Гнездо Большой птицы

Зал постепенно пустеет, но музыка все еще играет, хоть и значительно тише.

– Это не конец, – говорит ей Розмарин. Ромаша читает слова по губам, ей сложно разобрать человеческую речь после долгого крика. – Сегодня еще несколько бойцов выступает.

– Я хочу также, – выпаливает Ромаша и тут же испуганно сжимается – она слишком громко и прямо сказала о своих желаниях.

На разгоряченном лице Розмарин медленно проступает улыбка.

– Также не получится, но есть одно место… – ее глаза вспыхивают, словно льдинки, подхватившие солнечный свет.

Плечи Ромаши распрямляются, грудь наполняет надежда.

– Поехали, – смело говорит она.

И внутри все поет и звенит в унисон дикой южной музыке.

***

Склады остаются за спиной. Мотоцикл двигается почти в противоположную сторону, забирая куда-то вглубь делового района.

Голова немного кружится, и Ромаша прижимается к спине Розмарин, подпитываясь ее силой и спокойствием. Даже если после этого отец никогда не выпустит ее больше из дома, этот вечер он не сможет у нее отобрать. Он не сможет отобрать у нее этот огонь, все еще струящийся в ее жилах.

Розмарин припарковывается у одного из бизнес-центров. Таких высоких нет в жилых кварталах – этажей двадцать-двадцать пять, но и с Башней он не поспорит, конечно. Панорамные окна отражают плоские кругляши света уличных фонарей. Ровную площадку входа окружает полоса чахлых деревцев. Где-то в небесной тьме светится название бизнес-центра, но Ромаше лень поднимать голову и вчитываться, она просто следует за подругой к служебному входу – почти незаметной стеклянной двери.

Дверь послушно открывается, и девушки быстро заходят в холл. Ромаша не успевает оглядеться, потому что Розмарин уже перепрыгнула турникеты и двигается к лифту. Краем глаза Ромаша улавливает движение у стойки охраны, но ее никто не останавливает, и она неловко протискивается следом за подругой.

Загорается табло с номером этажа, раскрывается кабина лифта. Свет неприятно режет глаза. Розмарин уверенно нажимает кнопку минус первого этажа. Ромаше впервые за вечер представляется возможность оглядеть Розмарин целиком: вокруг слишком обычно и скучно, чтобы обращать внимание на что-то другое. Девушка в широких черных штанах, стянутых у лодыжек резинкой, на ногах тяжелые ботинки, вызывающие мысли о солдатах и стражах, торс прикрывает кожаная куртка с толстыми подкладками у плеч и локтей. На лице отстраненное задумчивое выражение.

Интересно, о чем она думает?

В голове неожиданно легко и одноврменно шумно, к горлу подкатывает тошнота, и Ромаша сглатывает наполнившую рот слюну.

Лифт снова открывается. Розмарин встряхивается, ободряюще улыбается Ромаше, та отвечает улыбкой. В голове что-то щелкает, и перед глазами проносится воспоминание:

Теплые блики огня рассыпались по комнате, легли тени на лица.

Мама откинулась на спинку кресла, но в ее позе не было расслабленности или спокойствия. Папа не отводил взгляд от камина. В его руке поблескивал какой-то предмет, но Ромаша была еще слишком мала, чтобы понять что это такое. Сама Ромаша спряталась в дальнем углу дивана, чтобы случайно не попасться на глаза папе. Она знала, что в такие вечера лучше стать совсем незаметной.

Родители о чем-то разговаривали, но слова не задерживались в голове Ромаши, она просто прислушивалась к звучанию голосов, как к музыке.

Вот папа поднял ладонь и Ромаше стала видна большая красивая подвеска, которую обычно носила мама. Мама что-то ответила ему. Улыбка на ее лице была такой красивой и такой грустной. Лицо папы замерло, только губы подрагивали.

Ромаша еще сильнее вжалась в спинку дивана. Папа поднял руку, покачал подвеску прямо перед лицом мамы, но та продолжала улыбаться.

И тогда папа поднял руку и метнул украшение прямо в огонь. Развернулся, оттолкнув кресло в сторону, и ушел. Огонь тут же налился всеми возможными красками, заискрил. Мимо прошла огромная, черная беда, лишь случайно их не задев. Мама повернулась к Ромаше и ободряюще ей улыбнулась. Ромаша улыбнулась в ответ.

В тот раз им очень повезло.

Тело пронзает неожиданный страх.

Розмарин снова берет ладонь Ромаши в свою. Ромаша не успевает задуматься о случайно всплывшем воспоминании, как тепло пальцев подруги вытесняет осколок страха. Так естественно и просто быть рядом с Розмарин. Она будто всегда знает, что Ромаша чувствует и думает. И это так ярко, но – удивительно! – так безопасно. Слово жизнь большая тарелка сластей, от которых ни за что не растолстеешь, если бы такие существовали.

Они проходят мимо, судя по табличкам, нескольких техпомещений. Неожиданно узкий коридор заканчивается двумя дверьми. На одной женский силуэт, на другой – мужской. Ромаша недоуменно смотрит на них: Розмарин привела ее к туалетам?

Дверь скрипит, темное помещение вспыхивает ярким светом. Ромаша невольно морщится, пока глаза не привыкают к яркости.

Они… В раздевалке.

– Держи, – Розмарин уже стоит у одного из шкафчика и достает оттуда одежду. Ромаша ловит спортивную футболку и шорты. – Остальное у тебя как надо.

Ромаша неловко переодевается, отчаянно краснея. Она стыдится своего большого расплывающегося тела с крупными белыми боками и дряблыми руками, больших трясущихся ляжек. Но Розмарин ничего не говорит, пока тоже переодевается, хотя Ромаша успевает разглядеть жгуты мышц на теле, подтянутый живот, сильные руки.

Они выходят в другую дверь и оказываются в большом тренажерном зале. Тут еще горит свет, громко играет быстрая музыка, какую Ромаше раньше не доводилось раньше слышать. Музыка снова зажигает кровь и заставляет щеки раскраснеться.

Конец ознакомительного фрагмента.