Гнездо

– А другого способа нет?

– Я не имею права применять свои умения для изменения твоей ментальной графики.

– Простите, Преподобная, что я подумал об этом.

– Молись Велудуману, благому Держателю Сводов. Пусть он даст тебе силы воздержаться от безрассудных поступков. Я сказала.

– Благодарю вас, Преподобная, - Гумм побрел к эскалатору.

– Подожди!

Гумм остановился и вопросительно посмотрел на Тарасвати.

– Ты сказал ей?

– Да.

– А что она тебе ответила?

– Что это безнадежно.

– Она объяснила, почему?

– Да, Преподобная. Она сказала, что совершила преступление против Святых Матерей и вскоре её сошлют на каторжные работы. Она сказала, что может быть моей до конца экспедиции, но родить мне детей она уже не успеет. Это правда?

– К сожалению.

– Что мне делать?

– Любить Мулан, пока у вас ещё есть время.

– Мулан не желала никому зла. Она смотрела много старых записей и читала много древних книг. Она прочитала книгу, где рассказывалось о расе, которая создала людей для того, чтобы потом скормить их космический чудищам. А ещё она смотрела очень древний фильм о звездолёте «Прометей» …

– Не всем древние книги и фильмы идут на пользу, Гумм. Но не отчаивайся. Наслаждайся даже тем, что скоро закончится, и молись благому Велудуману за спасение бессмертной монады отступницы Мулан.

В то время, когда Гумм исповедовался Преподобной Тарасвати, капитан-командор Зоран встретился лицом к лицу с начальником исследовательской части корабля Гвен Маккослиб-Вэй.

– Во-первых, - обратился он к баронессе, - хочу поздравить вас с новым назначением вашего мужа. Я всегда говорил, что настоящий специалист никогда не останется без работы.

– Я немного удивлена тем, что Ланс согласился на подобную должность, - признала Вэй.
– Да ещё и на Аврелии. Может, и нехорошо так говорить, но я недолюбливаю аврелианцев. Очень специфические люди. Те из них, с кем я была знакома, отличались каким-то навязчивым желанием всех поучать. Как будто только они знают, что правильно, а что нет. Лансу там будет трудно.

– Вполне согласен с вами, баронесса. В учебном кампусе у меня был сержантом аврелианец. Редкой тупости скотина. Так он постоянно объяснял нам, курсантам, что такое жизнь, как её надо правильно прожить и почему только на Аврелии живут порядочные люди, а на других планетах - извращенцы и мошенники … Но Велудуман с ними, с этими аврелианцами. Я, баронесса, хотел поговорить с вами о другом.

– Внимательно слушаю вас, капитан-командор.

– У вас все хорошо?

– Что вы имеете в виду?

– Недавно вашего ребенка поместили в анабиозную камеру и …

– Во-первых, это не мой ребенок. Вы же знаете, что я забеременела в питомнике Богов на Фаренго [43]. Я только вынашивала эмбрион неизвестного гуманоида и, по правде говоря, рада, что его отделили от моего тела. Эти месяцы я постоянно чувствовала себя инкубатором, слепым инструментом для выполнения чужой программы. Вы не женщина, командор, но попробуйте мне поверить. Это не самое лучшее ощущение.

– Название «Питомник Богов» говорит само за себя.

– Хорошая шутка, - как показалось Зоран, не совсем весело улыбнулась Вэй.
– Но вы видите, командор, пифийки не торопятся признать меня богородицей. Даже наоборот.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Мне кажется, что после того как вы поддержали на совещании Мулан, между вами и Преподобной Тарасвати возникло … ну, скажем так, определенное напряжение.

– В экспедициях такое случается, - пожала плечами баронесса.
– Я, командор, большую часть своей жизни провела в экспедициях и видела разные конфликтные ситуации. До драк доходило, с травмами. Никакая психопрофилактика не помогала. Такие вещи неизбежны.

– Мне кажется, леди, это не просто «конфликт замкнутого пространства». Вы с Мулан задели что-то предельно важно для Преподобной. Вы затронули религию Пифии.

– На совещании мы обсуждали научные гипотезы. Это была чисто научная дискуссия, совместный поиск объективной истины. Я, командор, не обучена во время научных дискуссий учитывать чьи-то религиозные догмы. А с Мулан они пусть сами разбираются. Она, как-никак, пифийка.

– Поймите и меня, баронесса. Я командир корабля. Я отвечаю за ситуацию на борту. Фактически вы с Тарасвати авторитетные офицеры после меня, и именно от вашего взаимодействия зависит многое. Особенно в кризисных обстоятельствах. Я бы настоятельно просил вас объясниться с Преподобной.

– Я учту вашу просьбу. Однако не совсем понимаю, командор, что вы имеете в виду, когда говорите «авторитетные офицеры». Существует рейсовый должностной табель, утвержденный командующим Первым флотом адмиралом Оливейрой, а также вами, капитан-командор. Согласно табелю, я занимаю лишь четвертую командную позицию после вас, командира боевой части и первого пилота. Имени уважаемой Тарасвати я вообще в табеле не видела. Может, я что-то путаю?

– Нет, совершенно верно. Но и вы меня поняли. Я не собираюсь растолковывать вам прописные истины, подполковник-исследовательница Вэй.

– Что-то ещё, капитан-командор Зоран?

– Да. Что вы думаете по поводу отсутствия приказов?

– Я не удивляюсь этому. С точки зрения императора мы выполнили свою миссию.

– Тогда нам должны отдать приказ о возвращении.

– Значит, что-то этому мешает.

– И вы не догадываетесь, что именно?

– Нет.

– Хорошо, - командор поднялся.
– Баронесса, я вас более не задерживаю.

Оставив кабинет командора, Гвен Вэй двинулась к той части лабораторного модуля, где группа Вольска обрабатывала информацию по магонийским флешкам. Баронесса остановила лифт на первом уровне и увидела Мулан, которая, казалось Вэй, кого-то ждала. Увидев баронессу, пифийка подошла к ней.

– Я вам кое-что хочу рассказать, - обратилась Знающая к руководителю исследовательской части «Айн-Соф».

– Слушаю вас, Мулан.

– Тогда, на совещании, мне показалось, что вы поняли то, о чем я хотела предупредить.

– Имеете в виду вашу «пищевую гипотезу»?

– Не только её.

– Пойдёмте со мной, расскажете подробнее, - Вэй уже протянула руку, чтобы открыть фильтрационную мембрану, но пифийка остановила её:

– Давайте один на один.

– Давайте, - согласилась Вэй.
– На втором уровне есть одно удобное место.

Вдвоём они поднялись на второй уровень и уединились в пустой пультовой транспортного инкубатора. Его на всякий случай расконсервировали перед высадкой на Тифон, но ни одного живого трофея группа Вэй оттуда не привезла. Учитывая то, что линкор могли направить в гнездо ґыргов, решено было оставить инкубатор в стадии промежуточной готовности.

– Вы знаете, почему я попала в экспедицию?
– спросила у баронессы Мулан.

– Нет.

– На Магонии я, кроме тафономии древних миров [44], занималась сравнительной палеоархетипикой.