Гнездо Большой птицы

Кондор смаргивает пелену перед глазами. Удовольствия сменяется разочарованием. Слишком мало, слишком быстро. И это лучший боец Прийта? Теперь, по крайней мере, ясно, чего хочет Прийт. Кондор отпускает лезвия и щит, стряхивает с кончиков пальцев кровавую взвесь, но до двери не успевает дойти.

– Ты великий воин, – говорит отсеченная голова. Кондор наклоняется и поднимает ее с пола. Глаза пусты и бессмысленны, но губы продолжают шевелиться, выталкивая слова. – Жизнь этого человека мой дар тебе. Пусть его кровь напитает твои поля, и сделает урожай пышным, а богов сытыми. Пусть его дух вольется в сонм духов, остерегающих твой сон и плетущих удачливую судьбу тебе. Пусть его ум станет часть твоего, умножая твои богатства. Я, Людо Прийт, хочу видеть тебя своими глазами, как солнце видит землю. Скажи мне как, и я это сделаю, ради нашего совместного будущего, великой зари завтрашнего дня.

Голова замолкает, рот распахивается в последнем вздохе, в уголке губ скатанная кровь. Остатки магии выдохлись, жрец снова просто мертв. Кондор кладет голову на стол и выходит из допросной.

В коридоре уже ждет Комок и несколько бойцов с пистолетами.

– Простите, босс, – бледный Комок тянет дрожащую руку к Кондору, но тот только стягивает с рук перчатки. – Мы проверяли его на наличие камней, но ничего не нашли. Может он их наглотался?

– Флогистам накиньте королей, – Кондор кидает перчатки Комку. – Второго отпустите, но перед этим нужно записать послание Прийту, пусть передаст.

Комок отдает несколько распоряжений, и им прямо в допросную приносят камеру.

– Мне по душе твой подарок, – говорит Кондор, смотря прямо в черное око камеры. На его лице капли крови и холодная усмешка. – Давай увидимся в устье Голубой реки пятнадцатого августа.

Глава 4. Цена

Лосток не приходит вечером.

И на следующее утро не приходит тоже.

Кушен закрывается в своей кладовке, оставляя небольшую щелку, чтобы не задохнуться. Под волнами отчаяния кажется, что лучше бы задохнуться. Лосток, может, и простит пропажу колец, но Стая точно нет.

Стая не прощает даже меньшее.

А где раздобыть денег на новые кольца, Кушен не знает. Внутри медленно зреет безысходность и понимание, что шлюховатая девчонка украла у него нечто намного-намного большее, чем просто пара колец.

Кушен ворочается с боку на бок, стоит закрыть глаза, под веками вспыхивает картинка, как в их дом приходят люди с татуировками на правом плече и… Кушен никак не может придумать, чем это может закончиться, но он знает, что в самом плохом случае должников Стаи никогда не находят. Или находят, но по частям в разных кварталах столицы.

Лаванда заглядывает к нему несколько раз, предлагает макароны с сыром, но Кушен отказывается – его тошнит от ужаса. К полуночи настигает тупое безразличие. В висках постукивает от напряжения, живот изредка сводит, но он прислушивается к шагам на лестнице, ожидая Лостока. Кушен не знает, почему не бежит, не знает, почему не прикладывает силы к поиску выхода. Он только осознает, что ему некуда бежать, что ему нечем расплатиться, кроме своей головы.

На улице лают собаки, изредка взрыкивают вдалеке мотоциклы, но Кушен ждет шагов брата. Когда, наконец, он слышит тяжелый неровный шаг Лостока, Кушен закрывает лицо руками и разражается рыданиями. Их не удержать внутри, его словно подвели к стене и направили ему в затылок дуло пистолета.

В двери щелкает замок. Шаркая и напевая себе под нос песню из рекламы кукурузных хлопьев, Лосток идет прямо к его каморке. Кушен сжимается, задерживает дыхание, но не успевает вытереть мокрое от слез лицо, когда дверь распахивается.

– Ну? – спрашивает Лосток, внимательно вглядываясь в лицо брата.

– Их украли, – выдавливает из себя Кушен, и у него снова перехватывает дыхание. – Артефакты украли.

Лосток молча смотрит на него сверху вниз.

– Ты идиот?

Кушен закрывает глаза ладонью.

– Да.

– Как их украли, блядь?

– Я привел девчонку домой, – отвечает Кушен сдавленно.

– Ты сделал что?

– Привел девчонку.

– Мелкий, ты вообще уже не мелкий, – по плечам Лостока пробегает дрожь. – На кой ляд ты припер кого-то домой? Еще и дал ей унести наши кольца? У тебя вообще мозга нет?

Кушен тихо всхлипывает.

Лосток вытягивает руку и со всей дури бьет брата по щеке. Голова Кушена дергается.

– Блядь, – выдыхает Лосток и оглушительно захлопывает дверь в каморку Кушену. Что-то звякает об пол.

– Вы можете не шуметь? – доносится раздраженный голос Лаванды.

– Можем, блядь, – отвечает Лосток. Входная дверь снова хлопает.

В голове гудит, в груди гнетущая опустошенность. Неужели это все? Неужели его не убьют? Кушен смотрит в абсолютную черноту, которая окутывает его. Он словно подвешен в пустой бесконечности, только тут воняет его потным телом. Голова гудит и отчаянно кружится от удара, глаз слезится.

Кушен с трудом сползает с кровати, дергает ручку двери, но она заперта.

– Лаванда, – тихо зовет он.

– Что? – спрашивает сестра из-за двери.

– Ты можешь меня открыть?

– Тут ручки дверной нет, – растерянно отвечает Лаванда.

– Ладно, – отзывается Кушен. – Иди спать.

– Ты там в порядке? – Лаванда явно обеспокоена.

– Все хорошо, – отвечает он. – Иди спать.

Лаванда уходит, и он снова остается в полной темноте и тишине, пока усталость не притупляет боль от удара. Незаметно для себя он засыпает.

***

Дверь распахивается, впуская режущий утренний свет.

– Пошли со мной, – голос Лостока хлещет его по гудящей голове словно прутья арматуры.

Кушен с трудом разлепляет один глаз, второй затек тяжелым синяком. Голова пульсирует и немного кружится, но Кушен рад уже тому, что не заблевал постель ночью. Лосток нервно перекатывается с носка на пятку и обратно.

– Быстрее, – поторапливает он.

Кушен сползает с кровати, с трудом встает на ноги – голова раскалывается. Неожиданно Кушен догадывается, что брат носит один из его артефактов, поэтому удар получился таким сильным.

– Ты мне вчера чуть череп не раскроил, – сдавленно ворчит Кушен.

– Из-за тебя нам всем чуть череп не раскроили, – Лосток толкает его в спину, подгоняя к двери. Интонация напряженная, и весь он словно наэлектризован.

На лестничной площадке их ждет раскачанный южанин, почти на две головы выше Кушена. В его толстой черной губе серебряное кольцо, все уши увешаны цепями с крошкой самоцветов (Кушен узнает один из своих защитных артефактов), кудри завязаны в сотни косичек. На его лице скука, но она тут же исчезает, едва он видит огромный синяк, в который превратилось лицо Кушена.