадо овец.

– Неудивительно, что маркиз отказывается покидать это место, – заметил Питер. – Редко встретишь такую красоту.

Пока путешественники восторгались окрестностями, яростная пика молнии пробила темные плотные облака и, как управляемая ракета, ударила в кровлю ближайшей башни. Удар сопровождался странным электрическим звуком – чтото среднее между продолжительным шипением и треском. Раскат грома разнесся на многие мили. Кэйт вздохнула, ожидая, что появится пламя или крыша башни свалится – но ничего такого не случилось. Чудо, но, похоже, шато вовсе не повреждено. Мари засмеялась и чтото сказала мистеру Скокку, но на середине фразы Сорель перебил ее и потащил прочь. Поклонившись на прощание, они ушли.

– Что у них за проблемы? – спросила Кэйт. – Хочу сказать вам, что ЛуиФилипп знает этого человека. Я видела его вчера. Он – революционер.

– Он и миллионы других! – воскликнул мистер Скокк. – Мы находимся в сердцевине Французской революции! И, честно говоря, мне трудно сказать, за я или против.

– Он же мне помог… – сказал Питер.

– Но именно он преследовал ту французскую служанку! – возразила Кэйт. – Ох… Не важно, конечно, но я ему не доверяю.

– А что сказала его жена? – спросила Ханна.

– Она сказала, что за последние три года во время грозы маркиз всегда выходил из замка, проверяя свой приемник молний, и теперь он убедился, что тот работает! Ее муж предупредил, что маркиз абсолютно сумасшедший. И если вы присмотритесь, то увидите этого лунатика или, как назвал его Сорель, – гражданина Монферона, бывшего маркиза де Монферона. Видите? Вон он, на газоне перед шато.

Мистер Скокк вытянул руку. И все только сейчас увидели, что невдалеке от них высокий худой мужчина в белой рубашке танцевал джигу под дождем, среди овец.