Год черной змеи

Вопрос о том как Максим нашел адрес даже не поднимался. Для этого существовали тысячи возможностей, надо было только запастись терпением или как говорится включить голову. То, что Родин подобно прапорщику из анекдота выбрал самый "красивый" путь спишем на его молодость и неопытность. Вообще говоря, юность везде убеждена в своем умственном превосходстве над всеми остальными. Однако, стоит указать на ошибки, она ощетинивается острым словом и насмешкой.

Вдохновленный столь благостным приемом, Максим, вслед за Николаем Константиновичем зашел в уже знакомый подъезд.

– Папа, привет. Что же ты не предупредил, что вернешься пораньше. Я бы отложил поездку.

На лестничной площадке стоял весьма примечательный молодой человек, вертевший на указательном пальце ключи от стоявшего внизу автомобиля. Подобные типы ловко переплетают собственную наглость с видимой благопристойностью. Отвергая красоту души, они озабочены лишь внешним видом, правда и в других они ценят показной блеск. Одет он был с немыслимым лоском и изяществом. По его мнению, весь мир принадлежал ему и был создан исключительно для удовлетворения его желаний. Осознав эту простую истину, большую часть времени Василий был весел, хоть и смеялись на его лице одни лишь глаза. Это удивительное сочетание скучающего лица с манерными усиками и потешающихся глаз будто приросло к его весьма недурной мордашке. По насмешливому тону сразу становилось понятно, что он не лезет за словом в карман и предпочитает острое словцо всему остальному. При знакомстве подобные типы обычно стараются ошеломить собеседника своей безрассудной раскованностью, чтобы продемонстрировать лидерство и независимость. Стоит только поддаться их обаянию, как они непременно возьмут верх и повернут все к своей выгоде. Ох, как опасно показное дружелюбие, исходящее от испорченных до мозга и костей типов. В расчётливом стремлении к исполнению собственных желаний они не остановятся ни перед чем. Что им несчастия и страдания. Их принцип, как и у сотен поколений праздной молодежи: " Танцуй, пока молодой". Если короче, то Василий был самым настоящим лицемером. Но в чем он особенно преуспел так это в искусстве втираться в доверие. Лицедейство вошло в его плоть и кровь. Буде на то нужда, он мог казаться то букой, то душкой, то мрачным, то веселым.

Буквально за месяц он постиг если не все, то многие преимущества, которые дает обладание автомобилем. Выучился небрежно крутить ключики, купаясь в завистливых взглядах окружающих, и с видом знатока, употребляя не вполне понятные собеседникам словечки, рассуждать о преимуществах и недостатках продукции мирового автопрома. Короче, его и без того высокий авторитет среди многочисленных подружек взмыл на немыслимую до того высоту.

Единственное, что омрачало свободный полет этого с позволения сказать орла, было настояние отца срочно, пока никто другой не опередил жениться на внучке третьего лица городской иерархии. В принципе Василий был и не против, тем более, что Юля была весьма симпатичной девушкой. Она, если говорить между нами была влюблена в Василия еще со школьных лет, о чем, не подозревая подвоха в час тяжкой меланхолии, поведала собственной матушке. Та незамедлительно занялась выведением из прогрессирующей депрессии и составлением счастья любимой доченьки, тем более, что сам Василий и его семья пришлись ей по вкусу. Уж лучше такой жених, чем неизвестно кто. Впрочем, об этих закулисных переговорах сами молодые люди естественно не догадывались. Юля кручинилась и скучала, а Василий гулял напропалую. Он понимал, что с такой невестой после свадьбы придется забыть обо всех похождениях. Короче, несмотря на требования отца, Василий решил тянуть столько, сколько хватит сил. Минимум год как раз до окончания института. Николай Константинович, выслушав аргументы сына дал задний ход в надежде, что Василий перебесится и отправился на новые переговоры. Высокие договаривающиеся стороны, мама невесты и отец жениха, вынесли постановление сыграть свадьбу будущим летом, приняв во внимание, что Юле тоже было бы неплохо доучиться. Единственно, чего теперь боялся Николай Константинович так только того, чтобы многочисленные истории любви сыночка не окончились историями болезни в венерологическом диспансере или родильном отделении.

Мог бы Родин осудить Василия, эту накипь, пузырящуюся на поверхности богоносной отчизны. Пожалуй, что и нет. Как сказал бы принц Флоризель: "Роль обличителя общественных язв была бы ему не к лицу".

С другой стороны Родин вдруг понял, что невзлюбил Василия с самого первого взгляда. Причем с каждой минутой чувство неприятия все больше возрастало. Сам вид прилизанного хлыща внушал гадливость.

Это было тем более удивительно, что он сегодня в первый раз в жизни увидел сына Николая Константиновича. Нет, чужой успех уже сам по себе повод невзлюбить ближнего, но тут было другое. Чувство антипатии было основано на чем-то гораздо более древнем, чем сознание. Корни столь явного эмоционального всплеска покоились в инстинктах. Родин, чтобы успокоиться пришлось даже мысленно крепко выругаться. Только вынужденная скрытность и актерство позволили спрятать так и бушевавшие в груди Родина эмоции. Слава богу, что при прощании Василий не попытался подать руки. Черт знает, как воспринял бы Максим необходимость потрогать вялую потную конечность.

Николай Константинович отворил дверь, привычным движением снял с головы шляпу и скинул с плеч надоевший светлый пиджак и, наконец, почувствовал себя дома. Большая пятикомнатная квартира встретила хозяина вкусными запахами, доносящимися из кухни. Николай Константинович непроизвольно повел плечами и расправил грудь. На душе сделалось хорошо, как только может быть у человека с отличным пищеварением в ожидании вкусной трапезы. А поджидать было чего. Тут имелся и наваристый суп, и жаркое и картошечка и блинчики-пирожные, словом все, что только может полезть с голодухи в голову человека с богатым гастрономическим воображением. Максиму оставалось токмо вздыхать и глотать непроизвольно выделявшуюся слюну. Голод давал себя знать и слюнные железы работали настолько хорошо, что этим фактом несомненно бы восхитился физиолог Павлов. Право, жаль, что сам Николай Константинович не обратил на это совершенно никакого внимания. Переобувшись, хозяин сразу проводил гостя в свой кабинет, где стоял массивный двухтумбовый стол, занимавший едва не четверть совсем не маленькой комнаты. Глядя на мебельного великана в голову Максима сразу полезли всевозможнейшие духоподъемные мысли. Казалось, что за этим столом Николаю Константиновичу обязаны были приходить мысли долженствующие одним только своим явлением обеспечить прорыв по всевозможным направлениям производственной деятельности общегосударственного масштаба. Впрочем, следов "большого рывка" пока не наблюдалась даже в ближайших окрестностях, так что, возликовавший было, Родин сделался скромнее в своих желаниях и стал радоваться уж вовсе мелочам. Например, благо, что запахи не могут проникнуть сквозь плотно закрывающуюся дверь. Это привело к тому, что железы прекратили бессмысленно тратить энергию, тем более, что ее пополнения в ближайшее время не предполагалось. Максим уже разуверился окончательно и решил, что в столовую, где все уже готово к обеду, его никто и не подумает приглашать.

– Ну что ж, я понимаю твое желание приобрести мотоцикл.

Николай Константинович нажал секретную кнопку, и на мгновенье замолк, занятый важным делом. Единственным звуком в кабинете остался лишь шорох отворяемой резной дверцы бара. Николай Константинович кивнул устроившемуся, на кончике стула гостю и привычным движением наполнил низкий бокал коньяком и несколько мгновений оценивал напиток на глаз, неспешно вращая коньячную рюмку в руках.

– Машину после твоей работы я показал профессионалам. Дельных замечаний не нашлось. Молодец.

– Спасибо.

– Паспорт ты уже получил?
– Николай Константинович поморщился. Ах, как ему не нравилось когда встревают в разговор без разрешения.

– Будет на следующей неделе.

После доброго глотка на лицо Николая Константиновича наползло добродушное выражение.

– Хорошо. Тогда слушай. Я не против уступить тебе мотоцикл. Но боюсь, что он будет стоить дороже, чем ты предполагаешь. Нет, спекулировать я не собираюсь. Речь лишь идет о том, что продавать ИЖ без бокового прицепа не имеет смысла. А коляска обошлась мне дороже самого мотоцикла. Таких у нас не делают. Выход из этой ситуации я вижу такой: Я предлагаю тебе заняться обслуживанием моей Победы. Проводить осмотр и профилактику, мыть, смазывать впрочем, ты лучше меня в этом разбираешься. С оплатой не обижу, а в дополнение разрешу хранить теперь уже твой мотоцикл с прицепом в моем гараже. Места там достаточно. Это недалеко отсюда.
– Николай Константинович к удивлению Родина назвал адрес того самого склада, что он на днях осматривал.
– Осталось только ключи в конторе получить.

От таких предложений не принято отказываться. За подобный шанс надо хвататься двумя руками и держаться что есть силы. Естественно, Родин еще не выжил из ума и тут же ответил согласием.

Стоило Максиму покинуть кабинет, как из кухни появился суповник с борщом исходящий густым паром и поплыл в сторону столовой. Следом выскочило блюдо с сальниками из куриной печени и отварной картошечкой усыпанной укропом. Дальше Родин смотреть уже не мог и ретировался со всей возможной скоростью.

Дом встретил Максима тишиной. Мария Ивановна была на сутках, Ночка на выпасе, а Свин не проявил должной вежливости и нагло дрых. Возблагодарив бога, что избежал опасной мутации распространенной среди городского населения, и руки у него растут откуда надо, Максим занялся действительно полезным делом: пошел знакомиться с соседом, у которого имелся верстак и мощные тиски. Соблюдая приличия, Родин вооружился бутылкой водки и банкой маринованных огурчиков. Сам он пить не собирался, но подарок дело святое. Когда Максим узнал как зовут соседа, то его удивило редкое для здешних мест имя - Алик. Но едва взглянув на соседа, Родин поразился тому, как же имя подходит человеку. Алик был густоволос, строен и гибок будто горный барс. Его глаза прятавшиеся добродушных морщинках блестели словно у мальчишки. Алик с первого же взгляда понравился Максиму. Хоть существенная разница в возрасте и не позволила бы им стать друзьями, но оба сразу почувствовали взаимную симпатию. Алику, собиравшемуся на вечернюю зорьку порыбачить, подарок пришелся весьма кстати. В награду, он рассказал Родину о здешних лесах и озерах. Слово за слово, выяснилось, что у соседа есть ручной трубогиб, но дает им пользоваться исключительно за большое спасибо. Понятливый Максим закивал головой и уверил, что его спасибо будет не меньше, чем у прочих. Поговорили об охоте, рыбалке, грибах, огурцах и прочих закусках. Словом, знакомство состоялось, и новоиспеченные соседи расстались весьма довольные друг другом.

Вернувшись в дом, Родин вооружился рулеткой и карандашом. Глаз дело хорошее, но отметки и измерения сделать не помешает. Так-то он уже примерно прикинул, как должна работать однотрубная система с разгонным коллектором. Осталось наметить места, где будут находиться расширительный бак и батареи, а также мысленно проложить меж всем этим трубу, не забыв про уклон. За этими заботами он чуть не прозевал появления Ночки. Хотя попробуй тут прозевай. Недовольное животное оторвало его именно в тот ответственный миг когда он с трудом найдя необходимое положение упер сверло в метку и принялся сверлить отверстие в дощатой стене. Недовольное "мууу" услышал бы и глухой.

Тут Родину сделалось стыдно и неуютно. Нет, смущение накрыло его вовсе не из-за того, что он заставил Ночку несколько лишних минут топтаться рядом с запертой калиткой. То, что он соврал Марии Ивановне о своем умении доить коров, можно было пережить. Хуже было другое. Теперь ему предстояло ответить за свои неосторожные слова. Мысли сделались отрывочны и почти бессвязны: " Марии Ивановны нет. Хоть она и обещала кровь из носу быть к вечерней дойке, но на скорой могло случиться всякое. Скорее всего, прекрасная хозяйка застряла на выезде. Против собственных обещаний не попрешь. Придется все бросать и бежать спасать ситуацию. Оставлять корову не доенной категорически противопоказано".

Родин бросился к калитке, размышляя на ходу: " Что же делать?" Все его знания о способах добычи молока ограничивались очень поверхностной теорией. С другой стороны, не боги горшки обжигают.

Ночка была весьма удивлена, когда вместо любимой хозяюшки в коровник заявился совершенно другой персонаж. Хоть норов у коровы и был спокойным, но вот так просто подпускать к себе неизвестно кого она не собиралась. Презрительно фыркнув, гордое животное оборотилось к непрошенному гостю хвостом.

Столь неласковый прием ничуть не смутил Родина. Скотина, она ведь как человек к себе любви требует. Уважь животную, погладь, угости и она добром ответит. На свет был извлечен густо посоленный кусок хлеба. Почуяв знатное угощение, предательская корова тут же пошла не попятную и потянулась к лакомству большими мягкими губами. Все обиды были тут же забыты. Пока Ночка наслаждалась восхитительным вкусом угощения, Родин аккуратно обтер брюхо коровы сухой тряпкой, смахивая мусор. Теперь настало время заранее приготовленного теплого мыльного раствора. Обмыв полное вымя купленной специально для этого губкой, Максим высушил его мягким полотенцем. То так, то эдак пристраиваясь Родин изловчился как следует помассировать вымя, попутно гоня его содержимое вниз, пока на кончиках сосочков не налились белые капли. Ночка переносила эти процедуры с видимым удовольствием. Она даже изредка прекращала жевать, закатывая от наслаждения свои вдруг ставшие необычайно добрыми большие глаза.