Гнев изгнанника

— Еще секунду, чтобы почувствовать, как эта жаждущая маленькая киска становится мокрой для меня, — дразню я, прижимая большой палец к ее клитору. Давление достаточно легкое, чтобы подразнить, и достаточно сильное, чтобы заставить ее извиваться. — Правда, распутная девочка?

Ее дыхание прерывается, губы приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но не может. Зрачки расширяются, зеленые радужки поглощены похотью.

Я медленно кружу вокруг ее клитора, рисуя сводящие с ума узоры, от которых ее бедра дергаются в такт моей руке. Холодный металл моего кольца контрастирует с ее горячей кожей, каждое прикосновение вызывает дрожь по ее позвоночнику. Я чувствую, как она сжимается, пытаясь притянуть меня ближе, заставить дать ей то, о чем она не смеет попросить.

— Признай, что ты ревновала, — рычу я, и на моих губах появляется волчья улыбка.

— Иди к черту, — выплюнула она, отчаянно и бесполезно пытаясь прижать меня ближе.

Я мрачно рассмеялся, и мой смех прогремел у нее на шее, когда я раздвинул ее складки и погрузил пальцы внутрь. Дразнил, давая ей почувствовать то, чего она так жаждала, но не давая ей облегчения.

Я слегка отстранился, ухмыляясь.

— Таков план, детка. Но сначала ты скажешь мне правду.

Ее дыхание прерывается, глаза сужаются в упрямом вызове, но я чувствую, как она дрожит, как ее тело ее предает. Она на грани, каждый прерывистый вздох говорит мне, как сильно она этого хочет.

Как сильно она хочет меня.

— Я не ревновала, — врет она, ее голос едва слышен.

Я медленно качаю головой, с усмешкой произнося «тск, тск».

Какая упрямая маленькая девчонка.

Я с силой вдавливаю пальцы, вырывая из ее горла прерывистый крик, и она откидывает голову назад.

— Лгунья, — хриплю я, сгибая пальцы так, чтобы почувствовать, как ее стенки дрожат вокруг меня. — Давай, милая. Признайся, и я дам тебе больше. Ты же знаешь. Знаешь, что я могу доставить этой жаждущей киске чертовское наслаждение.

— Тебе действительно нравится вести себя как ублюдок, да?

Я держу пальцы глубоко внутри, но не двигаюсь, прижимая ее к своим коленям, позволяя ее узкой, мокрой теплоте сжимать меня. Я поймал ее, она беспомощна. Ее бедра дрожат, все внутри пульсирует вокруг моих пальцев, но я не позволяю ей пошевелиться.

— Нет, мне нравится ломать тебя, — рычу я, мой тон острый, как бритва, почти злобный. — Пока не останется только то, что реально. Девушка, которая так чертовски жаждет меня. Грязная шлюшка, которая отчаянно хочет член своего сводного брата.

Не королева с короной. Не девушка, которая прячется за своим гневом.

Та, которая все еще там, под всеми осколками. Настоящая она.

Вот кого я хочу.

Мои пальцы дергаются внутри нее, дразняще напоминая об удовольствии, которое находится вне ее досягаемости. Ее губы дрожат, дыхание прерывается, тело полностью предает ее, сжимая меня и отчаянно желая большего. Это сводит с ума – то, как ее гордость все еще пытается сопротивляться, даже когда ее тело кричит о капитуляции.

— Я могу просидеть здесь с пальцами, погруженными в твою развратную киску, всю чертову ночь, Фи. Не заставляй меня…

— Я ревновала! Я чертовски ревновала, Джуд, — наконец вырывается из ее груди хриплый голос. — Я хотела разорвать ее на части. Хотела, чтобы она исчезла, только чтобы ты продолжал смотреть на меня.

Ее признание вырывается из нее, разорванное и отчаянное, и я наблюдаю, как оно накрывает ее – стыд, гнев, жажда, столкнувшиеся все сразу. Это жестоко и чертовски красиво.

— Упрямая девчонка, — рычу я, хватая ее за затылок и притягивая ближе. — Ты не понимаешь, да? Я всегда вижу тебя.

Мой большой палец давит на ее клитор, безжалостно потирая его кругами, а пальцы грубо входят в ее тепло.

— Я всегда вижу тебя, Фи. В каждой комнате, как бы я ни хотел игнорировать тебя, ты слишком ярко светишь. Ты чертово солнце, и я ненавижу, что не могу отвести от тебя взгляд.

Я проталкиваю пальцы глубже, между нами раздается скользкий звук, ее тепло пропитывает мои джинсы. Ее тело выгибается, бедра дергаются в безумном ритме, пытаясь получить еще больше.

Ее дыхание прерывистое, отчаянное, и я чувствую, как она сжимается вокруг моих пальцев, цепляясь за каждый их сантиметр. Она прямо здесь, балансирует на грани, ее пульс неровно бьется под моей ладонью.

— Ты думаешь, мне это нравится? — шепчу я, мой голос грубый у ее уха. — То, что я поглощен тобой и хочу то, чего не должен? Но я здесь, Фи – такой же, как ты, разрушенный этим.

— Джуд! — спина Фи выгибается, из ее горла вырывается прерывистый крик, когда я растягиваю ее.

— Да, принцесса? Что? — дразню ее я, лениво двигаясь внутри нее, чувствуя, как она сжимается вокруг моих пальцев. — Джуд, пожалуйста, продолжай разрушать меня? Джуд, наполни мою жаждущую киску своим толстым членом? Что, детка? Скажи мне.

Мой член пульсирует от зависти, отчаянно желая заменить мою руку и завладеть влажным теплом, которое так жадно сжимает меня.

Когда я сгибаю пальцы внутри нее, она издает отчаянный стон.

Ах, вот и оно.

То самое место, которое заставляет все ее тело дрожать, ее дыхание становится прерывистым, грудь поднимается, как будто она изо всех сил пытается сдержаться. Ее губы приоткрываются в беззвучной мольбе, балансируя на грани разрыва.

— Будь хорошей девочкой, Фи. Покажи мне, как сильно ты ненавидишь то, что хочешь меня.

И тогда она разрывается.

Ее оргазм обрушивается на нее, как сильная буря, стенки сжимают мои пальцы в ритмичных, отчаянных спазмах. Ее бедра дико вздымаются, тело выгибается, как будто ее бросили в бездну удовольствия, из горла вырывается гортанный крик. Моя рука наполняется влагой, намочив мои колени, и ее жар обжигает мою кожу.

Я удерживаю ее на месте, мои пальцы замедляются, но не останавливаются, вытягивая из нее последние волны оргазма.

Она разбита, обнажена, уязвима – такая, какой я хотел ее видеть.

Я медленно вытаскиваю пальцы, наслаждаясь тем, как она дрожит от остаточной чувствительности. Все ее тело обрушивается на меня, дыхание вырывается неровными, прерывистыми вздохами, пока по ней проходят последние волны оргазма.

Кожа Фи покраснела и покрылась потом, а ее взгляд пронзил меня прямо в грудь.

— Вот моя девочка, — шепчу я, прижимая лоб к ее лбу. — Как наша вселенная?

Она не отвечает сразу, ее губы все еще опухшие от наших жестоких поцелуев, дыхание вырывается медленными, дрожащими вздохами. Она смотрит на меня в течение нескольких секунд, и в ее красивых глазах я вижу что-то – уязвимость, ненависть, может быть, и то, и другое.